Виталий Кулик - Ведьма полесская Страница 9

Медведь же, вдоволь насытившись, не имел никакого желания опять вступать в стычку. Тем более на этот раз — с оголтелыми и шумными тварями. Звериный инстинкт подсказывал, что за этой бешеной сворой обязательно появится самый опасный враг — человек!

Пока что шатун отпугивал собак грозным рыком и вялыми выпадами в сторону слишком самоуверенных псов. Он был готов без всякого сожаления уступить остатки своей трапезы этой пестрой стае и с миром удалиться подальше от поднятого невообразимого гвалта. Но, видимо, этих бестий не интересовали останки кабаньей туши: все, как один, кружили вокруг медведя. Это противоречило канонам лесной жизни, и инстинкт зверя уже не подсказывал, а просто бил тревогу, что нужно немедленно уходить. Да и чутье уже ясно улавливало запах особо опасного противника. Человек хитёр и коварен, не чета этой обезумевшей своре. И это уже сулило настоящую угрозу. Теперь уж точно не до жиру, быть бы живу!

Подстёгиваемый смертельной опасностью, зверь приступил к решительным действиям. Проворным броском он достал одну из зазевавшихся собак. Стремительный взмах могучей когтистой лапой — и далеко в сторону с диким визгом летит поверженный враг.

Не ожидавшие такой прыти от, казалось бы, неуклюжего лохматого зверя, собаки на мгновение умолкли. Отскочив на безопасное расстояние, все словно завороженные не могли оторвать глаз от жуткого зрелища: их собрат, дико крутясь, норовил достать зубами свой развороченный бок. В шоковой горячке он пытался вырвать оттуда впившуюся нестерпимую боль. Содранная шкура и вывернутые наружу ребра являли собой ужасающую картину. Окропляя снег кровью, несчастный с хриплым рёвом исполнял танец смерти, обезумев от боли и вида вываливающихся своих кишок. И вся свора была на какое-то мгновение словно загипнотизирована этой предсмертной пляской.

Воспользовавшись замешательством в стане врагов, шатун с невероятной для его размеров быстротой ринулся в густые заросли.

Прохор и Андрей уже видели одну из собак, мелькнувшую в просвете деревьев и веток. Дикий визг и хрип другой собаки, судя по всему, серьёзно раненой, был почти рядом. Осталось обогнуть островок густых зарослей — и медведь будет на мушке.

Так уж получилось, что эти злополучные заросли Прохор огибал с одной стороны, а Андрей — с другой. Молодой панич совершенно опешил, когда, почти обогнув препятствие, вдруг нос к носу столкнулся с огромным медведем, выскочившим ему навстречу. Пути человека и зверя пересеклись. Эта встреча для обоих была настолько неожиданна, опасна и трагична, что они замерли в растерянности, не сводя друг с друга непримиримых взглядов и не решаясь сделать малейшее движение. Зрачки обоих были расширены до предела, и в них отражались угроза и страх, обескураженность и ужас. Но самое главное и трагическое, что вдруг стало понятно разуму человека и инстинкту зверя, это то, что если одному из них предписано судьбой дальше идти по жизни, то другому именно сейчас и здесь придётся закончить этот свой жизненный путь. И эта обречённость ещё больше сковывала обоих холодным ужасом.

Звериный инстинкт самосохранения сработал намного быстрее, чем умозаключения человеческого рассудка, подавленного смертельным ужасом. Медведю, постоянно борющемуся за выживание, не пришлось долго соображать. Звериное чутье в одно мгновение оценило ситуацию и дало команду: «Убей или будешь убит!»

Прохор выскочил на просвет среди деревьев. Собаки, увидев человека и наконец словно спохватившись, понеслись в сторону зарослей. Медведя нигде не было видно. Андрея — тоже! И тут Прохора хватило как обухом по голове: молодой панич наверняка сейчас столкнётся со зверем, и что из этого выйдет — одному Богу вестимо. Но сам Прохор одно знал точно: если с Андреем Семёновичем произойдёт беда, виноват будет он, и уж это ему с рук просто так не сойдёт. Не мешкая, крепостной охотник бросился напрямик через гущу на помощь паничу.

И вот взору Прохора предстало жуткое зрелище: человек и зверь стояли почти рядом, один против другого и, казалось, не обращали абсолютно никакого внимания на крики спешащих к ним мужиков и на стремительно приближающийся лай собак. Но почему панич не стреляет?!

Прохор вскинул ружьё. Сердце бешено колотилось. Для точного выстрела слишком большое расстояние и… слишком большое волнение!..

Андрей всё же среагировал на вздрогнувшее напряжение медведя и почти одновременно с броском зверя вскинул ружьё. По воле счастливой случайности, единственное, что он увидел на мушке — это оскаленная пасть разъярённого хищника. Самая подходящая цель! В последний и решающий миг Андрей успел нажать на курок, и в его сознании холодным липким ужасом разорвалась… тишина. Вместо выстрела — оглушительная тишина!!!

У молодого панича молнией успела проскочить мысль: «Это конец!» Тело и волю окончательно сковал дикий ужас. Андрей стоял с направленным в медведя бесполезным ружьём. Не в силах даже пошевелиться, он с ужасом продолжал смотреть через прицел на разъярённого зверя и видел там свою смерть. И тут неожиданно, с задержкой, всё же прогремел выстрел. С кремниевыми ружьями такое иногда случается. Андрей лишь успел подумать, что на его счастье, он в оцепенении не опустил ружьё. В шоке молодой Хилькевич не почувствовал ни отдачи, ни дымной гари пороха. Не слышал он и вырвавшегося горестного оханья мужиков. От неимоверного пережитого ужаса и от сильнейшего удара когтистой лапой человеческое сознание не выдержало и покинуло бренное тело. Последнее, что резануло рассудок Андрея, — это слишком тошнотворный утробный смрад из пасти зверя…

Медведь уже завершал свой бросок, и занесенная для смертельного удара лапа с выпущенными когтями уже готова была поставить жирную кровавую точку на жизни этого тщедушного и перепуганного человечка. Зверь был уже настолько близок к цели, что мог отчётливо различить в расширенных от ужаса глазах напротив отражение своих огромных клыков, готовых сомкнуться на шее жертвы. Человек не убегал и не предпринимал никаких попыток защититься. Выставленная небольшая странная палка не могла остановить всю мощь и силу дикой свирепости. И когда зверь уже ожидал ощутить под своей лапой возбуждающий хруст костей жертвы, в его голове вдруг разорвались мириады молний. Огненно-разноцветные круги в один миг нестерпимо обожгли всё тело. Ослепительный свет, резанувший глаза, так же мгновенно угас. Угас вместе с жизнью…

Падая замертво, медведь по инерции всё же нанёс слабеющий удар по плечу человека. Клыкастая пасть зверя в смертных судорогах хватала воздух в каких-нибудь двух-трёх вершках от шеи подмятого охотника. Сражённый наповал медведь шатун теперь уж никогда не узнает, удачный был его бросок или нет…