Горит камин уютно и светло. Инфракрасный теплый пол... ("Сделай сам" №1∙2017) - Тен Страница 29

Китайцы ревностно хранили секрет изготовления бумаги, технологию ее производства было запрещено вывозить за границу. Однако, согласно легенде, в начале VII в. н. э. странствующий буддийский монах Дан Хо, о котором современники говорили, что он был «богат знаниями и умел делать бумагу и тушь», добирается до Японии, где раскрывает секрет бумагоделия. Произошло это, как утверждают «Японские хроники» («Нихонги») в 610 году. А спустя столетие японцы уже производят свою собственную бумагу, которая по качеству превосходит китайскую.

Первоначально бумагу в Японии получали из коконов шелкопряда. Их варили, раскладывали на циновку, промывали в речной воде, перетирали в однородную массу, которую после отцеживания воды сушили. Верхний слой, или шелковую вату, удаляли, а на циновке оставался тонкий волокнистый слой, который после высушивания превращался в лист бумаги.

Вскоре дорогое сырье заменили более дешевым — теми же стеблями бамбука, древесной корой, коноплей, тряпьем. Появляется много мелких мастерских, производящих бумагу. Первая крупная бумажная фабрика в Токио возникла в 1870 г. К тому времени в стране было уже более 35 тысяч мастерских, где бумагу изготавливали вручную.

Старинная технология производства бумаги сохраняется в Японии и до сегодняшнего дня. Мастерам, овладевшим тайнами древних ремесел, присваивается звание «живое сокровище» и выделяется значительная стипендия. Вместе с крупнейшими фабриками, производящими ежедневно километры бумаги в рулонах, работают маленькие мастерские, где выделывают вручную отдельные дорогостоящие листы бумаги «ваши». Эта бумага очень прочная — она выдерживает несколько тысяч сгибов. На бумаге «ваши» после окончания первой мировой войны был подписан Версальский договор о мире.

Возникновение оригами

В древности Китае бумагу использовали самым различным образом, в т. ч. и в религиозных обрядах. Например, изначально было принято на похоронах вместе с покойником сжигать и весь его домашний скарб — чтобы обеспечить ему дальнейший путь на небесах. Однако позже из бережливости реальные вещи умершего были заменены специальными полосками бумаги, на которых писались лишь их названия (подобные полоски бумаги с напечатанными пожеланиями процветания и счастья в наши дни можно купить в мелочных лавках Китая). Из бумаги же изготовлялись и разнообразные полезные в быту вещи, вроде знаменитых подвесных фонариков. При их изготовлении использовался и прием складывания. Однако складывание фигурок из квадратных листов бумаги не получило в Китае такого же мощного развития, как в Японии. Вероятно, это объясняется тем, что японцы использовали бумагу не только для письма, производства ширм, зонтиков, окон и даже одежды, но и для наглядной демонстрации некоторых мировоззренческих идей философии дзен-буддизма.

Буддисты были первые, кто уничтожил деление мира на высокое и низкое (в отличие от западного сосредоточения на общих законах, пристрастия к крупному, приводящему к делению искусств на высокие и низкие, занятий на важные и не очень). Они обратили свое внимание на все, что непрочно, на миг, на мельчайшую малость, с замечательной целью — чтобы поймать в ней, в мелочи, дыхание вечности, ибо в мире все связано со всем. Они искали в простейшем проявления единой и неделимой истины — макото — ибо любая малость содержит ее, и надо уметь ее, Истину, там обнаружить.

Буддизм искал истину во многих направлениях, и каждый принявший его народ находил свой особенный путь к ней. Говоря о пути в буддийском понимании, стоит подчеркнуть, что разные пути к Истине в нем не конкурировали между собой, а скорее дополняли друг друга, т. к. все вели в едином направлении — к единой и неделимой Истине. В этом смысле Восток не знал религиозного фанатизма Европы.

Японские буддисты разработали поразительной силы способы, позволяющие увидеть Истину. Они открыли самый верный ее признак: красоту. Японская ветвь буддизма пошла по пути незаметного, избрала красоту показателем истины. На этом пути японцы открыли красоту недолговечности, простых вещей, налета времени на вещах.

Вот почему оригами не родилось, например, в Китае, где также был расцвет дзен (кит. чань) буддизма. Китайцы искали истину в другом направлении, там не существовало би-до — пути красоты, т. е. представления о красоте, как пути к Истине.

Вообще же красоту, скрытую в вещах, японцы открыли в IX–XII веках, в эпоху Хэйан (794-1185 гг) и даже обозначили особым понятием «моно-но-аварэ». Это открытие идет от синто, веры в то, что каждая вещь, каждое явление, даже слова, содержат в себе ками — божество. Синтоизм, вообще, очень похож на наше язычество. Для синтоистов ками живет, поселяется особенно охотно во всем, что необычно. Например, в бумаге. А тем более в закрученном в мудреный зигзаг гохэй, который висит и сегодня перед входом в синтоистские святилища и указывает на присутствие божества в храме. Существует 20 вариантов складывания гохэй, и те, которые сложены особенно необычно, привлекают ками. С IX века в Японии живет обычай укреплять гохэй на поясах борцов сумо перед началом схватки.

До сих пор складывают в Японии ката-сиро — восемь кукол из белой бумаги, которых расставляют для предотвращения несчастий по всем восьми направлениям пространства; складывают гофу — бумажные амулеты; и нагаси-бина — символ семейной гармонии: он и она в бумажном кимоно на круглом ложе. Для изгнания злых духов и очищения храмов синтоисты до сих пор пользуются харам-гуси — метелкой, сложенной из полосок белой бумаги. Вообще роль бумаги в синто очень велика, и изделиям из нее придается эзотерический смысл.

В периоды Камакура (1185–1333 гг.) и Муромати (1333–1573 гг.) оригами выходит за пределы храмов и достигает императорского двора. Аристократия и придворные должны были обладать определенными навыками и в искусстве складывания. Записки, сложенные в форме бабочки, журавля, цветка или абстрактной геометрической фигуры были символом дружбы или доброго пожелания для любимого человека. Ими удавалось порой выразить больше внимания, любви, чем это можно было сделать словами. Умение складывать стало одним из признаков хорошего образования и изысканных манер. Различные знатные семьи использовали фигурки оригами как герб и печать. Придворная дама Мурасаки Сикибу, жившая в XI в, упоминает в своей книге «Гандзи моно гатари» («Повесть о блистательном принце Гандзи») о разновидности оригами-искусстве складывания писем, когда само письмо превращалось в замысловатый конверт с украшением.

В периоды Адзути-Момояна (1573–1603 гг.) и Эдо (1603–1867 гг.) оригами из церемониального искусства превратилось в популярное времяпрепровождение. Тогда бумага перестала быть предметом роскоши и оригами начало распространяться и среди простого народа. Именно тогда, триста-четыреста лет тому назад, изобретается ряд новых фигурок, которые позже становятся классическими. Среди них и японский журавлик (цуру) — традиционный японский