Мир вместо защиты - Николай Иванович Курдюмов Страница 10

И вот что мы видим, глядя хотя бы на поколение вперёд. Сельское хозяйство производит три ценных продукта: пищу, растительную органику и навозы. Эти продукты неразделимы, обусловливают друг друга и сопоставимы по реальной цене.

В конце 80‑х Россия выращивала примерно 450 млн тонн органики урожая плюс миллиард тонн растительных остатков. Около 50 млн тонн растений съедали мы. Около 400 млн тонн урожая скармливалось животным, превращаясь в 30–35 млн тонн мяса–молока–яиц и в 300 млн тонн навоза. С учётом импорта продуктов, мы добавляли сюда минимум 100 млн тонн фекалий.

Итого продукции — 1 850 млн тонн, из коих: пищи — 450 млн тонн, растительной органики — 1 000 млн тонн, навозов и отходов — 400 млн тонн. То есть, кроме пищи, включая корма, мы ежегодно производили 1 400 млн тонн ценной органики.

Как мы распорядились этим богатством? Хуже, чем колорадские жуки: пищу слопали, а всё остальное выкинули к чертям, загадив свой дом.

Навоз получают в лучшем случае 5% паровых полей в лучших хозяйствах. Да и тот, пока попал в почву, потерял больше половины своей энергии и углекислого газа. Пастбища и сенокосы органику только теряют — сюда никогда её не вносили. Фекалии, на сей раз наполовину из импортных продуктов, и сейчас дружно текут в моря или минерализуются в отстойниках. Солома — один из главных источников энергии — до сих пор в основном вывозится с полей, а чаще всего просто сжигается!

Ахнуло это в первую очередь по животноводству. С 1987‑го мы стали заготавливать для коров солому и ветки. Доля пастбищной травы в рационе крупной скотины упала вдвое. И почти вдвое увеличился выход навоза — в частности, в результате худшего усвоения кормов. Сейчас мы импортируем больше половины мяса, и почти вся наша «молочка» — из импортного порошка.

Почему? Потому что половина урожая наших полей выветривается в буртах, уносится с дымом и утекает по рекам. Ежегодно в другие страны улетает около 400 млн тонн С02, то есть 3/4 всей органики. В итоге, если считать по тонне зерна на тонну этой органики, мы не добираем на 80–90 млрд долларов.

Комментарии нужны?

Прибавим сюда ещё около 15 млрд долларов, которые мы платим за потерянные питательные вещества: не внесённые с самой органикой, не мобилизованные из почвы и не фиксированные из воздуха. Их всего около 30 млн тонн. Для их компенсации уже тогда не хватало сил всей нашей промышленности, производившей около 15 млн тонн удобрений на круг.

Даже если говорить только о питании

Зарплату с балкона — деньги на ветер!

Из всех поглотительных способностей почвы (механическая, физическая, химическая) самая «плодородная» — биологическая. «Живое вещество» почвы перерабатывает всё — и органику, и минералы. Буферность почвы — её физико–химическая устойчивость — также во многом определяется наличием поедаемой, то есть гниющей органики. Наоборот, недостаток органики влечёт множественные потери.

АЗОТ поступает в растения из растительных остатков или из воздуха. В обоих случаях — с помощью бактерий. Практически все азотофиксаторы, даже клубеньковые бактерии бобовых, кормятся углеводами. Без клетчатки, лигнина или сахаров они не станут фиксировать азот! Посему азотофиксация целиком зависит от притока органики.

Если бы на наши поля вернулась вся их органика, азотофиксаторы получили бы больше 90 млн тонн углеводов и связали бы более 12 млн тонн азота. Если бы навоз при этом не компостировался, в нём осталось бы ещё около 5 млн тонн азота. Ущерб от потерь азота — 5–7 млрд долларов. Если бы на эти деньги делали автомобили, мы могли бы раздавать их молодым семьям бесплатно!

УГЛЕКИСЛЫЙ ГАЗ, как источник углерода, занимает в веществе урожая до 80%. Но в воздухе на два порядка меньше С02, чем его поглощают растения. Например, свёкла поглощает в день около 300 кг/га С02, тогда как в метровом слое воздуха его содержится всего 4–5 кг/га. Отсюда ясно: практически весь С02 для высоких урожаев поставляет почва. И единственный его источник — органика прошлого года. Окисляясь бактериями, килограмм углеводов даёт больше 700 г. С02. Не теряй Россия один этот углекислый газ, его могло бы хватить на налив 50 млн тонн зерна. Недобор — 5 млрд долларов. Мелочь, но всё–таки деньги — у каждой деревни был бы свой аквапарк!

МИНЕРАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОРГАНИКИ. Возврат органики не просто мобилизует минералы из ППК, но и сам приносит изрядные дозы элементов — упомянутые 30 млн тонн. Нам, однако, интереснее производить всё это самим, сыпать в почву, а потом бороться с тем, что получилось. Ущерб от потери минеральных элементов, усложнения агротехники и недобора урожаев можно оценить минимум в 20–25 млрд долларов ежегодно. Что можно построить на эти деньги, и подумать страшно. Главное, нашим экономистам их не давать!

Вот таковы, приблизительно, наши потери по питанию. Мы никак не поймём простую вещь: вещества из круговорота никуда не уходят, на планете их всегда достаточно. И нам нужна только энергия чтобы использовать эти вещества снова и снова.

Но всё это только цветочки! В результате потерь органики мы теряем ещё на порядок больше: засоляем, заболачиваем, сдуваем, опустыниваем, да просто бросаем, т. е. выводим из пользования миллионы гектаров пашни, которые могли бы вечно давать нам урожайные калории. Цифры тут таковы, что экономисты предпочитают молчать о них, дабы избежать народного позора.

Сельхозплощади: вид сверху

— Ты чем сейчас занят?

— Да так, сельской торговлей.

— Да ну! И почём у тебя село?..

В России сегодня около 400 млн га сельскохозяйственных земель. Пашня в них занимает почти половину. И вот, с начала перестроечного «реанимирования экономики» из оборота вывели: сдутых и смытых — 4,5 млн га, засоленных и заболоченных — ещё 4,5 млн га, неудобий (или названных таковыми по разным причинам) — 7 млн га, просто заросших кустами и деревьями за время дефолтов — 18,5 млн га. Итого за 17 лет — 34,5 млн га, или по 2 млн га в год. За одно поколение — пятая часть пашни псу под хвост! Абсурд, нонсенс. И никто не пытается это остановить — ни государство, ни наука.

По расчётам тех же экономистов, эрозия и «общая неустроенность» нашей пашни надёжно обеспечивают годовой недобор 130 млн тонн зерна и ущерб в 15 млрд долларов. Но экономисты сии не учитывают главного: перспективу. Её учитывают формулы Тарханова.

Рассуждает он просто. Уже восемьдесят лет мы постоянно