Брайан Ламли - Голос мертвых Страница 8

— Но он же мой сын, мой сын, — горько всхлипывала она.

— Да, — отвечал “король”, но вдруг голос его сорвался, а по морщинистым щекам потекли слезы. — И мой... мой тоже...

Он повел дрожащую и отчаянно рыдавшую женщину обратно в кибитку, и дверь за ними закрылась. А в лесу снова зазвучала музыка, и возобновилось веселье...

Думитру Зирра, как лисица, карабкался по неприступным валам Зарундули. Дорогу ему освещала Луна, но и без этой серебряной полосы, протянувшейся сверху, он уверенно нашел бы дорогу. Звучавший в голове голос вел его. Здесь, наверху, было множество тропинок, но кроме них, едва заметных глазу, были и другие, более короткие и головокружительные пути. Именно их и выбирал Думитру — или кто-то выбирал за него.

— Думи-и-и-тру-у-у! — раздался в его голове проникновенный голос, произносящий его имя как мучительный стон. — Это ты, мой преданный зган, сын моих сыновей! Ступай сюда, а потом сюда, Думитру-у-у! А теперь сюда, там, где прошел волк — видишь его след на скале? Отец твоих отцов ждет тебя Думи-и-и-тру-у-у! Луна взошла, и назначенный час близок. Поторопись, сын мой, потому что я стар и умираю от жажды. Но ты спасешь меня, Думи-и-и-тру-у-у! Твои молодость и сила станут моими!

Когда юноша добрался до леса, он уже задыхался, руки его были изодраны до крови за время этого головокружительного подъема. У подножия высокого утеса среди мрачных скал темнели руины какого-то огромного сооружения. С одной стороны узкое ущелье было столь черно и глубоко, что, казалось, вело в самую преисподню, а с другой — беспорядочное нагромождение древних руин скрывали высокие пихты. Думитру на мгновение остановился, но тут он увидел и огромного волка с горящими глазами, стоявшего в проеме сломанных ворот, ведущих в глубь руин. Не колеблясь больше ни минуты, Думитру шагнул вперед и последовал за указывавшим ему путь волком.

— Добро пожаловать в мой дом, Думитру! — тягуче и медленно зазвучал в его голове голос. — Ты мой гость, сын мой... войди сюда по доброй воле.

Потрясенный, Думитру Зирра перебрался через шатающиеся валуны и замер в полной растерянности, пораженный странного вида развалинами. Он был уверен, что оказался среди руин бывшего замка. В прежние времена здесь жил боярин из рода Ференци — Янош Ференци! В этом он не сомневался. Уже много веков, со времен первого “короля” зганов Григора Зирра, все представители рода Зирров давали клятву верности барону Ференци и носили символы его родового герба: летучая мышь, вылетающая из черного отверстия погребальной урны, расправив крылья, на каждом из которых — по три ости. Глаза у летучей мыши красные, так же как и остевые линии крыльев.

Глубоко ввалившиеся глаза Думитру увидели такое же изображение, высеченное на огромной каменной плите, наполовину вросшей в землю. Юноша понял, что стоит на пороге родового замка великого древнего покровителя Зирров. Тот же самый герб украшал кибитки Василия Зирры (правда, герб этот был искусно скрыт другими рисунками и сложными орнаментами). Такое же миниатюрное изображение было на перстне Василия Зирры, отца Думитру. Этот перстень достался ему по наследству, переходя из поколения в поколение с незапамятных времен. Перстень достался бы и Думитру, если бы он не услышал зов...

Волк, идущий впереди Думитру, глухо зарычал, словно торопил его продолжить путь. Но тени, падавшие от поваленных плит, скрывали дорогу, и юноша в нерешительности остановился, фасад замка, казалось, был обрушен в пропасть, как если бы замок взорвался изнутри.

Думитру стоял и думал о том, что могло вызвать такие ужасные разрушения...

— Ты колеблешься, сын мой, — змеей вполз в его сознание ужасный голос, лишавший силы воли и способности мыслить. Этот голос в последние четыре или пять недель полностью овладел его сознанием. — Я вижу, мои подозрения оправдываются, Думи-и-и-тру-у-у... У тебя очень сильная воля. Хорошо! Очень хорошо! Сила воли означает сильное тело, а сильное тело — это кровь! В твоих жилах, сынок, течет сильная кровь. Такая кровь у твоего народа.

Волк снова зарычал, и Думитру, спотыкаясь, пошел за ним. Юноша понимал, что ему следует бежать отсюда куда глаза глядят, ломая в темноте кости, бежать, ползти, лишь бы подальше от этого места. Но он был совершенно лишен воли и сил и не способен сопротивляться этому зловещему голосу. Как будто он дал клятву, которую не в силах был нарушить, или исполнял волю предков, которая была священна.

Ведомый звучавшим в голове голосом, он неуверенно бродил среди поваленных плит и покосившихся каменных столбов, на четвереньках разгребая опавшие листья, соскабливая с них сырой лишайник и отбрасывая в сторону мелкие камешки, упавшие со скалы. Наконец он нашел (вернее, голос указал ему) узкую плиту с вделанным в нее железным кольцом и легко ее поднял.

В лицо ударил зловонный запах, от которого закружилась голова. Он замер, скорчившись над черной бездной, из недр которой поднимался отвратительно пахнувший туман. Когда в его голове немного прояснилось, он начал медленно спускаться в кошмарную глубину. И вновь зазвучал голос:

— Сюда, сюда, сын мой... ниша в стене... факелы, веревки, спички завернуты в кожу... это лучше, чем огниво времен моей молодости... зажги один факел и возьми два с собой про запас... они тебе еще пригодятся, Думи-йй-итру-у-у...

Вниз вела каменная винтовая лестница. Думитру спускался по скользким ступеням, цепляясь за стены в тех местах, где ступени были полностью разрушены. Наконец он достиг неровного пола, усыпанного обломками каменной кладки, нашел еще один люк и продолжил спуск в гулко отзывавшееся эхом подземелье Все ниже и ниже — в зловещую и мрачную бездонную глубину, в преисподнюю.

Наконец он услышал:

— Прекрасно, Думитру, — произнес мрачный голос. Владелец его, казалось, улыбался, невидимо и жутко, но его ужасная радость нестерпимой болью отозвалась в мозгу юноши. На какое-то мгновение Думитру удалось освободиться от странной власти. Он на секунду вновь стал самим собой — и понял, что стоит на самом пороге ада!

И снова чуждый разум словно клещами охватил его собственный. Неумолимый и безжалостный процесс, начавшийся около пяти недель назад, пришел к своему логическому завершению — его собственная сила воли мерцала где-то в глубине сознания, как оплывшая, практически затухающая свеча. И вдруг:

— Оглянись вокруг, Думитру! Посмотри и познай наконец тайные труды своего властелина, сын мой!

Позади Думитру на ступенях каменной лестницы стоял огромный волк с горящими глазами. А перед ним... была могила колдуна.

Могила колдуна!

Вот о чем зганы слагали свои легенды, сидя темными ночами у костра С широко раскрытыми глазами, высоко над головой подняв факел, Думитру неуверенно двинулся через эти сохранившиеся реликвии безумия и хаоса Это был не тот хаос, который царил наверху в разрушенном замке Нижние, потайные, подвалы полностью сохранились и были покрыты полувековым слоем паутины и пыли. Нет, здесь властвовал хаос ума — вернее, безумия. Осознание того, что все это — дело рук человека или таинственных существ, о которых рассказывали легенды зганов Что же собой представляли эти секретные подземелья?