Владимир Михальчук - Бег по лезвию клинка Страница 8

Паршивая вещь — наручники. А особенно те, которые теперь на мне красовались. Очень короткое расстояние между гнездами, охватывающими большие пальцы. Практически невозможно использовать руки. Мда… Ну ладно, это ненадолго и к тому же мне по сути сейчас ничего не угрожает. А если какой-нибудь местный холуй с замашками мелкого садиста попробует наглеть, то я его и ногами смогу уработать. Да и руки, пусть скованные, очень даже пригодны для нанесения некоторых видов ударов. Не зря я много лет, начиная с самого детства, занимался крайне непопулярным в нашем миролюбивом обществе спортом — боевыми искусствами как с применением различных видов оружия, так и без использования оных.

Ну и где же этот информаторий? Путешествие по мрачным коридорам в сопровождении Марио меня не слишком радовало? Гард Холбик куда-то исчез, видимо, предпочитая или вовсе испариться из моего поля зрения, или же решив отправиться в информаторий несколько иной дорогой, заказанной для избранников Игры.

О, уже на месте. Марио коротко рыкнул, настойчиво предлагая свернуть направо. Только мы прошли в открытый проем, как выдвинувшаяся из пазов дверь надежно перекрыла путь наружу.

Глава 3

Из истории Игры

«Что такое Игра, дорогие сограждане? Я с гордостью отвечу на этот вопрос.

Игра — самое гуманное и безопасное для законопослушных жителей Республики, свершение правосудия.

Благочестивые адепты социальной этики избирают из нашего дружного общества всех тех, кто отличается. Преступники и нестандарты — вот раны на теле государства. Социальные работники исцеляют эти раны, эти гнойники на священном лике Республики. Слепой жребий определяет некоторое количество избранных к Игре. Их заключают под стражу и готовят к началу состязания.

Мы не выносим приговор, дорогие сограждане. Мы не казним преступников и не стараемся изменить нестандартов! Мы — цивилизованны и стремимся к лучшему будущему.

Потому у Избранных и у Гончих (самых благородных и миролюбивых граждан, Охотников) — равные шансы. Мы обеспечиваем качественное оружие каждому участнику Игры. Мы даем ограниченное время до финала. Вы же не думаете, что Охотник будет преследовать Избранного вечно? Конечно же нет!

Семьдесят два часа — достаточно, чтобы показать свою беспринципность и принести пользу Республике. Каждый Избранный имеет трое суток, чтобы сохранить жизнь и уйти от праведного гнева Гончих. Кроме того Игроку предоставляется оружие, равное по качеству и количеству амуниции Охотников. Это более чем позволяет ему защитить свою никчемную душонку.

Справедливо, не правда ли, дорогие сограждане?

Итак, правила просты.

Избранный бежит, скрываясь от погони. Гончие преследуют его, всеми возможными способами пытаются остановить, удалить мерзкий нарыв из тела Республики. Нет ничего проще этих правил.

Место: остров Боли, все города нашего мира и также поврежденные Войной районы. Время: семьдесят два часа на спасение или смерть с момента начала Игры.

Избранные, помните: ваше участие в Игре помогает хранить экономику и поддерживать настроение граждан Республики! Ведь они отдыхают перед экранами, в перерывах смотрят…»

Мегаполис, понедельник, семь часов тридцать минут утра. Начало Игры.

Информаторий. Хорошее воде бы слово, символизирующее получение информации, знаний об окружающем мире. Но только «вроде бы». Знания, они бывают очень разными. А уж получать подробную информацию об Игре — дело в моем положении хоть и крайне необходимое, но не доставляет ни малейшего удовольствия.

Да уж, мрачноватое и совершенно некомфортное место. Оно имеет вид звезды с двенадцатью лучами. Каждый «луч» которой представлял собой место для размещения одного из участников предстоящего действа. Ну а в центре, надежно прикрытые силовым полем, располагаются распорядители этого театра абсурда. Среди них я вижу и Гарда Холбика, чтоб ему разорваться на составные части… Не он один, там находятся еще двое индивидов явно неординарного вида, но они мне пока что незнакомы. Однако, я даю себе слово запомнить их рожи до мельчайших подробностей, несмотря на то, что со зрительной не обладаю выдающейся зрительной памятью.

— Проходи, садись и чувствуй себя со всем комфортом. Его ведь немного осталось, — заржал Марио, после чего направился вперед, по направлению к центру помещения.

Я последовал было за ним, но натолкнулся на еще один силовой барьер, на сей раз практически незаметный. Так, значит его деактивация происходит тогда, когда с ним соприкасается тот, у кого есть некий электронный ключ… Что ж, учтем на будущее, вдруг да пригодится. Пока же действительно присяду, расслаблюсь до определенной степени и попробую выжать максимум полезной информации из происходящего. Только вот нет у меня особого доверия к здешней мебели, не обессудьте. Вроде бы обычный офисный стул, но мало ли что туда нашпиговали. Лучше я на пол приземлюсь, так оно надежней будет.

А Марио то не так прост… Он еще более сложен, нежели могло показаться вначале. Простой Гончий вряд ли смог бы так просто беседовать с местными заправилами, не тот уровень. Тогда что? А хрен их там разберешь! Остается лишь подождать малость, пока соберутся все те, кто помимо своего желания стал «звездами» этого реалити-шоу, отличающегося крайним натурализмом и жестокостью.

— Прошу внимания, господа и дамы, уважаемые сограждане Республики. Все, кто сегодня собрались в этом зале, — заорал Холбик ничуть не хуже профессионального конферансье. — Думаю, вам приятно будет знать, что на следующий день все или почти все жители нашей замечательной страны узнают ваши имена, которые отныне будут вписаны в историю Игры! Что? Неужели неприятно? Увы, увы, об этом надо было думать раньше. Наше гуманное государство никогда не включает в списки Игры тех. кто полностью следует правилам поведения, которые мы столь тщательно и с любовью выработали.

— Не ерничайте, Холбик, — проворчал один из незнакомцев. — Все равно в эфир пойдет смоделированная версия происходящего, зрителям вовсе не нужно знать то, что происходит на самом деле. Да и пугать наших участников сверх меры не нужно, могут получить нервный припадок или инсульт… Что тогда с ними делать?

— Успокойтесь, Олаф, подлечим при необходимости. Раньше срока никто еще не умирал. К тому же среди нынешней дюжины есть несколько интересных персонажей, которые станут украшением этого раунда.

Олаф? Ну и ну, какие люди пожаловали! Ведь это наверняка Олаф Серлафсон, он же — первый заместитель главы Службы Социоэтики. Его подписи стоят на каждом документе под заголовком «О моделировании социальной этики» и на ежемесячных альманахах «Социоэтика для всех». Уверен — это он. По крайней мере, внешнее сходство налицо: блондин, рубленые черты лица, сломанный нос… Поговаривают, что его слово гораздо более весомо во всех структурах Республики, нежели какие бы то ни было высказывание непосредственного начальничка. Не скажу что польщен, но все же данный факт придает сложившейся ситуации некоторую пикантность. А кто же последний из присутствующих здесь? Не то чтобы очень хочется знать, но все же надо ознакомиться. Хотя… вряд ли они сильно желают представляться мне и остальным одиннадцати участникам Игры. Это как исследователю расшаркиваться перед лабораторными крысами. Быть может сравнение и грубовато, зато уж точно отражает суть вещей.