Николай Романецкий - Истошные сны Страница 8

— Я слышал, ты хорошо там работаешь. — Молдер поежился от нелепости прозвучавшей фразы. — А ты помнишь, как получил эту работу?

Роланд снял куртку и остался в белой футболке, сквозь которую рельефно проступили мышцы.

«А ведь он вполне мог справиться с Китсом», — подумал Молдер.

— Человек поговорил с миссис Стоуди.

Молдер насторожился и сделал все, чтобы его настороженность не вырвалась наружу.

— Что за человек? — Вопрос прозвучал мягко и ненавязчиво.

«Не исключено, что я и вправду кретин, — подумал Молдер. — Возможно, Скалли права, и этот парень ни в жизнь не сумеет оценив интонацию заданного вопроса… Все возможно. Но осторожность еще никогда никого не подводила…»

Роланд натянул зеленую рубашку и сказал:

— Доктор Грейбл.

— А доктор Грейбл хорошо с тобой обращался? — продолжал корчить идиота Молдер.

— Угу. — Роланд принялся застегивать пуговицы на рубашке, неторопливо и безмятежно. От его начального беспокойства не осталось и следа.

«Ну как его расшевелить?!» — подумал Молдер. И решился на прямой вопрос:

— В последний раз ты с доктором Грейблом когда говорил?

Роланд молча застегивал пуговицы.

— На прошлой неделе? Позавчера?

Роланд застегнул последнюю пуговицу и равнодушно сказал:

— Доктор Грейбл умер.

— Извини, пожалуйста! — Молдер чуть головой не замотал от стыда за себя.

А Роланд сел на кровать и с прежним равнодушием, не глядя на гостя, произнес:

— Люди умирают. Исчезают. Уходят. И обратно возвращаться не должны.

— Что ты имеешь в виду? — Молдер слегка опешил.

Фуллер не ответил: его внимание привлекли обои на стене.

И больше Молдер — как ни старался — ничего от него не добился. Обои для Роланда Фуллера были куда важнее как умерших, так и живых людей.

Трейси подметала столовую и думала о Роланде. И о тех двух людях, что опять пришли в дом. Из-за них вчера Роланду стало плохо. А значит, это плохие люди. Вот миссис Стоуди — хороший человек, из-за нее никому не бывает плохо. Она научила Трейси подметать полы и мыть посуду. А Роланда научила клеить звездочки и рисовать. Правда, это случилось давно, когда миссис Стоуди была совсем молодой, а Роланд и Трейси были мальчиком и девочкой. Но хуже с тех пор миссис Стоуди не стала. Миссис Абрахам, которая готовит обеды, как-то сказала, что Стоуди, дура, променяла семью на своих нынешних детишек. Она сказала это так, будто миссис Стоуди сделала плохо. Но Трейси ей не поверила. Не может быть, чтобы миссис Стоуди променяла семью. Если бы у Трейси была семья, она бы ее ни некого не променяла. Разве лишь на Роланда. Потому что Роланд хороший. Он никогда не делает Трейси больно. Зато дарит ей все свои рисунки со звездочками. Миссис Стоуди говорит, что он добрый…

В коридоре послышались голоса, и в столовую вошли миссис Стоуди и вчерашняя плохая женщина. Плохая женщина не обратила на Трейси внимания. А вот миссис Стоуди посмотрела, как Трейси подмела пол возле окон, и одобрительно кивнула головой. В другое бы время Трейси обрадовалась. Но при плохой женщине она радоваться не стала.

— Роланд когда-нибудь упоминал имя «Артур»? — спросила плохая женщина.

Трейси насторожилась. Эти гости опять хотят сделать Роланду плохо…

— Так звали доктора Грейбла, — сказала миссис Стоуди. — Но мы его называли только «доктор Грейбл». Вряд ли Роланд знал, что его зовут Артур.

— А могу я получить копию досье Роланда с его биографией?

— Истории наших пациентов конфиденциальны, — строго сказала миссис Стоуди. Она всегда была строгой, когда кого-нибудь ругала. И тому становилось стыдно.

Плохой женщине стыдно не стало.

— Я понимаю, — сказала она тоже строго. — Но в таком случае у меня есть все основания затребовать его досье через суд. И чем меньше времени мы потратим на судебные разборки, тем больше его останется для помощи Роланду.

Трейси не поняла, что плохая женщина хотела сказать этими словами.

Но миссис Стоуди поняла. Потому что вздохнула и ответила:

— Хорошо. Пойдемте в мой кабинет.

И они ушли. А Трейси продолжала подметать пол, раздумывая, кто они такие, этот Артур и этот Досье…

Региональное отделение ФБР

Сиэтл, штат Вашингтон

27 апреля 1994

Просмотрев бумаги из приюта, Молдер сказал:

— Ты знаешь?.. Оказывается, Фуллер был нанят на работу Артуром Грейблом. Он специально отправился в приют для аутетиков, чтобы найти там такого человека.

Скалли, изучающая документы, присланные по факсу, подняла голову:

— То есть ты предлагаешь версию, будто Артур Грейбл нанял Роланда с целью использовать его. — В голосе ее не было и подобия усмешки. — Ты, случайно, не считаешь, что Грейбл на самом деле вовсе не умер?

Молдер сложил руки на груди:

— Если он замыслил убийство Сорнуэла, Китса и Нолета, то почему бы ему не подставить уборщика? Это был бы очень неглупый замысел.

Скалли порылась среди бумаг:

— Да, но ты посмотри… — Она протянула напарнику фотографию. — Это же настоящий сандвич из человеческой плоти и металла!

Молдер взял фотографию.

Картина аварии была впечатляющей. Видимо, машина врезалась в железобетонный столб на сумасшедшей скорости: по обломкам даже нельзя было понять, на какой марке катался погибший.

Молдер вернул фотографию Скалли:

— А может, он все это подстроил… Во всяком случае, такая версия вполне объясняет продолжение работы с файлом через шесть месяцев после смерти Грейбла. Надо будет еще раз проверить, что есть по этой аварии в полицейском архиве.

Скалли пожала плечами и вновь углубилась в бумаги.

— Согласно полученным документам, Артур Грейбл родился в Сиэтле, — сказала она через некоторое время. — Отец его был крупным банкиром, мать активно участвовала в различных благотворительных организациях. Единственный ребенок в семье. Докторат по физике, постдокторат по аэродинамике. Руководитель — Генри Мэйт. Учился блестяще. Родители умерли. Отец пять лет назад, мать в позапрошлом году.

Молдер перелистал досье Фуллера:

— Роланд тоже из Сиэтла. Почти всю свою жизнь провел в приюте для аутетиков «Наследие». В решении суда о его родителях нет никаких упоминаний. Нет сведений и о его жизни до трехлетнего возраста. Именно тогда он попал в психиатрическую лечебницу.

— Бедняга! — Скалли принялась изучать очередной документ. — Это ж сколько лет он живет такой жизнью? Там не указана дата его рождения?

Молдер глянул на первый лист истории болезни:

— Указана. Пятнадцатое июля тысяча девятьсот пятьдесят второго года.