Роберт Говард - Ужас пирамиды Страница 8

Соломон ощутил, как в его позвоночник впиваются ледяные иглы ужаса. Но пуританин не побежал. Ни мгновения не сомневаясь в верности своего выбора, он, с именем Господа на устах, замахнулся древним посохом и погрузил черное острие прямо в центр кровавого облака. Кейн почувствовал, как под его ударом корчится и рвется нечто нематериальное, не имеющее даже права находиться в этом мире. В следующий миг на Соломона обрушилась волна невыносимой боли, а в мозг словно ударила черная молния. У него потемнело в глазах, он зашатался и рухнул на колени, сжимая обеими руками грозившую лопнуть от боли голову. На мгновение ему показалось, что он присутствует при гибели мира. Но какая-то загадочная часть его души знала, что это был всего лишь предсмертный вопль чудовищного порождения Изначальной Тьмы.

Не в силах пошевелить хотя бы пальцем, англичанин наблюдал, как корчится в воздухе немыслимая тварь. Багрянец угасал, сменяясь гнилостным блеском. И по мере того, как меркли цвета страшного облака, стихал в голове пуританина и беззвучный крик демона, изгнанного могуществом посоха за грань Бытия. Прямо на глазах человека могущественнейшее существо низвергалось в беспредельные бездны Несуществования, которым нет названия и в которые уходят мертвые боги.

Потрясенный до глубины души, Кейн ошеломленно глядел на бесформенные огромные углубления в мертвой земле у своих ног. Они да изуродованные человеческие останки — вот и все, что напоминало о полуматериальном невероятном демоне, чуть было не вырвавшемся в мир из тысячелетнего заточения в черной пирамиде. И это он, Соломон Кейн, отправил Разрушителя обратно в черные бездны, породившие его у начала времен, сделав в одиночку то, чего не смогли бы добиться все пушки флота Британии. По сути дела, мир спас лишь один-единственный удар его посоха. Того самого посоха, что некогда, в руках величайшего царя и волшебника древности — тоже Соломона, избавил мир от подобной нечисти. Видимо, легендарный правитель не без умысла заключил последнего демона Тьмы в узилище, где тот пребывал бы до конца времен, если бы руки невежд вновь не выпустили его во Вселенную.

В который уже раз Кейн убедился в правдивости древних легенд. Царь Соломон и в самом деле очистил от демонов благословенную Аравию. Но почему он уничтожил их не всех? Зачем ему понадобилось оставлять в нашем мире последнего из Разрушителей? Неужто существовали в мире и такие силы, для борьбы с которыми Соломон нуждался в столь страшном оружии? А может быть, просто у него не хватило сил, чтобы изгнать из нашего времени и пространства это создание?

Ответа на эти вопросы у пуританина не было. Да и было ли это теперь столь важно? Круг времен замкнулся, и он, Кейн, завершил сегодня то, что многие века назад начал его легендарный тезка.

Кейн содрогнулся, подумав, что только что победил нематериальное существо, которое нельзя было назвать ни живым, ни мертвым в привычном понимании этих слов.

И вновь на него снизошло откровение, как это уже с ним случалось и в заполненных пылью веков подземных коридорах Негари, Черного Города, возведенных атлантами; и среди изрытых пещерами магрудов Холмов Мертвых; и в уничтоженной акаана деревне Богонда. С необычайной остротой и ясностью пуританин осознал, что человек — это всего лишь одна из мириадов возможных форм жизни, а его мир — лишь один из бесконечной череды планов бытия и что многообразие уровней мироздания вовсе не ограничивается привычным нам материальным миром.

Люди, в непомерной гордыне своей, считают, что именно они — повелители планеты, названной ими Земля. Но на самом деле они всего лишь личинки, копошащиеся в куче гниющих отбросов. Человечество было лишь наиболее удачливым в данное время выводком таких личинок. Но сколько подобных червячков приходило на смену друг другу, на безостановочном пути этой планеты сквозь пространство и время?

В голове Кейна выкристаллизовалась простая и страшная в своей простоте мысль. Что дало человеку право самонадеянно полагать себя первой личинкой из созданных? Или самой удачной? Что дало ему право вообще полагать себя венцом мироздания?

Кейн покачал головой, с благоговением рассматривая подарок Н'Лонги. Его понимание мира поднялось на новую высоту, и пуританин наконец-то увидел в старинном жезле не дьявольский атрибут черной магии, но меч Добра и Света, коему до конца времен предназначено сдерживать натиск сил Зла и Тьмы, защищая от них жизнь любых разумных существ. “Воистину неисповедимы пути Господни!” — подумал Кейн, исполнившись благоговения.

Он подошел к изувеченным телам Хасима и араба-молотобойца. Человеческая плоть превратилось в нечто непередаваемое, оскверненное безымянным злом, чему не место было под солнцем. Подсунув под то, что осталось от работорговцев посох, Кейн зашвырнул останки в темное нутро пирамиды и затворил за собой дверь.

Пуританин погрузился в мысли о тщете всего сущего... но его окликнул тихий робкий голос. К стыду англичанина, у него начисто вылетела из головы судьба несчастных невольников. Едва живые от усталости и пережитого ужаса пленники стояли под деревьями на коленях и терпеливо ждали, не сводя с белого человека огромных тоскливых глаз. Что ему делать, Кейн не раздумывал ни секунды.

Стоило на всякий случай поторапливаться, хотя пуританин был уверен, что беглецы не вернутся. У него почему-то было такое предчувствие, что их бегство закончится гибелью. Лишь единицам суждено будет преодолеть опасные джунгли и добраться до побережья. Но вот уж чего точно им не придет в голову, так это вернуться к Пирамиде Ужаса.

Смерть была побеждена, теперь следовало воздать должное Жизни. Англичанин быстро собрал на поляне свое оружие, хоть ему и пришлось изрядно повозиться, оттирая пистолеты, кинжал и рапиру от омерзительной слизи, от которой даже превосходная сталь его клинков начала мгновенно покрываться пятнышками ржавчины. Собрал он также брошенные арабами в панике боеприпасы, изрядно пополнив свой запас пороха и пуль.

Особенно пригодился ему молот, которым вышибали дверь. Но и с ним англичанину пришлось потратить немало сил, чтобы разбить цепи и освободить несчастных рабов от ярма и кандалов.

Освобожденные невольники сбились в кучу, не решаясь отойти от пуританина.

— Соберите оружие, которое впопыхах побросали ваши недруги, — сказал Соломон беднягам. — И отправляйтесь с Богом по домам. Нехорошее это место, и человеку стоит держаться от него подальше! Ступайте в свои селенья и послушайтесь моего совета. Если вновь по вашу душу явятся арабы, лучше умрите, защищая свой дом, только не опускайте в отчаянии руки и не сдавайтесь на милость работорговцев. Главное у человека — это свобода! — Так напутствовал их пуританин.