Алекс Джиллиан - Охота на ведьм Страница 87

Он потрепал ее по щеке, и поднялся.

— Да, кстати, очень много людей ждет, когда вы улыбнетесь им и скажете «привет». Сегодня для посещений уже поздно, но завтра я обязательно позволю вам увидится с близкими. Вам необходимы сейчас положительные эмоции. Доброй ночи.

Раскланявшись, Виктор Алексеевич удалился. Еще долго Лера слышала в коридоре его шаркающие шаги. Грусть и одиночество навалились на нее с его уходом. Она безмолвно плакала. У нее было столько вопросов, задать которые она не могла. Кто завтра навестит ее? О каких друзьях говорил доктор? Оля. Да, наверняка она дни и ночи дежурила у ее кровати, обливаясь слезами. Милая, чуткая девочка. Ну, и напугала она ее. Кто еще? Наверно, Раденский. Не смотря на кажущуюся неприступность и грубость, он все еще питает к ней нежные чувства, которые уже больше походят на настоящую дружбу. Его она тоже подвела, отправившись к Адееву без сопровождения, и чуть все не провалила. Ноэль…. Его имя глухим болезненным эхом отозвалось в ее сердце. Был ли он здесь, рядом с ней? Держал ли ее руку? Боялся ли, что она уйдет совсем, так и не сказав, как сильно она сожалеет о том, что наговорила ему, о том, что предала его, и о том, что любит его. Любит…. Безумно и безнадежно. Простит ли он когда-нибудь ее трусость и глупое упрямство? Именно он спас ее, вытащил из лап смерти. Не смотря ни на что, он пришел за ней. Как ей искупить перед ним свою вину, вернуть ему этот долг. Лера чувствовала, как слезы раскаянья обильно стекают по ее щекам. Если он не простит, то незачем жить. Она разбила ему сердце, заставив поверить, что любит другого, оттолкнула, после всего, что он сделал для нее. Можно ли забыть подобное? Нет…. Нет. Она сама никогда не простит себя. Жалкая трусиха, эгоистичная и самонадеянная, глупая…. Она сама во всем виновата. И ей предстоит с этим жить.

Дверь в палату открылась, прекратив ее мучения. Молоденькая медсестра быстро подошла к ее кровати, ввела ей в вену какое-то лекарство, и так же стремительно удалилась. Через минуту Лера поняла, что это было снотворное. Веки отяжелели, и она погрузилась в глубокий продолжительный сон. Можно подумать, она и так мало проспала. Тридцать семь дней. Уже осень….

Лера была приятно удивлена, увидев свою первую посетительницу. Ее только что привезли с процедур, и она была немного разбита, но все равно чувствовала себя лучше, чем вчера. Двигательные функции постепенно возвращались. Она уже могла двигать руками и ногами, и даже приподнималась на подушке, но вот говорить пока не получалось. Слишком трепетное отношение врачей к ее персоне, комфортабельная отдельная палата, отличное питание, оснащенные новой современной техникой кабинеты, натолкнули ее на предположение, что она лежит не в областной больнице, а частной клинике. Интересно только, кто за все это платит? У нее точно таких денег нет. А даже если и есть, то кроме нее их снять никто не сможет.

— Привет. — лучезарно улыбнувшись, в палату вошла Даниэла Светикова. Выглядела она роскошно и очень элегантно. Брючный строгий костюм сидел идеально на ее стройной фигуре, волосы забраны в высокую прическу, легкий аккуратный макияж. Хотела бы Лера сейчас так выглядеть. Она коротко кивнула гостье. Даниэла, стуча каблучками, прошла к ее кровати и сняла накинутый на плечи белый халат. В руках у нее были цветы.

— Ненавижу всю эту спецовку. — она поморщилась и повесила халат на спинку стула. — У меня от нее дрожь по коже. Я, вообще, я не понимаю, какой смысл вручать один и тот же халат каждому посетителю. Может, я только что в помойке рылась. Разве тебя спасет от микробов эта застиранная тряпка.

Лера улыбнулась. Как приятно ее видеть и слышать.

— Говорят, что тебе ничего нельзя. — вздохнув, продолжила Дана. — Я тебе цветы принесла. Они не съедобные, но настроение может поднимут.

Она порывисто вскочила со стула и вытащила из вазы предыдущий еще не успевший завять букет. Лере почему-то было жаль с ним расставаться.

— Ноэль, такой глупый. — покачав головой, Дана бросила цветы в мусорку. — Желтые розы. Надо же, додумался.

Лере еще больше стало жалко выброшенный букет. Сердце ее встрепенулось с надеждой. Значит, он не уехал. Он был здесь, с ней все это время. Неужели она увидит его? Даниэла вернулась к кровати больной. Глаза ее смотрели на Леру с нежностью и тревогой.

— Жива? — спросила она. Лера кивнула. — Ничего, еще наболтаемся. Я только что от твоего доктора. Он сказал, что все пучком будет. Ты уж давай не огорчай меня больше. Я чуть с ума не сошла. Только нашла подругу, привязалась к ней, а она помирать надумала. Пришлось даже в церковь идти, свечку ставить. Я и церковь! — Дана усмехнулась. — Ты только представь меня в черном платке и туфлях от Гучи. Священник на меня так смотрел, что я забеспокоилась о судьбе его матушки и шестерых детях. Думала, что телефончик попросит, но он вовремя одумался. Есть все-таки Бог на свете.

Лера открыла рот и попыталась спросить, где Ноэль и опять потерпела фиаско.

— Прекрати надрывать связки. — прикрикнула на нее Дана. — Я поняла, что тебя интересует. — она отвела глаза. — Он уехал, Лер. Вчера нам позвонили и сказали, что ты пришла в себя и должна быстро пойти на поправку, и он улетел вечерним рейсом, даже не сказав куда.

Глаза Валерии потухли. Надежда погасла, а внутри что-то оборвалось и стало мучительно одиноко и холодно.

— Мне жаль. Я пыталась его отговорить, но ты знаешь Ноэля, если вобьет себе что-то в голову, его не сломаешь. Наверно, ему стоило поговорить с тобой. Я не знаю, что там у вас произошло. Но все эти дни он не отходил от твоей кровати, почти ничего не ел, ни с кем не разговаривал, кроме врачей. Я его таким еще не видела. Мрачный, подавленный, опустошенный. Я думала, что он обрадуется, когда узнает, что опасность миновала, но он просто взял и уехал.

Лера отвернулась. Слышать это было невыносимо больно. Нет сомнений, он никогда не простит ее.

— Извини, я расстроила тебя, но ты должна знать. Было бы нечестно заставлять тебя надеяться. — Дана взяла ее руку. — Но ты жива, и скоро поправишься. Об этом нужно думать. Ты — молодец. Такое пережила, и как огурец. Я бы, наверно, умом тронулась. Этот ублюдок получил по заслугам. Ты не должна себя ни в чем винить.

Лера вздрогнула. За все это время, она ни разу не подумала об Адееве. Что с ним? И имеет ли это для нее хоть какое-то значение? Кольцо все еще было на ее пальце. Девушка собралась с силами и сняв его, швырнула в стену.

— Эй, подруга, такими вещами не бросаются. — укоризненно сказала Даниэла, поднимая подарок Адеева. — Он все равно труп, а кольцо можно продать. Деньги тебе пригодятся. А оно стоит немало. Тебе, кстати, сказали, что ублюдка застрелили при задержании?