Григорий Лапшин - Автостопом через Африку Страница 15

2. Если мы согласимся пойти спать на корабль-паром, то утром нас без визы не выпустят на египетский берег, и мы точно уже ничего не добьемся.

3. Если нас утром отправят на корабле обратно в Акабу, то иорданские визы у нас уже закрыты, и в Акабу без виз нас тоже не пустят.

Дискуссию прервал начальник ночной смены. Он сказал, что если мы не согласимся прямо сейчас отправиться на корабль, то он сделает так, чтобы нас вообще никогда не пустили больше в Египет. Этого варианта нам хотелось меньше всего. Хотя Египет очень паршивая для самостоятельного путешественника страна, но она служит воротами на африканский континент и «закрытие» Египта делает очень трудным попадание в восточную и центральную Африку.

На полицейской машине нас завезли прямо в трюм парома и выделили четырехместную каюту с отдельным душем и туалетом. Света в каюте не было. По очереди помывшись в темноте, четверо улеглись спать на кровати, а я лег на полу при помощи своего коврика и спальника. Было половина второго ночи.

К

11-ти часам умылись в темной каюте, собрались и перебрались в «салун». Для поднятия настроения спели песенку под гитару и пошли завтракать в ресторан.

Добыв у бармена несколько котелков кипятку подряд, заварили чай, геркулес, вермишель и картофельное пюре. Хлеба нам не дали. Когда трапеза была окончена, официант попросил с нас пять динаров. Мы дружно послали его на трех языках, добавив на английском, что арестованных должна кормить египетская полиция. Вернулись в салон и стали наблюдать, как к 13-ти часам пароход стал наполняться пассажирами. Данный салон, оказалось, предназначен для совершения мусульманами святых молитв. На полу расстилались соломенные циновки, самые старые люди первыми начинали молитву, обратившись на ту стенку, за которой, по их предположениям, была Мекка. Молодые арабы, проходя по салону, иногда тоже пристраивались в задний ряд молящихся, некоторые оставались, некоторые уходили. За их спинами сидели на диване русские путешественники и пили чай из солдатского котелка, закусывая подаренными булочками.

Когда пароход тронулся, направление на Мекку изменилось. У молящихся молодых мусульман возник спор, надо ли передвигать коврики вслед за Меккой, а если надо, то как часто и в каком направлении? Как разрешилась проблемы мы не уяснили, ибо спор был на арабском языке. Старики в спор не вступали, видимо полагая, что главное начать молитву «в правильную сторону», а потом уже можно крутиться вместе с кораблем, по воле Аллаха, в любом направлении.

По мобильному телефону одного из пассажиров позвонили нашему консулу в Каир.

Оказалось, что визу россиянам в порту перестали давать месяц назад. Консул посоветовал обратиться в египетское посольство в Акабе, куда мы сейчас и направлялись.

В Акабе нас ждал один приятный сюрприз: египетский эмиграционный чиновник, путешествующий с нами на пароходе, смог договориться с иорданцами, чтобы наши иорданские выездные штампы были аннулированы путем простого перечеркивания(!) и нас впустили в Акабу по старым иорданским визам.

Радостные и потные от волнений мы выскочили из здания порта «пока они не передумали». Но было полшестого вечера и египетское посольство уже закрылось. Решили, что все едут на море, а я поехал автостопом в город, чтобы на пять долларов купить побольше еды и отпраздновать наше освобождение. Водитель, подвозивший меня в город, не только довез до пекарни, но даже и подарил монетку в два динара. Я не стал отказываться, «все равно завтра отдам ее иорданцам, ведь снова придется платить шесть динаров за „выездную визу“» — рассуждал я.

Купив на все деньги больше трех килограммов сладких булочек, консервов и другой вкусной еды, вернулся автостопом на «наше привычное место», на пляже Красного моря. Ребята насобирали пляжного мусора, использовав его как топливо, разожгли огонь прямо в мусорном бачке и сварили котелок супа. Пир удался на славу!

Проснулись, искупались. Антон Кротов всегда отличался быстротой сборов и он первым пошел на трассу, чтобы раньше остальных уехать и занять очередь в египетское посольство.

Когда я упаковывал в палатке спальный мешок, то услышал автомобильный гудок прямо на пляже.

— Грил, давай скорей! Угадай что случилось?! — крикнули мне снаружи.

— А что тут угадывать? — Отвечал я из палатки. — Кротов вернулся за нами на такси.

— Не просто на такси, а на автобусе! Сейчас все уедем!

Выглянув из палатки убедился, что Антон застопил на трассе маршрутку-микроавтобус.

В арабских странах все маршрутки согласны возить нас бесплатно — это мы уже знали. Но этот водитель, когда узнал, что на пляже остались еще четыре «сияхи мин руси», сам вызвался заехать к морю, чтобы забрать всех и бесплатно отвезти в египетское посольство. Мои товарищи подхватили вещи и загрузились, а я остался собирать палатку и доехал до посольства на другой машине. Египетское посольство в Акабе без проблем изготовило нам визы за 33 минуты и двенадцать динаров.

В три часа дня мы вернулись в порт с египетскими визами в паспортах. Но следующий паром-пароход обещали не раньше 19–30! Решили ждать в «зале ожидания для иностранцев», ибо здесь работали кондиционеры, а выходить за дверь на улицу было убийственно жарко.

Должно быть, и в этот день электронное табло возле здания главпочтамта в Акабе показывало +43 градуса.

Около пяти вечера в порт приехал автобус с грузинскими номерами. На всемирный фестиваль танцевальных коллективов едет грузинский ансамбль народного танца. Около двух десятков детей и взрослые музыканты проехали на автобусе из Грузии, через Турцию, Сирию, Иорданию и сейчас вместе с нами переправляются в Египет на пароме. От устроителей конкурса у них были специальные бумаги для проезда на пароме без очереди (грузовики стояли неделями) и на безвизовый въезд в страну. Взрослые грузины охотно общались с нами на русском языке, а вот у детей русский язык вызывал бОльшие трудности, чем английский.

Девочки с длинными загорелыми без умолку щебетали на английском с почтенными арабами, в их длинных белых халатах и платках-арафатках.

Когда взрослые грузины узнали что мы русские, то со словами: «О! Москвичи?! А мы ваши земляки из Грузии!» стали жать нам руки. Вот уж действительно, «На чужой сторонушке рад своей воронушке!».

Снова заплатили по шесть динаров «за пребывание в стране больше шести дней» и 22 доллара за пароход. Олег Сенов купил в «магазине беспошлинной торговли» шоколадку на оставшийся динар. (получилось, за 45 рублей!) и уже на ночной прохладе мы разъедали сей безумно дорогой шоколад, ожидая погрузки на пароход. Грузинские дети тоже устали

бездельничать в зале ожидания, взрослые достали инструмент и устроили танцы прямо возле автобуса, на погрузочной площадке порта. Хотя танцевали они без костюмов и в кроссовках, танцы были настолько зажигательны, что не только все автостопщики и пассажиры парохода, но и многие работники порта встали в большой круг и громко хлопали в ладоши в такт лихой грузинской мелодии… конкурс был выигран заочно!

Вот мы и поднялись на третий пароход за последние два дня. Этот отличался конструкцией от первых двух. Пассажиров было немного, мы растелились на самой верхней палубе, а в туалете все желающие смогли воспользоваться бесплатным душем.

В половине третьего ночи нас впустили-таки в долгожданный Египет. Упустив грузинский автобус и отбиваясь от назойливых таксистов, мы пошли пешком километра четыре, убедились, что дальних машин нет. Проспали прямо на обочине до шести утра.

На рассвете занялись автостопом, разбившись 2+2+1. Здесь уместно напомнить, что египетскими законами, иностранцам запрещено ездить автостопом, так же как и ночевать где бы то ни было, кроме гостиницы. Но уже за первые часы пребывания в стране, мы нарушили все эти законы! (Вот и ответ на один из любимых вопросов журналистов: «Часто ли приходилось нарушать закон?») Первой моей египетской машиной оказалась такси. Но водитель охотно согласился подвезти до поста ГАИ и уехал обратно в город. ГАИшники, вопреки своему обыкновенному египетскому поведению, не стали вписывать меня в платный автобус. Вместо этого офицер полиции разрешил мне умыться и почистить зубы, а потом стал выпрашивать у меня фотографии голых женщин. Но обрадовать его мне было не чем. Хотя на всех таможнях нас ни разу не обыскивали, в альбоме у меня были лишь фотографии Дубны и русской природы. Уйдя пешком от назойливых домогательств полицейского, выбрал позицию для голосования в 300 метрах за постом.