Научный «туризм» - Владимир Михайлович Пушкарев Страница 50

Поездка в город

Никто даже и не подумал предложить мне какую-нибудь культурную программу, да просто – подвезти до центра. Честно говоря, я на такое, почти хамское отношение не рассчитывал. Все же у нас, если кого-то приглашают в Институт из-за рубежа (да и не только) – всегда встречают, организовывают просмотр города, знакомят с национальной кухней, оперой-балетом, вышивкой, керамикой…

Живу я в Андерлехте. Это не только название известной футбольной команды, но и ближайший к Парижу пригород Брюсселя. Так что до центра надо добираться двумя видами транспорта. Вначале надо добраться автобусом до конечной метро – станции Бизэ (линия 1В), затем на метро до ст. Св. Катерина или до Брюкере – это уже рядом с Гран Пляс. Сейчас строят новый пролет метро, прямо к университету (ст. Эразм).

С большим трудом выяснил из сюсюканья соседа-вьетнамца номера маршрутов автобусов. Позже, в гостинице мне объяснили схему поездки поточнее, и я поехал. Вернее пошел. До трамвая. После Суонси для меня 2–3 километра это такой пустяк, о котором не стоит и говорить – на одной ноге могу проскакать! Одна поездка на всех видах общественного транспорта – рубль сорок. За эти деньги можно ездить час (билет пропускаете через специальный автомат, фиксирующий на нем время начала поездки), покидать трамвай на некоторое время и даже пересаживаться на другой вид транспорта. Главное – уложиться во временной норматив. Через час надо брать уже другой билет на эту же сумму. Можно купить билет на 10 поездок – стоит всего 3.40.

В трамвае я познакомился с бывшей жительницей С.-Петербурга. Я было попытался на своем ломанном пиджин-инглиш узнать у нее – далеко ли до Миди. Это одна из узловых станций ближе к центру. Ну, она мне ответила в том смысле, что, мол (как писал Довлатов), хули ты тут вые…шся – говори нормально! Я был приятно удивлен и даже отметил у себя впоследствии некоторые перебои в разговорном русском – сказался двухмесячный разрыв со страной. Она мне все рассказала, где, как и куда выйти, что делать с билетом… А затем вдруг заинтересовалась моим отношением к Богу. Ну, я, как человек прямой, честный, врать не стал, что еду в город прямо с вечерней молитвы, а объяснил, что в последнее время наши отношения с Господом складываются не лучшим для него образом. Тогда она возбудилась и начала склонять меня к единственно истинной земной вере – иеговизму. А когда я сказал, что в молодости посетил в Киеве один молельный дом свидетелей Иеговы – моя участь была предрешена. Я тут же получил объемистый пакет литературы, адрес рабочего храма, и в оставшееся до Миди время слушал доводы, подкрепляемые цитатами из увесистой Библии, периодически извлекаемой ею из сумки.

Вообще, мне с этими проповедниками везет – прямо, как мухи на мед слетаются. Видимо, есть в моем облике нечто, свидетельствующее о моем внутреннем стремлении к высшим духовным сферам. Какая-то чрезмерная святость в глазах проступает, и легкий нимб светится. Особенно в темноте. Тем печальнее наблюдать за миссионерами, попытки которых направить меня в истинную веру, разбиваются о мой грубый материализм или дурацкие вопросы из атеизма вроде такого: может ли бог создать камень, который не сможет поднять?

Транспорт

Люблю трамвай. Есть в нем какой-то особый городской уют, отсутствующий в других видах транспорта. К тому же, маршруты для трамваев, как правило, проложены на задворках больших городов. Мне очень нравились московские закоулки по маршруту трамвая (41-го, кажется) в районе Даниловского рынка, киевские трущобы по старой Автозаводской улице (12 трамвай). Киев, кстати, многое потерял, закрыв трамвайные маршруты в центре города, особенно – с Подола на Крещатик. Сейчас, между прочим, во многих европейских городах восстанавливают трамвайное движение.

В Брюсселе трамвай важный вид транспорта. За центром города вагон вырывается из подземки и путешествует по очень живописным старым районам. Причем, бедные и богатые районы, расположены в городе концентрическими полосами. Едешь, например, через район с шикарными зданиями, которые через 5 минут езды сменяются почти трущобами с соответствующим населением. Трамваи похожи на киевские, но значительно тише на ходу. К сожалению – никаких объявлений от водителя. И не рассчитывайте, что водитель будет знать английский. В лучшем случае вам поможет кто-то из пассажиров. Так что, хочешь кататься на брюссельском трамвае – вчи французьку мову!

Город

Впечатление от города осталось двойственное. С одной стороны, погулять по старинным, покрученным улицам почтенного европейского города – исключительное удовольствие. Много древних зданий, улицы красиво вымощены булыжником – в центре почти нет асфальта. Масса пивных, кафе, ресторанчиков. Много пешеходных улиц и площадей. Вдоль тротуаров – непрерывные столы с отдыхающими гражданами, потягивающими холодное пивко из красивых запотевших кружек. Несколько узких улочек в районе Саблона представляют собой одно сплошное кафе – то есть, столики занимают всю уличную площадь, оставляя лишь небольшой проход для пешеходов.

Есть здания потрясающей архитектуры – Нотр-Дам (собор Брюссельской богоматери), ансамбль Гран-Пляс, Королевский дворец… В общем, есть куда посмотреть. С другой стороны – грязь. Обрывки газет, пластиковая посуда… В Киеве, особенно в центре, такого и близко нет. Думаю, пора возводить еще один монумент в нашем славном городе в честь всенародно любимого мэра, где-нибудь рядом с памятником княгине Ольге – я смотрел – там еще место есть.

Много всяких строительств. Сейчас посреди Брюсселя по живому прорубают новый проспект (вроде Нового Арбата в Москве), уничтожая старые кварталы. Это в районе отеля Шератон. Иногда я не мог сфотографировать красивое здание только потому, что на его фоне возвели грязную строительную будку. Старинная церковь соседствует с полуразрушенным домом, стены которого обиты обрывками рубероида. Неприятно также смешение старых зданий и новых стекляшек. Ну и местной молодежи все эти архитектурные ценности до фени – на многих памятниках буквально нет живого места от граффити.

Население

Очень неряшливые люди – одеты во что попало, с бороденками, торчащими в разные стороны, и другой дикой растительностью на физиономиях. Много негров и каких-то других черных – марокканцев, что ли, турков… Да и белые все какие-то подозрительные. Какая-то смесь семитского типа. Раньше таких в России называли – нечистой публикой. В общем, мало приличных людей. В основном, это, как и я, иностранцы. Кстати, и в лаборатории то же самое. Работают без халатов – кто в чем, расхристанные, с колтунами на голове, в битых очках, в стоптанной обуви…