Анатолий Карташкин - Карточные фокусы Страница 8

Теперь можно сформулировать и сам парадокс – осмысленное пальцевое быстродействие, выполненное в соответствии с эстетическими законами пластической художественности, впечатляет зрителей вне зависимости от принадлежности их к тому или иному историческому периоду. Подобное, кстати говоря, относится и к пантомиме, и к балетному искусству – вспомните, с каким трепетом мы смотрим старые фильмы с участием Анны Павловой или Чарли Чаплина… Думаю, однако, что приведенная формулировка вовсе не закон: в противном случае была бы канонизирована пластика, не имеющая развития, а это не так – пластика непрерывно совершенствуется. Потому и не закон. Всего лишь подмеченная особенность.

Ну, и коли сей тезис выведен из манипуляций шулерских – тогда насколько он справедлив для благопристойных потомков криминального племени, для тех наследников, что принципиально закрепились по другую сторону границы правонарушений, для карточных фокусников?

В Европу карты пришли вместе с шулерами. Надо читать китайские трактаты в которых полно рассказов об отрубании рук…

В книге Скотта «Разоблачения Колдовства» 283 страницы, и только 22 (из них 4-е с рисунками) посвящены фокусам с картами: XIII книга (главы XXII по XXXIV). О фокусах в этой книге писал французский фокусник Джон Котарес, проживавший тогда в Лондоне.

Оба трюка Хабибянов взял из художественного фильма «Двойной капкан» Рижской киностудии 1985 года (вышел за 10 лет до написания романа).

Великий парадокс престидижитации, безусловно, относится и к карточным волшебникам. Наследственность есть наследственность.

Знаменитый в 50-60-е годы нашего века канадский чародей Дэй Верной за глубокие познания в искусстве удивлять был прозван коллегами Профессором. Не частый, надо сказать, случай в истории иллюзионизма. «Профессор», весьма тонко и грамотно оценивавший выступления собратьев по жанру, сам являлся приверженцем не запредельного хитроумия, а как ни странно, простоты. Он, в частности, утверждал, что сложный трюк обычно рождается из прихоти самого фокусника, дерзнувшего доказать свое превосходство над прочими волшебниками, живет не слишком долго и почти никогда не перенимается другими исполнителями чудес. Зато простой трюк становится популярным с головокружительной быстротой. В качестве примера простого трюка Дэй Вернон приводил свою собственную разработку – она состоялась неожиданно, в дни его ранней юности, во время встречи с другим всезнающим мэтром загадочности, доктором Брюсом Эллиоттом, замечательным английским карточным фокусником.

– Поначалу я и не собирался удивлять это светило, – улыбаясь, рассказывал потом Дэй Верной, – но маститый корифей заговорил о кризисе в карточных фокусах с таким апломбом, да еще с таким пренебрежением, что мне вдруг захотелось провести эту мировую знаменитость. Я подал Эллиотту колоду и предложил ее перетасовать.

Доктор нехотя перетасовал.

– Могу ли я полюбопытствовать? – спросил Верной и, взяв колоду в руки, развернул ее. После чего, произнося какие-то ничего не значащие фразы, тайно изъял из веера одну карту. Нижнюю.

– Хорошая тасовка, – Вернон возвратил колоду и продолжил: – Достаньте любую карту. И прошу вас, держите эту карту за спиной.

Эллиотт усмехнулся, завел руки с колодой за спину, вытащил одну карту, а колоду протянул Вернону:

– И что дальше? Вернон ощупал колоду и, перевернув ее вверх лицом, накрыл удерживаемой в ладони картой.

Лицо этой карты легло на лицевую сторону колоды. Эллиотт этого не заметил – колода, развернутая в веер, была обращена к нему крапом.

– Действительно, одной карты не хватает, – произнес Вернон. Эллиотт пожал плечами.

– Вложите вашу карту в колоду, – попросил Вернон. – Только, будьте любезны, опять за спиной. Чтобы я не видел. Эллиотт принял колоду и выполнил требуемое.

– Могу я попросить колоду еще раз? – спросил Верной. – Интересно, какую карту вы вынули…

– Знаете, мне тоже интересно, – саркастическим тоном промолвил Эллиотт, протягивая колоду.

Вернон бросил ее на стол. Вскрылась одна карта.

– Это не моя, – равнодушно бросил Эллиотт. Эллиотт не обманывал – открывшуюся карту он не задумывал. Лицом вверх на столе лежала совсем другая карта – карта Дэя Вернона. Та, которую он скрытно умыкнул вначале.

– Я и не говорю, что эта карта – ваша, – возразил Вернон. – Она перевернулась случайно.

– Ну и…? – шевельнулся Эллиотт.

– Пролистайте колоду, – предложил Вернон. Эллиотт недоверчиво взял колоду, быстрым движением пролистал ее и обнаружил, что одна из карт, единственная в колоде, обращена лицом вниз. Он вытянул ее, повернул… Его карта!

Снисходительная усмешка сползла с лица Эллиотта.

Давний, давний фокус… Неоспоримая классика. Ни с чем не сравнимая простота – ну изъял карту, ну перевернул колоду, ну накрыл. Совершенно элементарные действия. Можно даже сказать сильнее – допотопная замшелость. А вот поди ж ты – недавно я продемонстрировал этот несложный архивный трюк посетителям ночного клуба «Каро», и аудитория онемела от изумления. Парадокс!

Да, сработал тот самый великий парадокс престидижитации. Согласно которому одно и то же осмысленное пластическое действие воспринимается людьми разных эпох сходным образом. Эффект от такого действия не адекватен, а – инвариантен. Структурно похож. Благодаря этой особенности мы, собственно говоря, и имеем возможность наслаждаться искусством великих мимов и танцоров прошлого. Но благодаря ей же существует и исполнительский консерватизм. «Зачем, в самом деле, создавать свежий репертуар, когда я прекрасно живу за счет прежнего багажа? – рассуждает иной артист. – Тем более, что мудрецы уверяют, будто ничто не ново под Луною?» Опаснейшая точка зрения! Ведущая сначала к застою, а затем – к невостребованности артиста.

Мне говорили:

– Предположим, в 1950 году некий престидижитатор продемонстрировал аудитории, далекой от знания иллюзионных технологий, карточный трюк, основанный на приеме sauter la coupe. Хорошо продемонстрировал, без ошибок, и снискал бурные аплодисменты. Далее, через 20 лет, то есть в 1970 году уже другой престидижитатор показал аудитории, не слишком сведущей в фокусных тонкостях, тот же карточный трюк, базирующийся на том же самом секретном действии sauter la coupe. И тоже был награжден овациями. Наконец, спустя еще двадцатилетие, а именно в 1990 году, картина повторилась – работает третий престидижитатор, в зале сидит слабо осведомленная публика, идет трюк с sauter la coupe, и вновь успех: «Браво, браво, бис!». Вопрос: стоит ли престидижитатору 2010 года терзаться и мучиться, отыскивая новые пальцевые ходы с игральными картами, если ясно – отрепетируй трюк с sauter la coupe и можешь спать спокойно?

Я отвечал:

– Если трюк с sauter la coupe есть в арсенале исполнителя – это неплохо. Если данный фокус послужит стартовой площадкой для создания нового, более совершенного трюка – это уже хорошо. А если чародей откажется от устаревших чудес и перейдет на демонстрацию исключительно своего репертуара, созданного лично им на основе вышеозначенного приема – это будет еще лучше.

Меня спрашивали:

– А вдруг поиски волшебника не приведут к триумфу? Я отвечал:

– Пусть он сначала попробует. Увенчаются ли изыскания гениальной находкой, заранее не знает никто. Но в любом случае ищущий чародей приобретет уважение коллег – это неизбежно.

Кстати, французское словосочетание sauter la coupe не сочинено, а имеет вполне определенное значение – «сделать вольт». То есть выполнить прием, часто используемый в престидижитаторских трюках прошлого.

Вольт – что это такое?

– Перед фокусом я попрошу снять эту колоду карт, – обращается исполнитель к зрителю, протягивая тому на ладони выровненную и развернутую лицом вниз колоду карт.

Зритель упирается кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, сдвигая верхнюю полуколоду на два-три сантиметра. Свободной рукой чародей берет эту верхнюю полуколоду и помещает ее под нижнюю – под внимательным взглядом зрителя. Снятие выполнено.

Далее следует действие, которое фокусник всячески стремится скрыть от посторонних глаз. Тот самый вольт.

Волшебник, прикрыв на мгновение колоду рукой, моментально выполняет обратный прием – возвращает бывшую верхнюю полуколоду, ныне оказавшуюся внизу, на ее прежнее место, на верх колоды. Вольт сделан, первоначальное расположение карт в колоде восстановлено.

Но каким образом происходит подобное восстановление?

Вольты могут осуществляться по-разному: их исполнительских модификаций насчитывается более двух десятков. Поговорим об одном из вариантов. О том, который в книге «Тайны магии» (Варшава, 1910 г.), написанной профессором Гоффманном (псевдоним Анджело Льюиса, известного английского исследователя иллюзионизма), охарактеризован как «самый правильный и совершенный из всех».