Антон Шаганов - Ловля карповых рыб Страница 39

Думаете, преувеличиваю? Перегибаю, так сказать, палку? Нет, примеры вполне реальные, взяты из писем, пришедших некогда в редакцию журнала «Рыболов». Времена тогда стояли перестроечные, на дворе бушевала гласность, – борьба с самоуправством чиновников была в большой моде. И редакция журнала попросила двух независимых экспертов – юриста и биолога – осветить вопрос. Объяснить народу: что есть замор и можно ли ловить на заморных водоемах?

И вот что ответили народу кандидат юридических наук А. Плешаков и кандидат биологических наук В. Козлов (ответ их актуален до сих пор: законодательные и подзаконные акты, касавшиеся проблемы, почти не изменились), основные тезисы их статьи можно свести к нескольким пунктам:

1. Недостаток кислорода рыбы ощущают практически во всех покрытых льдом непроточных или слабопроточных водоемах. В большей или меньшей степени, но ощущают. Во всех. Но если в одних случаях рыба просто собирается к источникам кислорода: к прорубям и майнам, подводным ключам, устьям впадающих ручьев, – то в других случаях массово гибнет. Поэтому биологи четко разделяют собственно замор (сопровождающийся массовой гибелью рыбы), и предзаморное состояние.

2. Но поскольку берегущим природу чиновникам наука не указ, то с юридической точки зрения замор на водоеме начинается с того момента, когда о том объявит бассейновое управление Главрыбвода. Причем не просто объявит «между своими», но и оповестит население: в СМИ и установленными на берегах плакатами.

3. В водоемах, объявленных заморными, ловить рыбу можно, но только получив разрешение все тех же чиновников. (В те годы разрешалось это лишь предприятиям, организациям и колхозам, а при возникновении замора в водоемах, не используемых рыбной промышленностью, – также спортивным обществам. В 2000-х годах и частные граждане получили право ловить на заморных и отшнуровавшихся водоемах, причем даже с применением сетных и ловушковых орудий лова.)

4. Даже если упомянутое разрешение отсутствует, собирать погибшую рыбу на заморных водоемах можно. Вот почему: вести речь о ловле рыбы в заморном (неживом или снулом) состоянии нельзя. Законодательные и нормативные акты подразумевают под ловом рыбы процесс добычи (поимки) живой рыбы, находящейся в водоеме. Следовательно, неживую рыбу, с точки зрения правовых установлений, можно лишь собирать. Таким образом, сбор заморной рыбы не содержит признаков браконьерства (незаконной ловли) и не должен подлежать ответственности ни в административном, ни в уголовном порядке. Другое дело, если замор произошел в рыбопитомнике, на пруду рыбоводного хозяйства и т. д. У разводимой там рыбы есть собственник, по заявлению которого может быть возбуждено дело по иной статье: кража. В водоемах же общего пользования можно собирать, сколько сумеешь вывезти: даже нормы вылова не действуют.

Общий вывод: большинство штрафов, наложенных за ловлю или сбор рыбы в период зимнего замора, можно оспорить в суде по административным делам и добиться отмены. Вопрос в другом: стоит ли овчинка выделки? Таскаться по судам, нанимать адвоката (либо самому вникать в тонкости законов и подзаконных актов), терять время, нервы, деньги… Наверное, проще пробить майны на удаленном небольшом пруду или озере – от заморов они страдают сильно, но поле зрения чиновников Главрыбвода при этом не попадают. Пробить, и помочь рыбе в трудный период. Ну и получить вознаграждение за труды, естественно.

Прочие способы ловли

Наметками несколько увеличенных размеров с более прочной сеткой ловят карасей в сильно заросших водорослями небольших прудах, не имеющих окон чистой воды: вытягивают на берег большое количество водной растительности, а затем выбирают рыбу из этой зеленой груды. Рыбачить приходится вдвоем – в одиночку набитую тиной и водорослями мотню наметки на берег не поднять. Карась при таком способе ловли попадается в основном некрупный, хотя при ночной ловле удается поймать и вполне увесистые экземпляры.

Кастинговой (накидной) сетью карася ловят редко – мешает густая водная растительность, в которой предпочитают держаться рыбы. Но когда караси выходят для нереста на мелководье, ловля бывает очень удачной. Нерест крупного (килограммового и выше) карася продолжается недолго, одно-два утра, но если удастся попасть на него с кастинговой сетью, то улов весьма порадует. Место для броска здесь порой определяется не только по всплескам, но и по косвенным признакам: по шевелению торчащих над водой стеблей водных растений, по т. н. «усам», которые образует на поверхности воды неглубоко плывущая крупная рыба, по мелким рыбешкам, во все стороны выпрыгивающим из воды (мальки не разбираются, мирная или хищная рыбина к ним подплывает).

Иногда, не имея кастинговой сети либо же не умея ею пользоваться, нерестящегося карася накрывают наметками – своеобразным движением, похожим на то, каким накрывают сидящую на цветке бабочку.

Много карасей ловят прямо руками – в мелководных водоемах, пересыхающих жарким летом. В Полесье, весьма богатом пересыхающими карасиными озерцами, про такой способ ловли говорят: «давить карася». Название вполне отражает суть дела: бредя по колено в топкой смеси воды и ила, ловцы нащупывают карася и мгновенно крепко сдавливают его, не позволяя ускользнуть.

Карп

Начиная главу о капрах, автор испытывал определенные сомнения: все-таки, что ни говори, с точки зрения ихтиологии – карп относится к тому же биологическому виду, что и сазан, и стоит ли посвящать этим рыбам две разные главы в книге? Тем более что многие классики рыболовной литературы (Л. П. Сабанеев, например) описывали карпа и сазана совместно, лишь указывая на различия в повадках.

Кроме того, трудно с определенностью сказать, где заканчивается карп и начинается сазан. Во многих реках (например, в Хопре) обитают как популяции речного карпа (потомки рыб, некогда вырвавшихся из рыбоводных прудов на волю), так и стаи зашедших с низовьев сазанов, и зачастую в результате совместного нереста получаются гибридные, переходные формы, – не то сазанокарпы, не то карпосазаны…

В общем, сомнения имелись, и немалые. И все же победило такое рассуждение: данная книга все же рыболовная, не ихтиологическая, а с точки зрения рыболова сазан весьма разнится с карпом. Любой рыбак, которому доводилось ловить и карпов в подмосковных прудах, и сазанов в низовьях Волги, согласится с этим утверждением.

Итак, приступим. Для начала, как обычно, поинтересуемся мнением классика: что же писал про карпов дедушка Брем? А вот что:

«Многие разновидности европейского карпа (Cyprinus carpio) считали до новейшего времени настоящими видами; руководствуясь, однако, доставляемыми нам тщательными исследованиями Зибольда, можно утверждать наверное, что такого рода взгляд неверен. «Что карпов, представляющих отклонения в чешуе, – говорит вышеупомянутый исследователь, – а именно зеркального карпа (Cyprinus specularis, или Cyprinus rex cyprinorym), покрытого немногими несоразмерно большими чешуями, а также лишенного чешуи голого карпа (Cyprinus nidis), следует считать лишь разновидностями, а не особыми видами, как думали прежде, к этой мысли привыкли уже давно, но, чтобы разновидности карпов могли различаться также очертаниями тела, с этим, пожалуй, не согласятся даже многие знатоки рыб, хотя наши домашние теплокровные животные и представляют часто удивительные примеры подобных отклонений. Тело карпов, в первоначальной своей форме удлиненное и несколько сжатое с боков, под влиянием известных условий может больше вытягиваться в длину и округляться по бокам спины, ставшей более низкой, при других же условиях оно может укоротиться и приобрести более сдавленную с боков спину. Одну из этих пород, которая представляет собой резкий пример первого из упомянутых изменений, Геккель считал особым видом и назвал венгерским карпом (Cyprinus hungaricus).

Не подлежит никакому сомнению, что в северную Европу карп был ввезен из Азии и затем распространен далее. В Старой Пруссии он, говорят, поселился около 1769 года, а в прибалтийские районы России привезен еще позже. Из Германии и Дании его ввезли также в Англию и Швецию, в первое королевство около 1496 года, или, как утверждают другие, в 1521 году, или даже, по словам Гюнтера, только в 1614 году. По словам того же естествоиспытателя, первоначальная родина предка всех карпов, т. е. сазана на востоке, и в Китае он встречается в диком состоянии в громадном количестве; там он был приручен много столетий тому назад. Оттуда он был перевезен на запад, а из Европы его перевезли в новейшее время также в Соединенные Штаты Северной Америки. В настоящее время он водится едва ли не во всех наших среднеевропейских озерах и реках; настоящее значение его, однако, заключается в том, что разводится он так же легко, если не легче всякой другой рыбы.