Борис Бублик - Огород для умных, или как не навредить заботой Страница 4

Чай, каждому огороднику доводилось наблюдать эффект «зеленого пожара». Бывает, что после первых прополок пройдут обильные дожди — и сорняки, буквально, взрываются, потому что перед этим, при усердной прополке, наверх, в благоприятные условия сапкой были подняты несметные полчища семян. Кстати, читатель уже может предвидеть, что прополка тоже будет отнесена к словам–сиренам.

Между тем, Природа преподносит нам необыкновенно щедрый подарок — чистый весной от семян сорняков тонкий верхний слой почвы: семена, лежавшие в верхнем слое, благоприятном для всходов (толщиной до 3–5 см), уже проснулись, уже взошли. И нам остается, выполняя всевозможные операции в огороде, неустанно помнить об этом подарке и трепетно дорожить им. Не поднимать, по возможности, новые семена. Пусть они лежат в почве хоть сто лет, структурируя её и обогащая возможными продуктами разложения (рис. 1).

Рис. 1. Слой почвы, чистый от семян сорняков

Если выполоть весенние всходы, не потревожив семена, залегающие глубже, скажем, подрезать всходы на глубине 1–1,5 см (плоскорезом Фокина или сапкой с длинным подогнутым черенком — см. рис.2), то новых всходов, практически, не будет.

Разве лишь случайные «гости» пожалуют — с ветром, с птичьей «каплей», на лапах собаки или на подошвах черевиков.

Любопытно, что для Владимира Васильевича мотивом, стимулом в поисках этого орудия было сознание того, что прополка — одно из самых «прожорливых» занятий в огороде: на долю такой работы уходит львиная доля времени, сил и здоровья. И именно плоскорез Фокина натолкнул меня на мысль сделать заботу о слое почвы, чистом от семян сорняков, основой контроля над сорняками методом «ничегонеделания».

Рис. 2. Варианты подогнутых черенков

Представим себе, что огородница, будучи стойким приверженцем классического земледелия, вышла в огород для первой прополки, т. е. как раз в то время, когда верхний слой почвы девственно чист от семян сорняков. И допустим, что в руках у неё не привычная сапка с коротким черенком, а стандартный плоскорез Фокина, и она обучена держать его, как подобает (как косу, а не как сапку или печной ухват). Допустим, кроме того, что она помнит, что её далеким предком был homo erectus (человек прямоходящий) и при работе с плоскорезом держит корпус прямым. В этом случае плоскорез, действительно, «плоско режет», как бы мелко скоблит почву, проникая в неё, на 1–2, от силы, на 3 см. Почва перемещается в пределах слоя, чистого от семян сорняков, и новые семена наверх не поднимаются.

Огороднице остается лишь не забывать українске прислів'я «не буди лихо, поки тихо». Семена сорняков впали в «летаргический сон» и, подобно «спящей красавице», ждут «поцелуя принца» — глубокого рыхления почвы. Не «целуйте» их — и, как страшный сон, отпадет нужда и во второй, и в третьей, и в четвертой прополке!

Огородница похвалится этим неожиданным, как бы свалившимся с неба, подарком соседке, куме, подруге… Плоскорез Фокина «молча» может сработать эффективнее, чем десяток пламенных агитаторов за разумное земледелие.

А теперь допустим, что огородница не научена правильно держать плоскорез, т. е. держит его привычно — как печной ухват или сапку. Это автоматически пригибает огородницу к земле, заставляет её стать буквой Г. В неотвратимости пригибания к земле легко убедиться, если г/хватить любую палку и попытаться коснуться ею земли. В этом случае лезвие плоскореза «глядит», практически, отвесно в землю и врубается в неё как «добрая» старая сапка.

Наверх вздымаются миллионы семян сорняков, и замечательное орудие Владимира Васильевича компрометируется. Я не из пальца высасываю картинку — я видел её несчетное число раз. Не буду щадить родственные чувства. Родную сестру, восприимчивую, чуткую к огородным новинкам, несколько лет (!) отучал от ухватного хвата плоскореза.

Сапку–плоскорез тоже надо не ухватывать, а брать в руки как косу и держать корпус при работе прямым.

Шкодливые лунки. Посадка картошки или рассады в так называемые «лунки» (взрыхленные шары земли) — это «три в одном». Имеются в виду три зла:

1) полный разгром системы влагообеспечения саженцев;

2) фатальные помехи почвенной живности;

3) бурное размножение сорняков.

О каком–таком влагообеспечении можно гуторить, если картофельные клубни и корни саженцев оказываются в рыхлом шаре почвы, а несущие влагу капилляры работают только в плотной почве! Получается, что клубни и саженцы вынуждены ждать, пока почва уляжется (т. е. пока забудется «медвежья услуга» пахаря–трудоголика), и заработают капилляры. То есть сидят обреченно у воды без воды, ожидая «дождичка в четверг».

Словно об этом случае говорил непревзойденный мастер парадоксальных афоризмов Виктор Степанович Черномырдин: «Все у нас получится, если мы, конечно, ничего предпринимать не будем!».

Понятно, что не всем клубням и саженцам удается пережить «медвежью услугу» без потерь, так что можно сказать, что во взрыхленную землю растения хоронят, а не сажают.

Забавно (скорее — грустно) наблюдать, как сажальщики, сделав лунку, еще и шурудят в ней лопатой или вилами, чтобы умертвить (они–то называют это взрыхлить) возможно больший объем почвы. А надо бы в лунке усердно потоптаться. Потоптаться, чтобы восстановить капилляры (коль угораздило почву взрыхлить)!

Бетонирование почвы. В почвах обычно содержится достаточно большое количество мелкодисперсной глины, обладающей частично свойствами цемента. И чем тщательнее вымешана почва, тем более близка она к смеси для бетона. Следы «бетонирования» (затвердения) вымешанной почвы видел каждый огородник: их оставляют на земле подошвы, стоит походить по ней после дождя. На асфальте после высыхания грязи остается «каменный рельеф», если прохожие хорошо вымешали грязь (обычно так и бывает).

Так что всякое механическое рыхление, перемешивание почвы сродни процессу приготовления раствора каменщиками. Вымешиваемые составы в обоих случаях — подобны. А цели–то — прямо противоположные! Ситуация напоминает беседу попутчиков в поезде: «Вы куда едете? — Из Бердичева в Жмеринку. А Вы? — А я из Жмеринки в Бердичев. — Надо же, до чего техника дошла!»

Лет 60 назад мне довелось быть свидетелем такой курьезной сценки. Пашет тракторист предварительно удобренную делянку: на ней равномерно разложена солома и рассыпан навоз. А не далее как вчера около его плана была толока: соседи, родственники и друзья делали для его будущего дома саманные блоки. На слое глины толщиной примерно 25 см будущим новоселом была… равномерно разложена солома и рассыпан навоз (вернитесь вверх на три строки!). Потом раскладку полили водой, часа полтора поводили по ней пару быков, и из вымешанной смеси с помощью форм наделали около полутысячи саманных блоков. Блоки высохнут, и дом, сложенный из них, простоит сотню лет. Если бы я был ехидным, то задал бы риторический вопрос: «А сколько лет почва, вспаханная трактористом и смоченная дождем, будет так же крепка, как его дом?». Стоящие анекдоты не высасывают из пальца — это реальные сценки из жизни.

Вред размашистой уборки. Часто почва неумеренно рыхлится при уборке урожая, и этим ей наносится ощутимый вред. Картошка, иной раз, копается так, что убранная картофельная плантация выглядит, как поле после танкового сражения. И подъем наверх несметного количества семян сорняков — еще не вся беда от таких «танковых маневров». В. Т. Гридчину, известному практику природного земледелия, руководителю отдела биологизации земледелия белгородского Облагропрома, разработчику сидерально–беспахотной агротехники (Виталий Трофимович начал осваивать её в начале 60‑х годов прошлого столетия), довелось наблюдать такую необычную картину. Картофельное поле после уборки было забороновано (т. е., по сути, спланировано) и засеяно горчицей. Она начала быстро всходить, но поле выглядело как ситчик в крупный горошек: на месте бывших картофельных кустов остались черные пустые круги. Осень была сухая, и семена над лунками не дождались, пока тщательно взрыхленная почва уляжется, а капилляры принесут им живительную влагу. Вот что такое безоглядное рыхление почвы! В данном случае — именно оно помешало нормальным (а не «в ситчик в крупный горошек») всходам сидератов.

Несомненно, «плешивые» всходы видели многие, но привычная нацеленность Виталия Трофимовича на анализ связей в Природе, стремление объяснить наблюдаемый феномен помогли ему еще раз убедиться в никчемности механического рыхления почвы. Замена этого рыхления севом сидератов — суть беспахотно–сидератной агротехники, успешно применяемой Виталием Трофимовичем вот уже полвека на малых, больших и очень больших площадях.