Памела Друкерман - Французские дети не плюются едой. Секреты воспитания из Парижа Страница 22

Принимать участие в передачах на радио она согласилась при условии, что будет отвечать на письма родителей, но не на телефонные звонки. Ей казалось, что, изложив проблему на бумаге, родители сумеют приблизиться к ее решению. Прадель, ведущий программы, вспоминает ее слова: – «Вот увидите, однажды мы получим письмо от кого-то, кто напишет: “Посылаю вам эти страницы, но, кажется, я уже все понял”. И такое письмо мы действительно получили».

Как и Бенджамина Спока, Дольто иногда обвиняют в том, что из-за нее началась волна вседозволенности в воспитании – особенно в 1970–1980-е. И действительно, ее советы легко можно интерпретировать именно так. (Некоторым родителям так и казалось: слушая, что говорит ребенок, мы должны делать все, что он говорит.)

Однако ее идеи были далеки от вседозволенности. Она считала, что родители, прислушиваясь к детям, должны объяснять им, что происходит в мире, что их окружает. Но в этом мире существуют также и многочисленные ограничения, и ребенок, будучи существом рациональным, способен осознать и принять их. Дольто вовсе не намеревалась опровергнуть модель Руссо, в которой ребенок поставлен в определенные рамки. Напротив, она хотела сохранить эту модель, добавив в нее немного человечности и уважения к детям – то, чего так не хватало во Франции образца 1968 года.

Родители, которых я встречаю в Париже в наши дни, кажется, сумели найти равновесие: они внимательны к детям, но четко знают, «кто в доме хозяин». Во Франции родители всегда прислушиваются к своим детям. Но если маленькой Агате захочется на обед шоколадного торта, она вряд ли его получит.

Как и Руссо, Франсуаза Дольто для французов – царь и бог в том, что касается воспитания. Если малышу снится кошмар, его «всегда можно утешить, поговорив с ним», заявляет Александра, воспитательница детского сада.

– Я обеими руками за то, чтобы разговаривать и общаться с детьми, даже с самыми маленькими. Они все понимают. Мне так кажется.

Французский журнал «Родители» (Parents) утверждает, что, если ребенок боится незнакомцев, мать должна заранее предупредить его, что у них будут гости. А когда раздастся звонок в дверь, надо «сказать, что гость пришел, и пойти открывать дверь. Если малыш не заплачет, когда в комнату войдет незнакомый человек, надо похвалить его».

Мне не раз приходилось слышать о том, как после выписки из роддома во Франции родители приносят новорожденного домой и тут же устраивают ему «экскурсию по дому». (86% француженок разговаривают со своими новорожденными детьми.)

Вообще французы часто объясняют детям, что происходит: «вот я беру тебя на руки», «меняю подгузник…», «готовимся купаться…» И это не просто, чтобы успокоить малыша, – нет, ему сообщают нужную информацию. А поскольку ребенок такой же человек, родители с ним обычно вежливы. (К тому же никогда не рано привить малышу хорошие манеры.)

На практике вера в то, что младенцы понимают, что им говорят, и способны реагировать соответствующе, дает впечатляющие результаты. Ведь это означает, что малыша можно с пеленок научить спать по ночам, правильно вести себя за столом, есть в определенные часы и не мешать родителям. Другими словами, можно рассчитывать, что малыш хоть чуть да подстроится под нужды взрослых.

Мне удается испытать это на себе, когда Бин исполняется десять месяцев. Уже умея вставать, она опирается на книжный шкаф в гостиной, выдергивает из него все книги, которые только может достать, и бросает их на пол. Меня это, конечно, раздражает. Но мне кажется, ее нельзя останавливать. Обычно я поднимаю книги и ставлю их на место. Но однажды утром к нам в гости заходит знакомая француженка Лара. Увидев, как Бин швыряет книги, она сразу же садится на пол рядом с ней и объясняет терпеливо, но твердо: «Так нельзя». А потом показывает, как ставить книги обратно на полку, и велит Бин заняться этим. При этом она все время повторяет французское слово doucement (аккуратно). (После этого я замечаю, что французы в разговорах с детьми часто говорят doucement.) К моему изумлению, Бин слушает Лару и подчиняется ей.

Этот случай продемонстрировал, как велика культурная пропасть между мной и Ларой как родителями. Я-то думала, что Бин – симпатичное, но неуправляемое существо, с большим потенциалом, но совершенно неспособное себя контролировать. Если иногда она ведет себя хорошо, то это что-то вроде рефлекса у животных, ну или просто везение. Ведь она даже говорить не умеет, и у нее даже волосы еще не выросли!

Но Лара (тогда у нее детей еще не было, а сейчас – две идеально воспитанные дочери) посчитала, что даже в возрасте десяти месяцев Бин способна понимать язык и научиться себя контролировать. Она была уверена, что если Бин захочет, то сможет все сделать doucement – аккуратно. И ведь правда.

Франсуаза Дольто умерла в 1988 году. Некоторые из ее интуитивных догадок в области детской психологии впоследствии нашли научное подтверждение. Например, ученые выяснили, что можно определить, какие предметы ребенку знакомы, в зависимости от того, как долго он на них смотрит. Как и взрослые, дети дольше задерживают взгляд на предметах, которые вызывают у них удивление. С начала 1990-х годов исследования, проведенные этим методом, показали, что «младенцы способны решать простейшие арифметические задачи с предметами», они «понимают, что такое мыслительная деятельность, а также имеют определенное представление о том, как люди думают и почему совершают те или иные поступки» (об этом пишет психолог из Йельского университета Пол Блум).

Исследование, проведенное в университете Британской Колумбии, показало, что восьмимесячные дети способны понять, что такое вероятность. Существуют доказательства, что у детей есть понятие о морали! Блум и его коллеги показывали 6-и 10-месячным младенцам нечто вроде кукольного представления, в котором кружок пытался взобраться на горку. В этом ему помогал «добрый» помощник, а «злой» толкал кружок вниз. После представления малышам принесли на подносе «доброго» и «злого». Почти все выбрали «доброго»! «Детей с самого раннего возраста притягивают добрые персонажи и отталкивают злые», – делает вывод Пол Блум.

Разумеется, эти эксперименты не доказывают, что дети понимают речь, как предполагала Дольто. Однако они подтверждают, что младенцы с пеленок способны мыслить рационально. Восприятие грудного ребенка вовсе не представляет собой «многокрасочное, многозвучное месиво». И нам, взрослым, следовало бы думать о том, что мы ему говорим.

Глава 6

Ясли?

Когда я звоню маме сообщить, что Бин приняли в государственные парижские ясли, на том конце провода повисает долгая пауза.

– Ясли? – наконец произносит она.

Все мои американские подруги реагируют так же скептически.

– Ни за что не отдам своего в ясли, – фыркает одна; ее сыну девять месяцев – столько же, сколько будет Бин, когда она впервые пойдет в группу. – Ему нужно больше внимания!

Но стоит моим французским соседям узнать, что Бин берут в ясли – crèche, детские учреждения, работающие полный день, – они меня поздравляют чуть ли не с шампанским!

Отношение к яслям, пожалуй, характеризует различия между французами и нефранцузами сильнее всего. Например, мамы-американки, не в восторге от них. Это еще мягко говоря. Само слово «ясли» вызывает у них ассоциации с педофилами и тускло освещенными комнатами, в которых орут дети в грязных подгузниках. «Моему ребенку нужно больше внимания» – на самом деле это эвфемизм для снобистского «в отличие от тебя, я люблю своего ребенка и не собираюсь отдавать его непонятно куда». Те, кому это по карману, нанимают няню на полный день, а другие, у кого таких возможностей нет, отправляя малышей в ясли, мучаются угрызениями совести.

Дело в том, что подготовительные группы детского сада в конце концов стали частью американской системы бесплатного образования. Но ясли до сих пор остаются заведениями преимущественно частными. Средний класс и эксперты по воспитанию долгое время сходились во мнении, что маленькие дети должны быть под присмотром матери, и государство на этой стадии воспитания вмешиваться не должно, за исключением кризисных периодов.

Одним таким кризисом был период Великой депрессии. В 1933 году правительство США открыло «экстренные ясли», не скрывая, что сделано это с определенной целью – создать новые рабочие места. Большинство государственных яслей закрылись сразу же по окончании периода экономического спада.

Второй кризис разразился, когда США вступили во Вторую мировую войну: кому-то нужно было присматривать за детьми «клепальщицы Рози». В период с 1942 по 1946 год больше всего яслей появилось в Калифорнии, где было сосредоточено основное военное производство, плата за ясли поначалу составляла всего 50 центов в день. Однако, когда война закончилась, правительство объявило, что ясли закрываются, и матери снова могут вернуться к домашним делам. Не всем это понравилось. Первая леди США Элеонор Рузвельт писала: «Многие думали, что ясли – всего лишь чрезвычайная мера на время войны. Но были и те, кто надеялся, что, возможно, необходимость в них сохранится в любое время». Несколько яслей финансировали еще пару лет, но и их в конце концов закрыли.