Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 32 Страница 17

Начну с пояснения, что такое вековуха – это женщина, которая остается весь век одинокой. «Вековухой» называют порчу, насланную по злобе на девицу или женщину. Если на девушке эта порча, то ее никто никогда не возьмет замуж, даже распоследний пропойца или калека. В прежние времена, чтобы избавить девку от «вековухи», договаривались с батюшкой, чтобы он разрешил переночевать несчастной девице в церковной ограде в ночь под Ивана Купалу или в Николов день. Девица расчесывала волосы на пробор, из двух кос плела одну и надевала белый новый платок. Ровно в полночь девушка обходила вокруг церкви, начиная от ворот, и, сделав круг, вставала на колени и говорила:

Ложусь я спать не в ограде храма,А на Сионовских горах.Со мной мой Ангел-хранительИ три ангела в головах.Один ангел видит, другой ангел слышит,Третий всю правду скажет,Врага моего покажет,Кто жизнь мою погубил,Кто «вековуху» мне посадил.Мать моя, церковная земля,Сними и забери «вековуху» с меня.А кто ее сотворил,Кто душу мою погубил,Тому будут церковь судьяИ ты, мать сыра земля.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Ныне, присно, во веки веков.Аминь.

От свадебной порухи

В прежние, стародавние времена ни одна свадьба не проводилась без приглашенного колдуна. Его прямой обязанностью было следить за тем, чтобы никто не смел навредить молодым и навести на них свадебную поруху. Обычно приглашенный колдун еще задолго до приезда гостей заходил в хату один, без хозяев, и там чертил ногтем мизинца левой руки кресты по углам. Осматривал приготовленную для столов посуду, шептал заклинания и подсовывал траву под перину, где предполагалось спать молодым. Наконец, заглянув в поддувало печи и показав в нее рогатину, сделанную из своих пальцев, колдун выходил во двор и направлялся к лошадям, на которых должны были отправиться к венцу молодые. Сдув с хомута и уздечки, чтобы и по дороге никто из недоброжелателей не посмел сказать свадьбе вслед худого слова, колдун или колдунья шли к калитке, а затем к воротам. Искусно проделав все необходимые обереги против всяких козней, довольная своей работой свадебная опекунша доставала из своего рукава платок и обтирала себе лицо, при этом говоря последний, главный ключ-оберег, например такой:

Пока лик мой на своем месте,Никто не навредит жениху и невесте.Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Аминь.

Вообще, к таким мероприятиям, как свадьба, венчание, крестины и похороны, раньше относились очень серьезно. От того, как прошло венчание и свадьба, зависело, хорошо ли будут жить муж и жена, будут ли у них здоровые, добрые и умные дети, ведь это закладывалось знахарским делом как крепкий и нерушимый фундамент их семьи. Мать невесты втайне от людей приводила в дом знахарку. Ставила на стол угощение, дарила подарок, а затем просила ее, кланяясь в пояс, чтобы та позаботилась о счастливой доле ее дитя. Знахарка уходила с девушкой за шторку и вела с ней потайную беседу. Она пытала ее: невинна ли она, – так как если невеста была не девственница, то знахарка должна была читать заговор не как для девицы, а как для бабы. К тому же она тихонечко предупреждала молодку, что если и был у нее какой случайный грех, то она-де уладит это своим умением, прочтя оморочку на жениха, чтобы он не понял обмана в брачную ночь и посчитал свою венчанную жену безвинной девицей. Знахарка своим крепким словом обещала девушке, что ни одна живая душа, даже ее мать, никогда не прознает об их сговоре. Далее она начинала учить свою подопечную, как ей вести себя при благословении, во время одевания свадебных одежд и какие слова нужно про себя помыслить во время выхода к жениху, например такие:

Иду я к суженому с крылечка,Иду волчицей, а не овечкой.Заступаю его след в след,Никого старше меня в семье нет!

Этими словами невеста должна была обеспечить себе в мужниной семье право первого голоса и возможность управлять мужем и его родней.

Для этой же цели она должна была говорить про себя, входя в дом своей свекрови:

Я из всех вас большуха,Не перечь мне, моя свекруха.Я зайду, а ты поди вон,Отныне мне одной этот дом!

Знахарка-ведунья совала в руку невесте заговоренный пятак и велела зашить его в складках платья, на подоле. Обмахивала ее нашептанной веткой и обещала, что эта ветка всю свадьбу будет при ней как залог успешного бракосочетания.

Ведунья напоминала молодой, чтобы та при венчании не забыла, что, когда священник произнесет: «Венчается раб Божий (такой-то)», она тут же про себя должна сказать: «Я, раба Божия, венчаюсь, а болезни мои со мной не венчайтесь!» Это требуется для того, чтобы все, какие есть у брачующихся, явные и скрытые хвори отпали раз и навсегда, а если этого не произнести, то эти болезни уже никогда не вылечить.

Во время всего венчания, призванная охранять молодых, ведунья стоит тут же, в храме, и между слов батюшки мысленно вставляет фразы, которые, без всякого сомнения, даруют создаваемой семье не только любовь без измен, но и крепкое потомство, счастье и постоянный достаток в их доме, если только они не нарушат запрета ведуньи не смотреть во время венчания друг на друга, хотя и без ее предупреждения в деревнях, городах, губерниях и даже в малых селах все знали это правило с детства и помнили, что посмотревшие во время венчания в глаза друг другу будут люто друг друга ненавидеть, ссориться по пустякам и изменять.

О женихе тоже заботились его мать с отцом, и они так же, как и родители невесты, загодя сговаривались с другой знахаркой, чтобы она пошептала и приглядела за молодым. И конечно же ведунья, как могла, старалась отрабатывать оказанное доверие и честь быть полезной этой семье. Вообще, насколько я знаю, так как сама из подобного знаткого рода, ведуньи во все времена очень серьезно подходили к таким поручениям, ведь то, как пройдут венчание и свадьба, было, есть и будет залогом счастья новой семьи и их будущих поколений! После того как ведунья послужит этой семье, она для них становится почти родной и всегда желанной на всех торжествах. Ее же старались позвать на роды и крестины, и она же заговаривала их ребятишкам пупок и первые зубки, лечила от бессонницы и прочих детских хворей, приносила им сладости, которых у нее всегда было полно. Пригнувшись поближе к уху жениха, ведунья предупреждала его, каких он должен во время венца избегать ошибок. Советовала: «Как поведет вас священник вокруг аналоя, ты держи свою невесту за руку крепко и не отпускай, покуда снова не встанете на венчальный рушник, в противном случае в вашей жизни не будет ни мира, ни любви, ни согласия. А если она во время венчания уронит платок иль свечу и ты это поднимешь, я говорю тебе, что тогда ты проживешь намного меньше своей жены! Надень ей кольцо до упора, да с нажимом, тогда она не будет тебе перечить ни в чем. Кто из вас двоих первым встанет на венчальный рушник (полотенце), тот и будет из вас головой в доме! А чтобы жена твоя на чужих парней не зарилась, не глядела, ты, как будете ложиться в постель, успей первым лечь на подушку головой. В весь свадебный день ни в коем случае не произноси в речи своей слово „да“, говори как-нибудь по-другому, иначе будут весь век и жена, и родня ее помыкать тобой и управлять, как вожжи управляют кобылой!»

Со свадьбы ведунья всегда уходила, нагруженная снедью: жареной курицей, отварным мясом, соленой рыбой, медом и пирогами. Вино ведунье не предлагалось, так как это считалось для нее оскорблением – истинная ведунья никогда не станет пить хмельного вина. На третий день после свадьбы сама невеста одаривала ведунью куском ткани, взятой из свадебных даров. Ткань выбирала самую красивую, чтобы угодить своей покровительнице, так как жизнь длинная, и, возможно, еще не раз придется постучать в ее дверь. В прошедшие века знахарок-ведуний очень чтили и даже немного боялись и никогда не экономили на том, чтобы они «потрудились» на свадьбе, родах и крестинах. Повсеместно ходили рассказы людей, видевших на деле труд этих знатких мастеров. Вот, например, как рассказывали об увиденном очевидцы: «Приглашенная на сохранность свадьбы колдунья шепнула хозяйке дома: „Гляди-ка, а ведь я у тебя нашла твоего врага. Вон сидит в красной кофте и в синей юбке, смотри тепереча, что с ней будет!“ Колдунья вынула из-за пазухи вареное яйцо и айда крутить его в руках. В этот момент хозяйка дома увидела, как одна из гостей заерзала на скамейке и, будто нехотя, через силу, стала пробираться между людьми к выходу. За ней следом вышли хозяйка и колдунья. Дальше они увидели, как баба в красной кофте чуть ли не бегом бросилась к воротам. Припав к столбу, она стала так грызть деревянный столб, что у нее изо рта полилась кровь. А когда баба, не переставая грызть столб, заверещала, колдунья бросила яйцо под ноги и сказала: „Иди уже, отпускаю, да впредь этой семье не вреди, иначе уже со мной будешь «шутить»“. Та бегом от ворот да к себе домой».