Татьяна Корсакова - Печать василиска Страница 9

Государство и заботилось. Аля не могла сказать, что в детдоме ей было так уж плохо. Может, оттого, что с младенчества она другой жизни просто не знала, а может, в силу ее легкого характера, позволявшего находить хорошие моменты даже в самом плохом. Единственным событием, которое Аля старательно игнорировала, был факт ее рождения. В отличие от большинства детдомовских ребят, желавших во что бы то ни стало повстречаться со своими родителями, у Али такого желания не возникало. Она, как и Афанасьевна, считала, что раз мама от нее отказалась, значит, не нужна ей такая мама. Ей вообще никакая мама не нужна! Ей и так хорошо – одной...

Зерно сомнений в Алиной душе зародилось лишь однажды. Кстати, не так давно. И посеял это зерно совершенно незнакомый ей человек – Джоан Роулинг. Судьба выдуманного Гарри Поттера вдруг показалась Але очень похожей на ее собственную судьбу. Не в том смысле, что, как сказочный мальчик, она обладала какими-то сверхспособностями, а в том смысле, что в силу непреодолимых обстоятельств даже заботливые родители иногда вынуждены бросать своих детей на произвол судьбы. Целую неделю Аля ходила под впечатлением от фильма и даже хотела было начать поиски матери, но потом как-то все утряслось и пришло осознание, что сказки про добрых волшебников – это одно, а реальная жизнь – это совершенно другое. И нет никакого смысла ворошить прошлое, потому что, если бы родители захотели ее отыскать и забрать к себе, то давно бы уже отыскали. Да и ни к чему ей, взрослой, самостоятельной девице, какая-то там непонятная семья. У нее есть своя собственная семья, ничуть не хуже. Точнее, была... до недавнего времени, пока Алина жизнь не полетела в тартарары...

А теперь вот оказывается, что у нее есть не только дед, но еще и мама. Или была?..

– Она здесь? – Аля повертела головой, точно мама могла прятаться где-то тут, в залитой полуденным солнцем и пахнущей сиренью комнате.

– Нет. – В голосе Елены Александровны послышалось сочувствие. – Я плохо знаю эту историю, хозяин не любит распространяться о тех временах. Но, как я понимаю, ваша мама уехала из Полозовых ворот вскоре после вашего рождения. Игнат Петрович пытался вас отыскать, но тщетно. Ему понадобилось больше двадцати лет, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Он нашел вас, но так и не смог найти ее.

– А почему она уехала? – спросила Аля.

– Не знаю. Кажется, они с вашим дедом поссорились.

– А мой отец?

Экономка пожала плечами.

– О нем вообще ничего не известно. Ваша мама приехала в поместье, уже будучи беременной, но об отце своего ребенка она говорить отказывалась.

– Я бы хотела посмотреть на нее. – Ладони снова сделались влажными, а сердце так и не успокоилось, трепыхалось в груди, точно пойманная в силки птица. – Можно?

– К сожалению, это невозможно, – Елена Александровна покачала головой. – По всей видимости, ссора была очень серьезной, потому что ваш дед уничтожил все фотографии вашей матери. Во всяком случае, мне на глаза они ни разу не попадались. А я живу в Полозовых воротах вот уже двадцать два года. Возможно, есть смысл спросить об этом у самого Игната Петровича. Только не сегодня. Обживитесь, освойтесь, научитесь угадывать настроение своего деда, а потом попробуйте поговорить с ним.

– Хорошо, я попробую. – Аля отошла от шкафа. Если у нее и было желание примерить какой-либо из хранящихся в нем нарядов, то после разговора с экономкой оно исчезло.

– Вам придется надеть что-либо из этих вещей, – похоже, Елена Александровна умела читать мысли. – Рекомендации хозяина очень конкретные – вы должны прийти на ужин в вечернем платье. Я вижу, у вас с вашей матерью одинаковые размеры, так что проблем в этом смысле возникнуть не должно.

Аля закусила губу. Если считать размер одежды проблемой, то да – проблем не возникнет, но что делать со всем остальным? Как она будет чувствовать себя в одежде чужой женщины? Ну, пусть женщина не совсем чужая, пусть она ее мама, но так даже еще хуже. Это все равно, что влезть в чужую шкуру. Может, проигнорировать рекомендации деда и спуститься к ужину в обычном костюме? Ну не убьет же он ее за это, честное слово!

– Алевтина, – экономка многозначительно приподняла брови, – Игнат Петрович очень расстроится, если вы в первый же день решите проигнорировать его маленькую просьбу. Поверьте, нет ничего плохого в том, что вы наденете одно из этих великолепных платьев, – она кивком указала на шкаф, – а ваш дед получит еще одну маленькую возможность порадоваться жизни. У него совсем немного таких возможностей, в последнее время их все меньше и меньше. Теперь, когда болезнь его прогрессирует с каждым днем, даже прогулки к озеру сделались для него проблемой. А вам ведь ничего не стоит сделать маленькое одолжение единственному родному человеку.

Единственному родному человеку – тут Елена Александровна совершенно права, с этим не поспоришь. И было бы верхом неблагодарности в ответ на незначительную в общем-то просьбу отреагировать так, как ей больше всего хочется. Ничего страшного не случится, если она всего на пару часов влезет в чужую шкуру.

– Я вижу, вы приняли правильное решение, – экономка одобрительно кивнула. – В таком случае мне осталось лишь провести для вас небольшую экскурсию по дому, чтобы вечером вы могли ориентироваться в нем более или менее свободно. Или, может, сначала вы хотите немного перекусить с дороги? Простите, я должна была предложить вам это сразу.

Есть совсем не хотелось. Да и не привыкла Аля к обильным трапезам. В прошлой жизни, когда спортивные достижения и олимпийское «золото» имели для нее первостепенное значение, большинство из привычных для обывателей блюд было для Али недостижимой мечтой. Ограничивать себя приходилось буквально во всем, так что гастрономическое воздержание давно и прочно вошло у нее в привычку. Даже когда со спортивной карьерой было покончено раз и навсегда. А вот осмотреть дом, пожалуй, интересно.

Обход дома начали с того крыла, в котором располагалась Алина спальня. Ничего примечательного в этом крыле не было: еще три пустующие комнаты для гостей и длинный коридор, одним своим концом выходящий в просторный холл, а вторым на открытую террасу. Противоположное крыло занимали апартаменты деда, комната Елены Александровны и библиотека.

На первом этаже в центральной части дома располагалась огромная кухня с примыкающей к ней столовой, каминная и бальный зал. Последний произвел на Алю особенно сильное впечатление. Огромный, с французскими окнами, со стенами, по всему периметру отделанными потускневшими от времени зеркалами, с узорным паркетным полом, массивной хрустальной люстрой и сиротливо стоящим у одной из стен белым роялем. Не нужно обладать большой фантазией, чтобы представить, как в прежние, более счастливые времена в этом зале собирался на балы цвет местной аристократии. Как на начищенном до зеркального блеска паркете кружились в вальсе и отражались в сияющих зеркалах влюбленные пары. Как пожилые дуэньи внимательно следили за своими подопечными – еще совсем молоденькими и оттого неискушенными в светской жизни барышнями. Как опытные обольстительницы кокетливо обмахивались веерами и роняли надушенные платочки к ногам галантных кавалеров. А кавалеры прятали эти амурные трофеи в нагрудные карманы английских жилетов, поближе к сердцу, и рассыпались в комплиментах. Как здесь же, за накрытым зеленым сукном столом, играли в вист и за рюмкой вишневой наливочки обсуждали последние политические новости почтенные отцы семейства.