Маша Стрельцова - Мертвая невеста Страница 9

— Сердечные дела жребием не решаются! — отрубила я. — Пусть сам выбирает.

— Ну, — послышался из-за памятника ее мурлыкающий голосок, — смотри. Я просто хотела дать тебе шанс.

— Ты сильно много о себе не думай, — хмыкнула я. — Тут тебе не там, тут всем без разницы, чья ты дочка.

Она помолчала, после чего с укоризной заявила.

— Гадкая ты, Алёна. Сначала меня убила, а сейчас пытаешься меня убедить, что я уродина и без папашки никто на меня не поведется.

— Да отчего ж? — зевнула я. — Грудь у тебя силиконовая, мордашка смазливая — охотники найдутся. Только ты не забывай, что я — дважды королева красоты.

— Королева, ты на себя в зеркало давно смотрела? — насмешливо спросила она.

— На себя посмотри, — бросила я и пошла к себе в могилу.

— Эй, мы поссорились? — тревожно спросила она вслед. — Ты не забывай — нас тут с тобой ты да я да мы с тобой.

— Рассвет скоро, — снисходительно ответила я, — спать пора.

— Не пора, — жалобно крикнула она. — Ну не уходи, Алён. Давай погуляем.

— Ну, пошли моего бомжа проведаем, — неохотно кивнула я.

Тот как обычно дрых на лавочке. Как всегда — за надежной стеной кладбищенской ограды.

— Дяденька, — позвала я его, — дяденька-а!

— Ну чего опять явилась, спать не даешь? — тут же отозвался он.

— О, тебе тоже не спится? — обрадовалась я. — Так выходи, поговорим!

— Некогда мне, — проворчал он.

— А что ж ты делаешь? — изумилась Лариска.

— Что, не видно? Сплю я!

— Он у меня забавный, — по-хозяйски объяснила я изумленной подружке и снова повернулась к бомжу: — Дяденька, а вам не страшно ночью на кладбище спать? Тут сатанисты ходят, в жертву могут ведь принести!

— Да вы сами, бесовки, побойтесь, — отвечал он с некой суровостью в голосе. — Докрутите хвостами, придет дьявол да и сожжет вас.

— Как сожжет? — нахмурились мы.

— Обыкновенно, — он зевнул и перевернулся на другой бок. — Там, за рощицей, пепелище, а посередь него — железный крест. Привяжет к нему да и сожжет, а душу себе заберет!

— Ну ты и сказки рассказывать! — восхитилась Ларенца.

— Идите сами да посмотрите, — рассердился дядька. — А от меня отстаньте, дайте поспать!

И мы, наивные албанские девочки, переглянулись и побежали за рощицу, смотреть на дьявольское пепелище! Разумеется, мы облазили все вокруг, и в итоге убедились — дед нагло наврал. После рощицы начинался обрыв реки, и никаких крестов и пепелищ не было и в помине.

— Пошли спать, — хмуро сказала Лорка наконец.

— Пошли, — согласилась я, а сама подумала — ох дедок завтра от меня получит!

Потом, лежа в гробу, я беспокойно ворочалась и мучалась от бессонницы. В голове крутилась сотня мыслей, и все на одну тему — Антон. Я вспоминала все его взгляды, заново ощущала ласку его живых рук у себя на щеке и отчаянно пыталась понять — мне показалось, или я ему действительно интересна?

«Бред», — наконец подвела я итог. Это все мои фантазии. Я принимаю желаемое за действительное. В реальности же мои шансы его увлечь равны нулю, проще соблазнить карася в пруду.

Он — живой, а у меня кровь давно уж свернулась в жилах и безобразный шов через все туловище. Я — мертвая.

Я перевернулась на другой бок, пострадала еще немного, и под конец уснула со злорадной мыслью — Лоридзе тоже ничего не светит.

Глава четвертая

«Чтобы заставить мужчину делать то, что

вы захотите, надо в полночь третьей седмицы

накормить его истолченным рогом единорога,

смешанным с мышиным пометом и бочонком

крепкого вина. После этого велите ему уснуть —

и он подчинится».

На следующую ночь, прежде чем встать, я достала из тайника пакет с трофеями из гнездышка новобрачных и тщательно накрасилась. Замазала покойницкую кожу тональным кремом цвета слоновой кости, сделала маккиях, расчесалась и побрызгала на себя духами.

Лариска, увидев меня, впала в истерику:

— А, — визжала она на весь погост, — это моя помада, моя! И цвет, и запах — все совпадает! И духи мои! А ну отдавай!

— Было ваше, стало наше, — сурово отбрила я. — Законы военного времени, дорогая моя.

— Отдай! — кричала она.

— Да с чего? — удивилась я. — Интересно, как бы ты с собой в могилу все это добро унесла, а? И вообще — я что-то не пойму! Я тебе подруга единственная или нет? Ты мне что, какой-то косметики пожалела???

Она призадумалась, после чего нервно буркнула:

— Дай хоть накраситься.

Я хотела было отказать из вредности, но посмотрела на нее и вспомнила — как ни крути, нас тут всего двое. Надо и правда держаться вместе.

— Пошли… подруга, — неласково процедила я и повела ее в подземную гостиную.

Сделав макияж, Ларинцетти пришла в чудесное расположение духа. Мы с ней встали из моей могилы, и тогда она произнесла накрашенными губками:

— Я тут днем подумала — надо его повесить. Самоубийство будет очевидно.

— Мда? — неопределенно хмыкнула я.

— Я и березу присмотрела, там ветки низко расположены. Пошли покажу!

— Да погоди ты, — поморщилась я. — Я тут что подумала — не надо торопиться с его смертью.

— Вот тебе раз! С чего бы это?

— С того, что пусть сначала сделает нас живыми мертвыми навечно, ясно? И плюс — пусть научит, как это делается, чтобы потом, когда он встал, мы и над ним могли ритуал провести. А то сорок дней наступит — и все.

Она подумала и кивнула:

— Разумно. Но тогда давай учиться быстрей, ладно?

Я пожевала травинку и недовольно сказала:

— Там видно будет. Сейчас меня волнует другое — когда же он придет?

— Скоро, — твердо пообещала Лариска и я ей отчего-то поверила.

Однако прошло часа два — Антон так и не появился.

Загрустив, я отправилась проведать бомжа. Он как обычно дрых на своей любимой лавочке около чьей-то могилки.

— Слышь, касатик, — пропела я сладким голосом.

Касатик и ухом не повел.

— А что-то тебе принесла…

Он слегка приподнял голову и хмуро велел:

— Ну, показывай.

Я жестом фокусника вытащила из-за спины стопку водки, что прихватила с могилы по пути сюда.

— Поди вода? — скептично молвил он.

— Да неужто я тебя обманывать стану?

— Ладно, заходи, разделим по-братски, — смилостивился он.

— Э, — заюлила я, — некогда мне, мил человек, да и непьющая я. Тебе вот принесла по доброте душевной, так что ничего делить не надо. Так что иди сюда да возьми сам стопку.

— Ну, ради такого дела можно и встать, — поразмыслив, сказал он.

— Да не к ограде, не к ограде иди, — закричала я на него, увидев, куда он направляется. — Что, я тебе через прутья должна передавать водку? Нет уж, ты давай выйди ко мне, выпьешь да посидим с тобой потом душевненько.