Юрий Андреев - Три кита здоровья Страница 13

И сколько же покалеченных, изувеченных в своей глубинной основе характеров встречается лишь потому, что нет у нас действительно научной психологии с практическими разработками применительно к этому взрывоопасному жестокому возрасту! Один из молодых казанских бандитствующих «королей» сказал так: «Жестоко? Да, конечно. Но нам так интересно. А что вы можете предложить взамен?..»

Все это происходит из-за психологической неразвитости общества, из-за того, что мы не обращаем внимания на детей, на школу, на садики, на детскую медицину, которые для нас «во-вторых», а «во-первых» — его святейшество производство в прежние годы, так называемый «бизнес» в нынешние.

Я говорю о потерях здоровья в юные годы. Вот еще один громадный провал и общества в целом, и каждого человека: из-за пренебрежения к столь существенным факторам жизни, как верная профориентация, как профессиональное определение личности аутентично самой себе еще в раннем возрасте! Ведь то, кем человек станет, сыграет огромную роль в его жизни, ибо если он окажется неудачником, то он и жить будет крайне вяло, просто плохо, у него всегда будет пониженный тонус, он будет «поддавать», чтобы забыться, свое дурное самочувствие он будет срывать на семье. Следовательно, правильная и своевременная профориентация имеет самое прямое отношение к проблеме крепкого человеческого здоровья. Но я прошу вас, читатель, поднапрячь свою память и вспомнить, много ли у вас знакомых, чья жизненная орбита была загодя рассчитана психологом, специалистом по профориентации. А ведь прекрасные возможности безупречного тестирования уже давно известны и науке, и практике. Верная профориентация есть одна из опорных свай и жизненных успехов, и бодрого настроения и, следовательно, одно из важнейших условий сохранения человеческого здоровья. Приведу один выразительный пример из литературы, чтобы стало понятным подлинное значение истинного определения человеческого пути для жизни и отдельного человека, и всего сообщества людей.

Делаю осторожное предположение, что далеко не всем читателям попадалось прекрасное произведение Марка Твена «Путешествие капитана Стормфильда на небеса». Капитан Стормфильд во время одного из своих путешествий на небеса попал на совещание величайших полководцев всех времен и народов. Он двинулся в конференц-зал, куда направлялось Довольно много людей, мельком заметил в прихожей Наполеона, который в должности швейцара принимал шубы у гостей, но больше никаких известных из истории военачальников не встретил. Он увидел большой стол, накрытый зеленым сукном, во главе которого восседал мужчина, о котором он ни разу и слыхом не слыхивал. Капитан спросил: «А кто это?» Ему назвали имя, которое капитану абсолютно ничего не сказало, и, глянув на его изумленное лицо, пояснили, что на Земле он был сыном простого сапожника, и сам был сапожником, и дети его были сапожниками. Но если бы ему довелось себя реализовать таким, каким он был по своим внутренним возможностям, то это был бы величайший полководец всех времен и народов…

Я вспомнил об этой удивительной провидческой притче, когда подумал о сыне шорника, шорнике же по своей изначальной профессии, величайшем полководце всех времен и народов Георгии Жукове. Этому человеку в силу редчайшего стечения обстоятельств удалось реализовать себя — на счастье и отечеству, и народам всего земного шара. А если бы каждый, как писал Маркс, в ком сидит Рафаэль, нашел бы возможности для полного самопроявления? Какой бы был рывок вперед и общества в целом, и здоровья, и благоденствия каждого из состоявшихся…

Наш Анатолий уже отрок, скоро он заканчивает школу, и следует отметить, что ему опять-таки повезло. Лишь краешком его коснулось поветрие так называемой рок-культуры. И эта проблема также серьезней, чем мы, не зная фактов, полагаем. Распространение рока было объективно предопределено тем, что люди после тяжелых предвоенных, военных и послевоенных лет, когда они были постоянно психически зажаты, безусловно, нуждались в раскованности. Эмоциональная раскованность и возникла, и распространилась в таком виде, который не соответствует генотипу человека северных широт. Ритмы ритуальных танцев южноафриканцев и других племен вполне естественны для своей субкультуры, но следует учитывать, что там эти действа совершаются крайне редко, раз или два в год, во время общеплеменных сборищ, когда вожди племен или жрецы, опираясь на эмоциональное возбуждение, создаваемое ритмической музыкой, добиваются единого настроения. В Америке же, а затем и в Европе эти ритмы, сопровождаемые подавляющим сознание грохотом, начали внедряться не два раза в год, а ежедневно и в течение круглых суток через средства массовой информации, через электронику, через аудиовизуальную технику. Курс мудрыми вождями и жрецами Запада был взят на то, чтобы, образно говоря, пар, скопившийся в общественных котлах, выпускать не через поршни (конкретные социальные движения), но через свисток (выплескивание наружу всех чувств неудовольствия). Не только всеми доступными видами техники, но также и такими средствами, которые пока практически широко не известны, осуществляется раскачивание всех физиологических основ национальных генотипов, сложившихся в течение тысячелетий.

Молодые люди начинают уподобляться лабораторным крысам с электродами, вживленными в мозговой центр удовольствия, которые бедные крысы стремятся раздражать как можно чаще. Особенно тягостно видеть на фоне разрушения черт национального характера деформацию особенностей мужского характера. Наследники викингов, например, визжащие фальцетом и виляющие тазобедренными суставами, подобно собакам, у которых перебит спинной хребет, — зрелище удручающее. И все эти толпы неврастеников, не владеющих собою даже в маломальской степени, вваливаются чуть ли не ежечасно в наши квартиры через широко распахнутые окна телевизоров. А ведь молодой человек, который видит, что все это поощряется, который в полном соответствии со стадным конформистским инстинктом, присущим молодежи, начинает подражать этим людям с раскачанной нервной системой, как же он может себя вести в дальнейшем иначе, чем эти истерики, лишенные тормозящих центров?

Причем, что любопытно: если бы иногда для естественной разрядки мы бы покомиковали, подергались бы, покричали бы, с большим внутренним юмором относясь к этому своему времяпрепровождению, то это было бы вполне естественным процессом, одним из возможных многочисленных аспектов отдыха. Ведь если мы танцуем северные, шотландские танцы, то почему бы нам под настроение не сплясать и южноафриканские? Но когда подобный стиль становится стилем всей жизни и единственным видом использования свободного времени, то дело принимает для нашего здоровья качественно иной оборот. Кстати говоря, битлзы прекрасно знали, как вести себя на сцене: сами они в истерию не впадали. Они вели себя, как хорошие профессиональные актеры, скажем, как тот Отелло, который, изображая страсть и ревность, тем не менее Дездемону в действительности жизни не лишает. Иначе говоря, они с полным самообладанием сохраняли свое здоровье. Но что творилось в зале! Истерика, крики, плачи, вопли, рвание на себе одежды, а эти ребята, боготворимые сейчас, хладнокровно подогревали экстаз: вдруг разбивали на сцене гитару и бросали ее в зал. Разумеется, вокруг нее возникает свалка, вопят задавленные, начинается Драка, а потом слушатели выходят в мир со стереотипом подобной раскованности…

В Америке уже создано общество из миллионов родителей, активно выступающих против разрушительных воздействий рок-культуры. Их молодежь, поставившая перед собой трезвые цели, противостоит року, а мы продолжаем смаковать и внедрять все это, полагая, что рок-культура позволяет и нам быть современными. Да, современными — в стремлении к систематическому разрушению тонких особенностей психики и физио- логии того именно поколения, которому и надлежит взять на себя вот-вот, уже скоро, в XXI в. руководство обществом. И если мы всерьез озабочены программой здоровья, то должны четко осознавать, что она безусловно и неразрывно должна быть связана с программой общечеловеческой культуры как процесса, направленного на расцвет человеческой личности, а не на ее деградацию.

Теперь понятно, почему я сказал о Толе как о везунчике и в таком смысле слова: развитие невротизма и агрессии, стадности, подавляющей индивидуальность, к счастью, в этом плане его миновали. И вот он уже в армии. Армейскую службу он прошел благополучно: возмужал, окреп, стал человеком, понимающим значение и дисциплины, и личной инициативы. Он регулярно занимался физическими упражнениями, бегал кроссы, обтирал торс холодной водой. Армия приучила его к порядку и чувству ответственности гражданина за спокойствие своей отчизны. В нем окрепло общественное самосознание, расхлябанность в быту ушла из-за требовательной заботы старшины. Армия его организовала. Можно было бы говорить и о других плюсах армейской жизни, но приходится отметить и такой удручающий порок, каким наградила его армия, как курение. Без долгих разговоров замечу в этой связи, что из того уже ничтожного фонда здоровья, который сохранился у него после вполне «благополучного» детства, он вычеркнул из запасов оставшейся жизни еще не менее десяти — пятнадцать лет, не говоря уже о почти гарантированных фундаментальных заболеваниях всего организма, вплоть до онкологии. Во всяком случае армия как место массового воздействия, как институт, внедряющий чисто мужские доблести, заложила под него мину замедленного действия, которая рано или поздно разнесет дом его благоденствия.