Коллектив авторов - The Question. История Страница 3

ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ

главный редактор журнала «Дилетант», журналист радиостанции «Эхо Москвы»

Конечно, весьма соблазнительно провести такую параллель. Коммунистические режимы в Восточной Европе были установлены победившим в более чем «горячей» Второй мировой войне Советским Союзом, а «цветные революции», мол, возникли по воле победителей в войне «холодной» – Соединенных Штатов и вообще Запада.

Однако, как известно, дьявол кроется в деталях, если можно свести до уровня «деталей» ялтинско-потсдамские договоренности о разделе Европы, присутствие советских войск в Восточной Европе при передаче власти народным фронтам, в которых главенствующую роль играли коммунисты.

Да и порядок действий тоже имеет значение. Все-таки сначала Советский Союз расположил свои войска на территории восточно-европейских государств, а потом там произошли «красные революции». Тогда как революции других цветов и другого времени («оранжевая» и др.) возникали все же по инициативе снизу, а затем уже становились объектом вмешательства «сбоку» – что российского, что западного.

К тому же, послевоенный раздел мира происходил в условиях противостояния двух противоположных общественно-политических систем (если пользоваться советской терминологией), и зоны влияния делили как бы «на двоих» – СССР и Запад. «Цветные революции» пришлись на иную эпоху, когда этого противостояния уже не было, во всяком случае, формально, а разделительные линии обусловлены, скорее, не идейными, а экономическими и коммерческими интересами.

Как нацисты пробирались на Запад и спокойно жили там десятилетия?

ОЛЕГ БУДНИЦКИЙ

д. и. н., профессор факультета истории, директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ

На Запад они пробирались под чужим именем и по поддельным документам и жили там не так уж и спокойно. Кому-то, конечно, удавалось прожить там до самой смерти и безбедно существовать, но спецслужбы многих стран искали их всю жизнь. Безопаснее всего было укрыться в странах Латинской Америки – те участвовали в войне только символически, поэтому не так внимательно проверяли тех, кто приезжал к ним после войны. Но и там многим приходилось плохо. Например, Эйхману – сотруднику гестапо, который персонально отвечал за уничтожение евреев. Его искали очень упорно. Он жил в Аргентине под чужим именем, там же жила его жена. В Аргентине они заново узаконили свой брак уже под новыми именами. На Эйхмана вышла израильская разведка и внимательно за ним следила. Последние сомнения разведчиков развеялись, когда они увидели, что Эйхман подарил жене цветы и устроил ей праздник в годовщину их настоящей свадьбы, той, которую они сыграли еще в Германии. После этого его похитили прямо на улице и с дипломатическим скандалом вывезли из Аргентины. В Израиле состоялся известнейший судебный процесс и, хотя в этой стране нет смертной казни, Эйхмана повесили.

Почему День Победы в Советском Союзе не праздновали с 1947 по 1965 гг.?

НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ

историк, тележурналист, заведующий кафедрой журналистики Института массмедиа РГГУ, член Общественной палаты Российской Федерации

Это, кстати, очень интересный момент, который далеко не всем известен, а точнее, многие о нем забыли, а многих из тех, кто тогда был взрослым и был в курсе происходящего, уже нет с нами. Это поколение фронтовиков, а тем из них, кто сейчас жив, уже как минимум по 90 лет. Действительно, Сталин отменил празднование Дня Победы, и этот праздник не был введен и Хрущевым, а был введен только при Брежневе в 1965 году. А до того, в течение 20 лет, День Победы не праздновался, не был красным днем календаря. Конечно, ветераны встречались между собой, выпивали по сто грамм или больше, вспоминали каждый свое, кто с радостью, кто со слезами на глазах, но празднования как такового не было, к сожалению.

Сталин отменил День Победы, потому что он боялся фронтовиков. Фронтовики – это победители. Так же, как когда-то Николай боялся победителей Наполеона – это уже не была подчиненная ему масса, это были люди с духом победителей, люди уже не с рабской психологией. Точно так же Сталин боялся своих победителей – победителей Гитлера – потому что тот, кто победил в войне, уже не раб, у него есть чувство собственного достоинства, это человек, который прошел Европу, одолел страшного врага – и эти люди, на самом деле, были Сталину крайне неприятны. Это первая причина.

Вторая причина – он, глядя на себя в зеркало и вспоминая свои собственные действия, совершенные в период войны, сам понимал, что к нему есть очень много претензий, и понимал, что фронтовики могут ему эти претензии предъявить. Воспоминания о победе ему были приятны, но не воспоминания о первых годах войны, поскольку первые годы войны были катастрофичны для страны, катастрофичны для него, для руководителя этой страны, для верховного главнокомандующего: он допустил немцев до Волги, он допустил немцев до Москвы, и в Москве была страшная паника, и только то, что Япония не напала на нас со стороны Дальнего Востока, напав на Штаты, позволило переправить свежие дивизии с Дальнего Востока в Москву, и они здесь дали по зубам Гитлеру. А перед этим его сдерживали московские ополченцы, и это была очень тяжелая, крайне драматическая ситуация. И потом, уже после победы под Москвой, когда им овладела победная эйфория, он начал наступать, когда не имел на это права (и наши военачальники говорили ему об этом), и тогда были страшные поражения, котлы 1942 года, и немцы дошли до Сталинграда. У нас уже к концу 1941 года было около 3 млн пленных – катастрофа начала войны, в которой во многом был виноват Сталин. В том, что немцы напали неожиданно, он был виноват – никаких неожиданностей не было, его предупреждали, и он должен был быть к этому готов, а он не был. То есть у фронтовиков к нему накопилась масса вопросов о войне, о наших потерях – а уже тогда было ясно, что те цифры, которые он называет, являются ложными, и на самом деле погибло гораздо больше людей. Он это понимал, и эти фронтовики, которые собирались вместе, которые отмечали этот праздник, ему были неприятны, и праздник этот был ему неприятен – не его это был праздник, он не считал День Победы своим праздником. И не хотел его отмечать, слишком неприятны ему были воспоминания о первых годах войны, он боялся этих воспоминаний и боялся вопросов к нему. И последствий, которые могли наступить.

Его задачей было сделать так, чтобы все забыли поскорее, снова впряглись в работу, чтобы люди забыли о том, что они победители – никакие они не победители, они рабы! И пусть остаются рабами, и пусть забудут о своих победах. Он не хотел будоражить в людях память и поднимать в людях гордость за себя. Вот этого он не хотел. Его страх и желание иметь страну рабов перевешивали.

В какой момент сломалась демократия в России?

МИХАИЛ ЗЫГАРЬ

главный редактор телеканала «Дождь»

Я, честно, не верю в переломные моменты. Все идет в одну сторону, а потом в другую. Не существует в историческом процессе точек невозврата. Я похожий вопрос задавал людям, с которыми общался для своей книги. Многие из них отвечали на этот вопрос, называя разные точки: кто-то говорил про революцию на Украине в 2004 году, кто-то про дело ЮКОСа, кто-то про убийство Каддафи.

Но я не очень верю в такие теории. Год назад, в прошлом декабре, сильно упал рубль. Все кричали, что будет очень плохо, доллар будет стоить 200. После того, как турки сбили самолет, все шутили про Франца Фердинанда и про мировую войну. Отказался ли русский народ от демократии? Нет, он от нее не отказался, просто еще до нее не дошел.

Зачем немецкое командование два года удерживало Ржев, вместо того чтобы перебросить оборонявшие его силы на более важные участки фронта?

АЛЕКСЕЙ ПИВОВАРОВ

историк

Очень просто. Немцы не теряли надежды использовать Ржевский выступ для нового наступления на Москву. На карте видно, что он и впрямь очень грозно нависал над столицей – словно гигантский коготь. Поэтому удержание этого плацдарма было для командования Вермахта стратегической задачей. Окончательно немецкие надежды рухнули лишь в начале 1943, после разгрома под Сталинградом. В начале марта они начали отход с занимаемых позиций на запад, по ходу дела стараясь уничтожить все, что было можно.

Правда ли, что многие архивы с материалами времен Великой Отечественной до сих пор засекречены, и как сильно это мешает составить объективную картину событий?

ОЛЕГ БУДНИЦКИЙ

д. и. н., профессор факультета истории, директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ