Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана Страница 9

И тут Рики понял, что напоминает ему мерцание ламп в зале: луч прожектора, проходящий сквозь целлулоидную пленку, мелькание кадров, рождающее живые образы из тысяч маленьких смертей.

— И вот мы снова здесь, снова танцуем и поем, как прежде, — она засмеялась нежным смехом, словно льдинки зазвенели в воде. — Наши лица никогда не сотрет безжалостное время, мы будем вечно молоды и прекрасны.

— Но ты ненастоящая, — произнес Рики.

Мерилин сделала скучающее лицо, словно ей до ужаса надоели его нудные мелочные придирки. Теперь она была совсем рядом, не более чем в трех шагах от него. Иллюзия была полной и настолько реальной, что Рики уже не решился бы утверждать, будто перед ним не живая Монро. Она была прекрасна и желанна, и Рики готов взять ее прямо сейчас, здесь, в этом зале между рядами. Пускай даже она — лишь игра воображения. Иллюзию тоже можно трахнуть, если не хочешь жениться на ней.

— Я хочу тебя, — сказал Рики, и нелепость собственных слов поразила его.

Но еще больше шокировал ответ Мерилин:

— Это я хочу тебя. Ты мне ужасно нужен. Ведь я очень слаба.

— Ты слаба?

— Ты же знаешь, как тяжело быть в центре внимания. Начинаешь нуждаться в этом больше и больше. Тебе становится необходимо ежедневное обожание и поклонение, эти тысячи глаз, неотрывно следящие за каждым твоим жестом.

— Я и слежу.

— Ты находишь меня прекрасной?

— Ты божественна, кем бы ты ни была.

— Какая разница, кто я? Я твоя.

Прекрасный ответ. Она — его воплотившаяся мечта, великолепная иллюзия, созданная воображением и ставшая реальностью.

— Смотри на меня, Рики. Ты будешь смотреть на меня вечно. Мне нужны твои любящие взгляды. Я не могу без них жить.

Чем дольше Рики смотрел на нее, тем реальнее становился ее образ. Мерцание света угасло, и зал погрузился в спокойный, ровный полумрак.

— Не хочешь ли обнять меня?

Он уже начал бояться, что об этом не зайдет речь.

— Да, — произнес он.

— Прекрасно.

И Мерилин улыбнулась такой манящей улыбкой, что Рики невольно подался вперед и протянул к ней руки. Но в последний момент она уклонилась от его объятий и, смеясь, побежала по проходу к экрану. Рики бросился следом, сгорая от нетерпения. Она хочет поиграть; что ж, прекрасно, так ему даже больше нравится. Мерилин забежала в узкий закуток возле экрана, откуда не было выхода. Там-то он ее и настигнет. Мерилин явно ждала этого: она прислонилась к стене, слегка расставив ноги и немного закинув голову назад.

Рики был уже в двух шагах от цели, когда внезапно налетевший порыв ветра задрал ей юбку. Словно парус, развевающийся под дуновением ветерка, юбка обернулась вокруг талии Мерилин, открыв ее тело ниже пояса. Она смеялась, прикрыв глаза. Белья на ней не было. И вот он настиг ее; теперь она не уклонялась от его прикосновений. Рики уставился, как зачарованный, на ту часть Мерилин, которую никогда прежде не видел и о которой грезили миллионы зрителей. На внутренней поверхности ее бедра он увидел два кровавых отпечатка Белоснежная кожа контрастно подчеркивала небольшие бурые пятна, и Рики понял, что это не ее кровь. Для него вдруг все переменилось: он не видел больше живой зовущей плоти. Ему явилось нечто нечеловеческое, и в этом странном видении отчетливо выделялись глаза — кровавые глаза мальчика. Это был бред. Рики смотрел, не отрываясь. По выражению его лица Мерилин (или кто это?) поняла, что он увидел слишком много.

— Ты убила его, — потрясенно прошептал Рики.

Видение было настолько чудовищным, что Рики почувствовал, как у него сжимается желудок. Но странно: отвращения он не ощутил Кошмарная картина не уничтожила его желание, а, наоборот, усилила его. Пускай перед ним убийца, но ведь она — легенда, и это главное.

— Люби меня, — медленно произнесла Мерилин. — Люби меня вечно.

Он подошел к ней, полностью отдавая себе отчет в том, что совершает ошибку. Что его поступок означает смерть. Но что есть смерть? Ведь все относительно в этом мире. Настоящая Мерилин мертва, но какое ему дело? Вот она стоит перед ним: призрак, сотканный из воздуха, или бред воспаленного воображения — какая разница. Он будет с ней, кем бы она ни была.

Они обнялись. Рики поцеловал ее, ощущая нежность и мягкость ее губ. Поцелуй доставил ему невероятное удовольствие. Желание достигло апогея. Мерилин обхватила Рики тонкими, почти прозрачными руками. Он чувствовал себя на вершине блаженства.

— Ты придаешь мне силы. Продолжай смотреть на меня, иначе я умру. Так всегда происходит с призраками.

Объятия сжимались все сильнее. Рики уже было тяжело и хотелось освободиться.

— Не пытайся, — проворковала она ему на ухо. — Ты мой.

Он обернулся, чтобы посмотреть на ее руки, теснее сжимавшие кольцо объятий. Но рук уже не было — ни пальцев, ни запястий. Они превратились в петлю, что стягивала его все более туго.

— О боже! — вырвалось у него.

— Смотри на меня! — Ее голос утратил всякую мягкость.

Ничего не осталось от той Мерилин, что обнимала его пару мгновений назад. Петля снова сжалась, и из груди Рики вырвался вздох. Попытки к бегству бесполезны. Его позвоночник треснул под невыносимым давлением, и боль пронзила тело как пламя, взорвавшись в глазах всеми цветами радуги.

— Убирайся из этого города, — услышал Рики.

Но перед ним была уже не Мерилин. Сквозь прекрасные и совершенные черты ее лица проступило лицо Уэйна. Ковбой смотрел презрительно. На какую-то долю секунды Рики отметил его взгляд, но затем образ стал разрушаться. Теперь что-то иное, незнакомое, проявилось в обращенном к нему лице. Тогда Рики задал последний в своей жизни вопрос:

— Кто ты?

Он не получил ответа Существо явно обретало энергию от его изумления. Из груди создания вырвались щупальца, напоминающие рожки улитки, и потянулись к голове Рики.

— Ты нужен мне.

Это был не голос Монро. И даже не голос Уэйна. Он принадлежал неведомой жестокой твари.

— Я чертовски слаб. Жизнь в вашем мире очень утомляет меня.

Чудовище тянулось к Рики, готовясь запустить в него ужасающие щупальца, заменившие ласковые руки Мерилин. Рики чувствовал, как из него уходит энергия и жизненные силы оставляют его. Неведомое существо насыщалось и становилось все более мощным по мере того, как жертва слабела и угасала. Рики отдавал себе отчет, что должен быть уже мертвым, поскольку давно перестал дышать. Он не знал, долго ли это продолжалось — возможно, минуты. Рики не был уверен.

Пока он прислушивался к биению своего сердца, щупальца обвили его голову и проникли в уши. Даже в таком состоянии ощущение было отвратительным Рики хотелось закричать, чтобы прекратилось это. Но щупальца уже рылись в его голове, рвали барабанные перепонки, проникали в мозг, копошились в нем, словно черви. Он был еще жив — даже теперь, глядя на своего мучителя и ощущая, что конечности твари нащупали и выдавливают его глаза. Глаза Рики разом вспухли и вырвались из глазниц. В одно мгновение он увидел мир с совершенно неожиданных точек, в новом ракурсе. Взгляд его скользнул по собственной щеке, затем по губам, подбородку. Ощущение было ужасающим, но, к счастью, коротким. Картины тридцати семи лет жизни прокрутились перед мысленным взором Рики, и он упал, погрузившись в неведомое.