Рэйчел Кейн - Последний вздох Страница 8

— На самом деле, нет.

— Если не знаешь, ты не захочешь знать, поверь мне.

— Это не может быть так же плохо, как история Павла.

Он вздохнул. — Просто, я не собираюсь стоять там, пока он врет ей. Я пытаюсь не быть агрессивным и полным ничтожеством. И я хочу врезать ему, и он это знает, и лучше прямо сейчас находиться здесь, пока я не приду в себя.

Ничего себе. Это был долгий разговор для одного десятисекундного взгляда. Слишком долгий для парней, которые обычно не разговаривают, а просто делают это как-то иначе. — Подожди… он лгал?

— Я не говорю, что он не любит ее. Любит. Но… — Шейн на мгновение замолчал. — Но есть еще кое-что. — Он пожал плечами. — Послушай, это их личное дело, хорошо? Мы должны дать им самим во всем разобраться.

— Нет, это не только их дело… она моя лучшая подруга! Я не могу позволить ей пойти на это, если он не серьезно к этому относится!

— Она знает, — сказал Шейн. — Глубоко внутри, девчонки знают.

Так и было, поняла Клер. Ева была сосредоточена на всех деталях, организации вечеринки, приглашениях, всем этом, вместо того, чтобы встретится с ее собственными страхами. Она уже знала, что что-то не так, и не знала, как это исправить. — Ну… она не сможет с этим справится. Она просто не сможет.

— Подожди… полчаса назад ты говорила, что вампиры не смогут разорвать настоящую любовь.

— Если она есть. Но что, если это не так, Шейн? Что, если они совершают какую-то ужасную, чудовищную ошибку, и они оба боятся в этом признаться?

Он положил руку ей на плечи, и она прижалась к нему, уткнувшись лицом в плотную ткань его синей джинсовой куртки. На улице было холодно, даже на солнце, и она была благодарна ему за тепло его тела. Ощущение его пальцев, поглаживающих ее волосы, заставило какую-то напряженную, тревожную часть нее медленно расслабится внутри. — Ты не можешь все исправить, — сказал он ей. — Иногда ты просто должна позволить этому исправиться самостоятельно, или самостоятельно разрушиться.

— Это Глориана? — спросила она. Ее голос звучал глухо, но она знала, что он мог расслышать и понять. — Думаешь, она добралась до Майкла?

От звука имени вампиршы, мышцы Шейна напряглись, а затем, сознательно расслабились; это было не совсем вздрагивание, но он определенно был близок. Глориана была ужасной, манипулирующей, лживой (красивой) ведьмой вампиршей, которая хотела… ну, человеческие игрушки. Она определенно добралась до Шейна, который стал ее игрушечным солдатом — она соблазнила ту его часть, что любила драться.

Майкла она рассматривала совершенно в ином качестве. По-прежнему игрушка, но совершенно другого рода.

— Может, она и добралась до него, — признал Шейн спокойно. — Да, по крайней мере, немного. Она могла сделать это, заставить тебя чувствовать… все, что она хотела. Трудно с этим справиться, но, по крайней мере, Глори ушла безвозвратно. Ева все еще здесь.

— Этого достаточно?

Он ей не ответил, и Клер подумала, несчастно, что в действительности не было ответа — ни одного, что они смогли бы найти, во всяком случае. Он был прав.

Это была Ева и обязательства Майкла, и Ева и проблема Майкла.

Если бы они только могли это признать.

Тени стали больше, и ветер холоднее, и в итоге даже тепло Шейна не спасало Клер от замерзания, поэтому они пошли обратно. Было тихо, Клер налила себе стакан воды и схватила яблоко из вазы на столе, когда услышала скрип над головой и шаги. Должно быть, это Ева, потому что из гостиной доносился тихий звук гитары Майкла. Разговор о «Пока моя гитара нежно плачет», подумала Клер. Это было самое печальное из всего, что она когда-либо слышала.

Шейн быстро и сладко ее поцеловал и пошел в гостиную. Она осталась на месте, поедая свое яблоко, слушая тихий, низкий гул их голосов, смешивающийся с музыкой (Майкл все еще играл), и гадала, должна ли она подняться наверх и посмотреть, не хочет ли Ева высказаться. Это обязанность друга, верно? Но прямо сейчас Клер чувствовала гнев по отношению к Майклу, праведный гнев, и она не была уверена, что он не выплеснется наружу и не осложнит все еще больше.

Она подкралась к кухонной двери и слегка ее приоткрыла. Шейн будет надирать Майклу задницу, по крайней мере, на словах; она просто знала это.

Но он этого не делал. Они разговаривали совсем не о Еве или о помолвке.

Майкл говорил, — … смирись, парень. Если ты хочешь вернуться к тому, где мы были, то просто выпустить это дерьмо наружу.

Наступило короткое молчание, и затем Шейн сказал, — Я причинил боль Клер. Черт возьми, старик, я причинил боль тебе. Я хотел убить каждого проклятого вампира во всем мире, в том числе и тебя, одной рукой. — Он прервался на секунду, а потом сказал очень тихо, — Я был похож на моего отца, только на стероидах, и это казалось правильным. Я не уверен, что это когда-нибудь пройдет, Майк. Это моя проблема. Если в глубине души я жестокая, бесчеловечная задница, как и мой старик, то, как именно я могу притвориться, что не знаю этого?

— Ты — не он. — Майкл продолжал играть, медленную и успокаивающую мелодию, а голос его был спокойным и глубоким. — Никогда не был и никогда не будешь. Ты только держись, — сказал он. Он замолчал на секунду, и Клер почти слышала улыбку в его голосе. — Ты все еще хочешь убить меня?

— Иногда, да. — Шейн, с другой стороны, казался абсолютно серьезным. — Я люблю тебя, старик, но… необходимо время, чтобы это прекратилось. Я не хочу чувствовать это.

— Я знаю, придурок.

— Если ты разобьешь Еве сердце, я тебя убью.

Майкл перестал играть: — Это сложно.

— Нет, это не так. Прекрати все портить и прими решение.

— Ох, так теперь ты даешь мне советы в отношениях? Ты не можешь решиться даже на телефонный разговор, не говоря уже…

— Я решился, — прервал его Шейн. — Ради нее. Ты знаешь.

— Да, — сказал Майкл. — Да, я знаю это. И ты знаешь, что если ты облажаешься с Клер, я порву тебе горло и выпью тебя, как коробку сока, так что у тебя есть стимул.

Шейн рассмеялся. — Знаешь что? Я согласен, разрешаю. И ты знаешь, как я отношусь ко всем этим вещам насчет выпивания меня.

Это был прекрасный момент — один из лучших, что был между ними за последнее время — а потом все развалилось, потому что раздался стук в заднюю дверь, Клер пошла открыть ее, и стоящим на пороге оказался вампир. Женщина, одетая в черную куртку с капюшоном и перчатки, очень шикарные, но отлично защищающие от солнца. Клер не могла узнать ее из-за гигантских темных очков и одежды, и сказала, — Чем могу помочь?

— Клер, не так ли? Привет. Ты, наверное, меня не помнишь, — сказала женщина. Она улыбнулась, немного робко. — Меня зовут Наоми. Мы повстречались в тот день, когда ты вызволила нас из заключения в камерах под городом.