Дмитрий Видинеев - Территория. Этот город ждёт тяжёлая ночь Страница 9

«Вряд ли удастся еще что-нибудь найти», – подумала она.

Анна не выглядела как представительница людей, обычно лазающих по помойкам: чистые каштановые волосы локонами выбивающиеся из-под шапочки, тонкий нос, ухоженное лицо, едва тронутое морщинками, а глаза такие зеленые, будто в них находились изумрудные залежи.

Она отбросила в угол контейнера две пластиковые бутылки и прогнала наглую муху, севшую на кончик носа.

«Проклятые насекомые, даже ветер для них не помеха. Может, все-таки хватит на сегодня?» – подумала она.

Уже набралось два пакета вещичек, среди которых штук пять, несомненно, хороших, таких, как электробритва. Да, на сегодня хватит, хотя… А вдруг в контейнере под толщей мусора лежит что-то ну очень хорошее? Такие сомнения мучили Анну всегда, и чаще всего она продолжала поиски. Вот и сейчас, сказав себе: «Еще пять минут», вздохнула и принялась снова копаться в контейнере.

Хлам. Хлам. Опять хлам. Она перебирала мусор осторожно, ведь часто попадались стекляшки, о которые немудрено порезаться. Хлам. Хлам. Кружка с отколотой ручкой и крохотной трещинкой. Взять? Нет, пожалуй, не стоит. Хлам. Тряпье какое-то. Ничего хорошего. А это еще что?..

Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: обнаружена хорошая вещичка! Сердце зачастило. Анна вынула из груды мусора небольшой радиоприемник с обломанной антенной. Черный, красивый. Отличная находка. Вот что значат, совсем не лишние, пять минут поиска! Вот что значит усердие!

А теперь точно на сегодня достаточно. Вон какая-то тетка с собачкой сюда идет. Анна не любила, когда кто-то видел, как она роется в помойке. Все эти косые взгляды, отвращение на лицах. Ведь никому же невдомек, что она, сорокалетняя женщина, бывшая учительница, никакая не бомжиха, не опустившийся человек. А то, что копается в мусоре? Так не с голодухи же. Дело в вещичках, которые отслужили свой срок, но до сих пор радующих глаз. Вещичках, которым не место на городской свалке, совсем – не место!

Она взяла пакеты и направилась домой. Небо озарили грозовые всполохи, а к контейнеру, с ближайших деревьев тут же слетелись вороны, провожая женщину карканьем.

Анна зашла в подъезд, поднялась по лестнице и…

«Проклятье!» – мысленно выругалась она.

На площадке возле окна стояла и курила соседка – дородная тетка в красном махровом халате и рыжими волосами, собранными в пышный пучок. Она меланхолично подносила сигарету к ярко-накрашенным тонким губам, делала неглубокие затяжки, и выпускала дым через ноздри. На подоконнике стояла банка из-под кофе, полностью забитая окурками.

Анна ускорила шаг, поднимаясь по лестнице. Она очень надеялась, что в этот раз Анфиса промолчит, не выдаст какую-нибудь колкость. Но надеждам не суждено было оправдаться: соседка нацепила на себя маску брезгливости, выпустила из уголка рта сизую струю дыма и проговорила своим скрипучим голосом:

– Не все еще помойки облазила?

«Не отвечай ей!» – чувствуя, как зарождается гнев, приказала себе Анна.

Она миновала площадку, заметив, как соседка демонстративно отшатнулась от нее, будто от чумной.

– Позорище! – не унималась Анфиса. – Не стыдно в отбросах копаться? Посмотри, как от тебя воняет… дышать невозможно. Тухлятина какая-то.

Анна знала, что никакого неприятного запаха нет. Анфиса лгала, но как же мерзко было слышать ее слова!

«Просто, иди вперед, – сказала себе она. – Не давай гневу вырваться наружу».

Анна уже поднялась на следующую площадку, как услышала то, что заставило ее застыть на месте:

– Помойная крыса!

Несколько секунд Анна стояла, чувствуя, как разум затуманивает гнев. Совсем как тогда, когда она ударила своего ученика и в итоге поставила крест на педагогической карьере. Гнев. С тех пор она так его боялась! Но вот он, выполз точно ядовитая змея из-под камня, вызванный словами этой сучки Анфисы. «Помойная крыса!» – слова, которые хуже пощечины. Соседка всегда говорила гадости, но не переходила определенной черты.

Анна выронила пакеты. На висках пульсировали вены. Она повернулась к соседке.

– Что… Ты… Сказала?!

– То, что слышала! – ничуть не смутившись, ответила Анфиса. Над ее головой витало облачко дыма. Она сделала затяжку и стряхнула пепел на пол.

Анна начала спускаться по лестнице. «Возьми себя в руки», – сделал попытку вмешаться внутренний голос, но гнев безжалостно подавил его.

На лице Анфисы появилось недоумение с примесью страха.

– Эй, что это ты? – она попятилась и уперлась задом в подоконник.

Анна быстро прошла последние ступени, и словно разъяренная кошка бросилась на Анфису, вцепившись ей в волосы. Облачко дыма закружилось, как миниатюрный смерч. Сигарета красным метеором очертила в воздухе дугу и упала на пол, выбив сноп искр. Блеснула молния, осветив стены подъезда призрачным светом.

– Помойная крыса?! – закричала Анна, рванув волосы соседки. Потом еще раз, и еще…

Анфиса взвизгнула и попыталась высвободиться. Анна разжала пальцы и сделала замах для пощечины, но… ее ладонь застыла, словно наткнулась на невидимую преграду.

«Что я делаю?!» – с ужасом подумала Анна.

Анфиса тут же воспользовалась ситуацией, метнулась в сторону и побежала вверх по лестнице, оставив на площадке тапок. Ее прическа походила на гнездо, которое свила безумная птица. Она плечом распахнула дверь своей квартиры, метнула на Анну яростный взгляд и выкрикнула:

– Бешеная сука! Теперь ты точно угодишь в психушку! Обещаю! – она плюнула себе под ноги, нырнула в квартиру и громко хлопнула дверью, оставив после себя гуляющее по подъезду эхо и запах сигаретного дыма.

Анна посмотрела на свою ладонь с осуждением, как на причину всех бед. Гнев прошел, растворился в нахлынувшей волне сожаления. Она снова не сдержалась. Поддалась этому подлому порыву. Ну почему всегда находится тот, кто старается вызвать в ней гнев? Такие, как Анфиса?

На улице пискляво залаяла собачонка, прогрохотал гром, заставив окна задрожать. Анна встрепенулась. Она тяжело вздохнула, подняла тапок Анфисы и положила его на подоконник. Затем, с поникшими плечами и печалью в глазах, пошла наверх, к своим пакетам с хорошими вещичками.

Анна поднялась на третий этаж, открыла дверь и вошла. В коридоре висело множество полок, на которых лежали хорошие вещички: сломанные фотоаппараты, отработавшие свой срок часы, будильники, настольные лампы, телефоны, вазочки наполненные шариками от подшипников, пустые флаконы, шахматные фигурки и многое другое, что Анна нашла на свалке. Предметы были чистые и лежали не кое-как, а аккуратно расставлены, разложены на небольшом расстоянии друг от друга.

Положив пакеты возле стены, Анна сняла кеды и направилась в ванну мыть руки. Пятью минутами позже, она, переодевшись в серые домашние брюки и просторную клетчатую рубашку, расстелила на полу гостиной газеты, уселась в кресло и начала выкладывать из пакетов сегодняшние находки. Да, урожай сегодня неплохой, подумала она. Испорченное Анфисой настроение немного улучшилось.

В гостиной, как и в коридоре, находилось полно хороших вещичек – на полках, в шкафу, на тумбочке, подоконнике, рядом с цветочными горшками. Лишь на одной стене не было полок – стене памяти. Анна полностью оклеила ее конфетными фантиками, обертками от шоколадок и вкладышами от жвачек. Среди этой пестрой красоты висели фотографии Артемки, мальчика, который умер пять лет назад, едва ему исполнилось восемь. Его убила пневмония. А с ним погибла и Анна. Та Анна, что смотрела на жизнь с оптимизмом, веселая, здравомыслящая. Она погибла и воскресла уже иной. Это уже была другая женщина. Анна-тень. Депрессивный человек, часами, со слезами на глазах, перебирающая вещи сына. День за днем, месяц за месяцем. Роман, ее муж, хотел чтобы прежняя Анна вернулась, а Анна-тень злилась на него: почему он не страдает, как она? Почему? Анна-тень кричала на него, винила в том, что он потащил Артемку на рыбалку, где малыш простудился. Она понимала, как это подло обвинять мужа, но совладать с собой уже не могла…

– Я не хочу тебя видеть! Артемка был бы жив, если бы не ты! Жив! Жив! И теперь ты запрещаешь мне страдать? Хочешь, чтобы я стала прежней? Да будь ты проклят!

– Думаешь, мне не больно? Я каждую минуту думаю о нем! Я закрываю глаза и вижу его лицо. Но пойми же, жизнь продолжается. Семь месяцев уже прошло, пора взять себя в руки и подумать о будущем…

– Будущем? Без него? Ты бездушный сукин сын! Я не желаю тебя видеть!

– Прекрати истерику!

– Пошел во-о-о-он!

Тем же вечером, когда она уснула, Роман собрал вещи Артема и вынес из дома. Анна-тень была в бешенстве:

– Куда ты их дел?! Куда?!

– Выкинул. Я не могу больше смотреть, как ты перебираешь его вещи. Ты ведь сходишь с ума. Нужно избавиться от прошлого…

Анна-тень перерыла все помойки в округе, даже ездила на городскую свалку, но вещи сына не отыскала. Зато нашла на свалке ножку стула. Ей она ударила мужа по голове, когда вернулась домой.