Антон Вильгоцкий - ЛАВКА УЖАСОВ Страница 9

Несколько долгих минут никто из нас не проронил ни слова. Потом я встал, подошел к холодильнику и достал еще несколько бутылок пива.

- Вот что, Арсений, - сказал я, ставя их на стол. - Я тебе верю. Но не на сто процентов.

- А на сколько? - тотчас отреагировал он.

- Ну, скажем так, на семьдесят. Все это слишком неожиданно. Кусочек Ада в центре Москвы… инфернальная муха, которая гоняется за человеком по всему мегаполису - такое хорошо для Голливуда, но не для обычной жизни в России.

- А кто сказал, что все и всегда должно быть хорошо? - ледяным голосом проговорил вдруг Сеня. - Это мы хотим, чтобы было так, но жизни - плевать, понимаешь? Скажи мне, Костя - ты видел когда-нибудь живого сумчатого дьявола?

Я призадумался. Если не считать собственного папаши - старого жмота-челночника, мне не доводилось встречать никого, кто подходил бы под это определение.

- Нет.

- Вот видишь. А ведь он существует.

Я не стал возражать против такой логики. В конце концов, мне и самому приходилось несколько раз сталкиваться с вещами, не поддающимися рациональному объяснению. Не столь пугающими, конечно, но этого было достаточно, чтобы не отвергать с порога возможность существования сверхъестественного.

- Сумчатый дьявол и дьявольская муха - совершенно разные вещи. Первый - всего лишь животное, хоть и очень гнусное на вид. А вторая…

- Гнусна по сути, - прервал меня Арсений. - Костя, определись, ты веришь мне или нет?

- Верю, - сказал я, отрезав себе пути к отступлению. - Давай подумаем, что будем делать дальше.

Думали мы, впрочем, недолго - всего минут сорок, а потом разошлись по кроватям.

Мне было интересно - что будет утром. Услышу я жужжание адского насекомого, или все же выяснится, что черт не так уж назойлив? И поначалу мне (да если честно, и Сене тоже) показалось, что пережитый Платоновым кошмар остался в прошлом и уже не вернется.

Все было тихо. Мы лежали на соседних кроватях - Платонов не захотел ложиться в отдельной комнате - и наслаждались безмятежным покоем. Мухи, конечно же, не было.

И если она существовала в принципе (на тот момент я еще сомневался в этом), можно себе представить, какое облегчение испытал Арсений, осознав, что тварь перестал его преследовать.

Мы даже почти ни о чем не говорили. Именно в то утро я понял - наркотики ни при чем. Наркоман и выглядел бы и вел себя совсем иначе.

Некоторое время спустя Арсений собрался и поехал домой. А я передохнул еще немного и занялся уборкой. Могу, конечно, позволить себе нанять домработницу, но предпочитаю делать все самостоятельно.

Сказать, что на Платонове не было лица, когда он вернулся, - значило бы не сказать ничего… Его самого не было. Перед тем, как войти в квартиру, Сеня, словно безумный клоун, скакал по лестничной площадке, осеняя воздух над собой крестным знамением. Мухи не было, - я это видел. Но Сеня не замечал.

Потом он ввалился в коридор, едва не опрокинув стойку с обувью. Я уже понял, что стоит сразу же закрыть дверь.

Очутившись в более-менее безопасном месте, каким тогда еще была моя квартира, Сеня успокоился и отдышался. Мы прошли в гостиную, где друг рассказал мне о том, что случилось незадолго до его приезда. И предъявил доказательство.

Ему удалось снять муху на встроенную в мобильный телефон видеокамеру. Я видел ее.

Слышал дьявольское жужжание. Я поверил в существование Ада на Земле. Сложно было не поверить, учитывая некоторые обстоятельства.

За то время, что Сеня не появлялся дома, в его квартире произошли некоторые изменения. Весьма серьезные. Настолько серьезные, что впору было ехать за священником. За целым отрядом священников, осведомленных, ко всему прочему, в вопросах экзорцизма.

Можно прийти домой и увидеть следы погрома, свидетельствующие о том, что в квартире произошла кража или несанкционированный обыск. Но вряд ли бы вы точно так же отнеслись к тому, что по стенам вашего жилища струится черная слизь, потолочные своды затянуты соплеобразной паутиной, а по углам выросли на полу алые грибы, поросшие жесткими черными волосами, и эти грибы то и дело вздымаются и опадают - дышат! Именно это я видел на сделанной Арсением записи. Это - и ту тварь, что занесла в его дом всю эту инфернальную заразу. И это именно я, а не Сеня, первым обреченно прошептал: «Что же нам теперь делать?».

Мы сделали именно то, о чем я первым делом подумал. Правда, священник, готовый поверить в Ад, нашелся далеко не сразу. Какая ирония…

Звали его отец Никодим. Он был высоким, упитанным и, разумеется, бородатым.

Найти Никодима помогла моя двоюродная сестра Алена. Ей мы не стали рассказывать всего, поведав только о том, что ищем служителя церкви, для которого его занятие является настоящим призванием, а не просто доходным делом.

Никодим оказался единственным, кто отнесся к нашему рассказу серьезно.

Предыдущие кандидаты на роль истребителя скверны скептически трясли бородами, даже после того, как посмотрели видеозапись. Они посчитали нас циничными кретинами, решившими вовлечь какого-нибудь священнослужителя в дурацкое шоу со скрытой камерой.

- Я знаю, что это такое, - сразу сказал Никодим. - В подробности вдаваться не буду. Чем раньше мы начнем действовать, тем лучше.

И уже через полчаса мой джип нес всю троицу по направлению к дому священника.

Никодим попросил нас подождать в машине. Он вернулся через пятнадцать минут, держа в руке какой-то чемоданчик - на вид весьма древний, плюс к этому - явно не российского происхождения. Я не стал спрашивать священника, что в чемодане. Но когда я увидел сам этот предмет, мне стало окончательно ясно - структура нашего мироздания далеко не так проста, как мы себе представляем. И уж конечно - совершенно не такова, какой ее преподают в школах.

Арсений не нашел в себе сил, чтобы самому открыть дверь собственной квартиры.

Ключ повернул я. А первым шагнул на порог отец Никодим. За его широкой спиной мы сначала не видели, что происходит внутри. Потом священник сделал шаг в сторону, и стало ясно - нас адски развели.

В квартире Платонова царил идеальный порядок. Потусторонняя гниль исчезла. Мухи, естественно, тоже не было. И даже фарфоровый крест, целый и невредимый, висел на своем обычном месте.

Никодим, впрочем, не осерчал. Он повернулся к нам, развел руками и произнес следующую фразу:

- Думаю, парни, что этот раунд мы проиграли. Не знаю, стоит ли вам в дальнейшем обращаться ко мне. Она всегда будет на шаг впереди.

В тот миг мы оба - и я, и Платонов, поняли, что конец нашей мирной жизни настал окончательно и бесповоротно. Началась война.