Юный турист - Александр Ефимович Берман Страница 21

Фитонциды тополя и дуба уничтожают дизентерийного микроба. Фитонциды сосны убивают туберкулезных микробов и многих других маленьких коварных наших врагов.

Даже в небольших городских парках микробов в двести раз меньше, чем на окружающих улицах. В двести раз!

Заводы выбрасывают в воздух вещества, содержащие серу, хлор, окислы азота, а деревья поглощают их. Но если концентрация этих веществ слишком велика, то и лес бессилен — он погибает.

К счастью, человек нашел в себе силы противодействовать самому себе. Он создал племя лесоводов — охранителей леса. Они облегчают его участь, подсказывая промышленности, как рубить лес, чтобы не было роковых потерь. Чтобы он успел сам залечивать свои раны. А там, где он этого не успеет, не сможет, там надо помогать ему — сажать деревца, выращивать их заботливыми руками добрых, благородных и разумных людей.

Вот и ты, турист, — потребитель леса. Будешь ли ты вредным насекомым или примкнешь к людям, которые не дают неразумным рубить сук, на котором мы все сидим?

Задумайся над этим, когда в руках у тебя топор.

Поиски пропавшей группы

18 часов 30 минут. Колиной группы все, нет. Девочки нервничают у костра:

— Побольше огонь сделайте, на до, чтобы скорее закипело, они вот- вот появятся.

Катя и Наташа твердо уверены, что ребята прячутся в кустах и ровно в 19 часов с гиканьем выскочат на поляну. Но я знаю, что у Коли хватит ума так не сделать.

18 часов 40 минут. Колиной группы нет.

— Вася, перераспредели в рюкзаках груз так, чтобы основной вес был у меня и у тебя. Здесь ничего оставлять не будем — неизвестно, куда нам придется уйти и на сколько,

Вася все понимает. Он вынул из рюкзаков девочек мешочки с продуктами, палатку. Оставил им только их личные вещи и одеяла. Палатку положил около моего рюкзака, продукты взял себе. Но Андрей и Слава потребовали, чтобы и им дали груз.

— Что там могло стрястись? — ворчит Андрей. — Неужели заблудились? Эх, Колька…

Слава рассказывает о разведанной тропе: она четкая, идет как по карте обозначено, переходит ручей и поднимается по склону.

— Девочки, как дела с ужином? Теперь я беру командование на

себя. Да это понятно и без обсуждений.

С надеждой поглядываю на тропу — может, они уже близко?

Гроза все бродит на горизонте. Только ее нам сейчас не хватает!

Ужин проходит в молчании. Нам как-то неловко есть, не дождавшись товарищей. Но мы сейчас пойдем их искать и, возможно, будем идти всю ночь. Сильно кусаются комары. Это к дождю.

19 часов. Мы накрыли запас сухих дров и растопки полиэтиленовой пленкой. А с собой взяли куски бересты, ободранной с толстого, недавно упавшего ствола.

Тропа вполне приличная, идем точно по карте. Теперь мы движемся очень быстро, дорожим каждой минутой светлого времени. На считанные секунды задерживаемся, чтобы оставить записки на сучках деревьев или прямо на тропе, прижав камнем. Записки не свертываем, а вешаем полным тетрадным листом, чтобы они крупными квадратами белели в темноте: «Коля, ребята, стойте здесь и ждите нас!» Такую же записку оставили на поляне, рядом с запасом дров.

Время от времени хором кричим, чтобы не разминуться на встречных курсах: может быть, параллельная тропа есть или Колина команда без тропы по лесу ломится.

По тропе прошли до самого водораздела. Там она запетляла и потерялась. Но мы ее все-таки проследили, быстро расчистили и промаркировали листками бумаги на ветвях. По тропе поднялись почти до конца леса. У выхода из него тропа потерялась, но мы приметили место.

Вышли из леса. Теперь поднимаемся безлесными склонами к вершине Вороновской. Если ребята были там, они оставили записку.

Начал накрапывать дождь, а гроза все еще бродит на горизонте, сверкает, погромыхивает.

Я иду со всей возможной скоростью. Ребятам сказал, чтобы шли медленнее, но они почти не отстают. Может, оставить на склоне рюкзак, а ребят попросить, чтобы подождали? Нет, не стоит, очень может быть, что спускаться придется другим путем.

Вершина. Каменистая, заросшая чахлой травой площадка.

Небольшой тур — пирамидка из камней. Под ним записка в полиэтиленовом пакете: «Взошли на вершину в 17 часов. Настроение безоблачное, небо — наоборот. Оставляем здесь 7 конфет. Направляемся к озеру Вольное. Коля».

Юморист, ничего не скажешь! Даже не указал время, когда ушли отсюда: может полтора часа здесь любовались окрестностями, а может, пошли сразу.

Но предположим, что они ушли в 17.30. Мы поднимались сюда от озера 45 минут. Вниз идти, конечно, не дольше. И потом я уверен, что до леса они спустились бегом.

Так куда же они могли отсюда направиться? И что с ними произошло?

В таких случаях ответ нужно искать по карте. Могли они по ошибке спуститься на север или на запад, в сторону реки Калитинки? Нет, не могли: тут все просто. Спустились они на северо-восток по тому пути, который мы только что прошли.

Предположим, что, войдя в лес, они не нашли тропы (ее трудно обнаружить с этой стороны, в чем мы только что убедились).

Значит, тропы они не нашли. Что дальше? Могли решить, что тропы этой нет, заросла она — карта ведь не вчера составлялась. Значит, должны искать какие-то другие ориентиры, чтобы прийти к озеру. В квадрате 16–75, в верхней правой его части, начинается ручей, который мы пересекли, когда шли по тропе. Они должны были держать направление на него. Но тут-то и могли запутаться. По пути к ручью, если взяли чуть левее при спуске с Вороновской, есть еще два ручья (квадрат 15–75). Сливаясь, они впадают в Калитинку. Калитинка через болота мимо озера Щучьего течет в Соть, причем перед впадением совершенно теряется в болотах (см. карту на стр. 30).

Если ребята вошли в Калитинские ручьи и дальше пойдут по реке, то попадут в непроходимые болота. Могли они попасть в Калитинские ручьи? Могли.

— Но они же по компасу увидят, что Калитинка совсем не туда течет, — говорит Андрей.

— И ручьи совсем не туда поворачивают, — показывает на карте Вася.

Все это верно. Но, наткнувшись на ручей, ребята могли сразу поверить, что именно он им нужен, и не проверить по компасу. В конце концов они, конечно, обнаружат, что направление совсем не то. В таких случаях сразу надо поворачивать назад. Но сделать это трудно.