Джеймс Кент - Лекции по философии гомеопатии Страница 26

Врачи-аллопаты, прописывая опиум своим больным, назначают его не столько для облегчения страданий больного, сколько для успокоения близких, умоляющих врача сделать хоть что-нибудь. Они стоят вокруг постели больного, заламывая руки и спрашивая: "Доктор, Вы не могли бы сделать хоть что-нибудь?" - и бедный доктор, теряя способность трезво мыслить, дает дозу опиума. Зачем он делает это? Да чтобы успокоить близких больного, хотя и понимает прекрасно, что вредит своему пациенту и, кроме того, лишает себя возможности подобрать подобное лекарство, которое исцелит больного. Могут ли страдания пациента служить оправданием врачу, который своими действиями лишает себя возможности в будущем вылечить пациента? Врач оправдывает себя, говоря: "Если бы я не сделал этого, люди не поняли бы меня". Какое значение может иметь мнение посторонних людей для выполнения врачом своего профессионального долга? Если врач при выполнении своего профессионального долга будет поддаваться давлению близких больного или заботиться о своей репутации в глазах других, а тем более, если в первую очередь будет думать о своем кошельке, а не о здоровье своего пациента, - то такой человек никогда не сможет стать гомеопатом.

Честный человек не оглядывается на других. Для него существует только один критерий - то, что является наилучшим в данном случае. Именно это,, он и будет делать.

Часто бывают такие ситуации, когда врач стоит перед выбором - жизнь пациента или долг врача? Сможет ли он взять на себя ответственность за смерть пациента? Я считаю, что смерть пациента - ничто в сравнении с нарушением врачебного долга, хотя в обоих случаях на долю врача достанется самое худшее. Доктор, который нарушает свой врачебный долг, совершает насилие над своей совестью, и потеря совести страшнее, чем смерть пациента.

Обычно опытные и хорошо подготовленные врачи имеют достаточную выдержку, чтобы дождаться того момента, когда, казалось бы, умирающий больной начинает оживать и состояние его значительно улучшается, хотя все окружающие наперебой упрекают врача в бездействии.

Как следует поступить врачу, когда атмосфера вокруг него накалена до предела? Врачу, который будет делать свое дело так, как считает нужным, не обращая внимания на крики и вопли окружающих, можно доверить любого, даже самого тяжелого больного. Врач, отступающий от своих принципов и дрожащий перед каждой угрозой, поступается своей совестью, его можно купить и заставить сделать все, что угодно, на него нельзя положиться в трудной ситуации.

Это бывает непросто для врача-гомеопата - успокоить самого себя, когда рядом нет ни одного сочувствующего человека. Отношение окружающих никогда не должно влиять на исполнение врачебного долга. Лучше позволить врачу внимательно изучить проявления болезни. То, что истинно, защищается и развивается, то, что ложно, деградирует. Позвольте человеку несколько раз потерять самоуважение, и он становится трусом и доносчиком, способным совершить любую низость. Врач, который поступил согласно велению долга и совести, может открыто смотреть в глаза близким, когда пациент умер.

"Органон", 63: "Каждое лекарство, равно как и всякая сила, имеющая влияние на нашу жизненную деятельность, расстраивает и видоизменяет последнюю, приводя в состоянии здоровья более или менее продолжительную перемену. Эту перемену называют первоначальным действием, и хотя бы она была вызвана одновременным действием лекарства и жизненного начала, тем не менее по преимуществу она есть сила врачебная. Хранительная сила организма затем стремится противодействовать чуждому влиянию, и это противодействие, принадлежащее нашему жизненному началу, этот результат его автоматической деятельности, называется вторичным, или реактивным действием (противодействием)".

"Органон", 64: "В продолжение первоначального действия искусственных болезненных сил на здоровое тело, жизненное начало, по-видимому, играет вначале просто страдательную роль, как бы поневоле воспринимая и вынося впечатления внешней силы, на него действующей; но затем оно приобретает самостоятельность и противополагает первоначальному действию другое, как результат собственной энергии. Здесь' возможны два случая:

а) Если в теле существует состояние, прямо противное первоначальному действию чуждой силы, то жизнедеятельность всегда стремится воспроизвести его, и притом соразмерно с силою болезненного или врачебного влияния, а также со своею собственною энергией (действие вторичное, реактивное).

б) Но везде, где такого противного состояния не оказывается, жизненное начало старается, по-видимому, только, изгладить превышающею силою первоначальное действие внешней силы и, вместо последнего, восстановить состояние спокойствия и правильного здоровья (действие вспомогательное, целебное)".

В этих параграфах С. Ганеман рассматривает первичное и вторичное действие лекарства. Я считаю, что нет необходимости подробно останавливаться на этой теме. Первичное и вторичное действие - это единое действие лекарства, хотя некоторые гомеопаты пытаются их дифференцировать. Не имеет значения, страдает ли пациент от симптомов, которые появились при первичном действии лекарства или при вторичном, - лекарство будет излечивать одним и тем же образом. Появившиеся симптомы вызваны действием лекарства, и они очень часто противоположны друг другу. На ранних стадиях появляется бессонница, а в конце - сонливость, и одно состояние часто более выражено, чем другое.

Например, при испытаниях Орium у исследователей сначала наблюдалась бессонница, а затем сонливость. В патогенезе Орium есть и сонливость, и бессонница, и если другие его характерные симптомы подобны болезни, то не имеет значения - испытывает ли пациент сонливость или же у него бессонница. Если Оршт подобен заболеванию, он будет лечить в любом случае, и нет нужды выяснять, когда он вызывает бессонницу, а когда сонливость.

У некоторых испытателей при приеме аллопатических доз Орium вначале наблюдался понос, а затем запор. И любой врач знает, что если сегодня он примет Орium в аллопатической дозе, то через 6 часов у него начнется понос, который будет продолжаться в течение нескольких дней, а затем примерно на протяжении 6 недель будет запор. Знать, что лекарство может действовать двояко, - это просто знать природу лекарства в общем.

Существуют конституциональные типы людей, организм которых реагирует специфическим образом, и эти состояния часто проходят после испытания лекарства или, наоборот, появляются. У этих пациентов симптомы могут быть изменчивы до такой степени, что запутывают врача, пока он не определит конституциональный тип. Это очень важно при выборе препарата - знать конституциональный тип пациента.

Конечно, при острых заболеваниях симптомы часто бывают выражены так отчетливо, что подобное лекарство может быть назначено без определения конституционального типа. Но острые заболевания с течением времени формируют патологический конституциональный тип, становясь постоянными. Лекция 17 НАУКА И ИСКУССТВО

До этого мы изучали принципы, относящиеся к теории гомеопатии. Обобщая эти принципы, С. Ганеман выделил три важных элемента, касающихся применения их в практической деятельности.

Во-первых, врач-гомеопат должен знать, как и какие сведения он должен получить о болезни, чтобы быть способным излечить ее. Это относится к болезни в общем и к проявлению болезни у отдельного человека в частности.

В третьей лекции мы выяснили важность этого вопроса. С этой лекции и до конца курса мы будем изучать эту тему очень подробно. Есть много вопросов, относящихся к этой теме, в которых врач-гомеопат должен разбираться детально, но основным является знание природы острых и хронических миазмов, а также проявление их действия у конкретного человека.

Во-вторых, врач-гомеопат должен уметь находить нужное лекарство, излечивающее болезнь. Этот процесс является составной частью обучения пользования гомеопатической Маtеriа Меdiса и должен включать в себя не только изучение патогенезов лекарств, но и знание того, как эти патогенезы составляются.

В третьих, врач-гомеопат должен знать и уметь выбрать наиболее эффективную методику лечения. Для этого нужно изучить все методики лечения, используемые в гомеопатии, самым рациональным, научным и тщательным образом, что и будет сделано в последующих лекциях. Только таким образом мы можем перейти от науки гомеопатии к искусству лечения.

К настоящему времени мы уже разобрали в основном все принципы гомеопатии как науки. В гомеопатии болезни не разделяются по различным группам, как это принято в аллопатической медицине, т. к. это бесполезно: лечить надо не болезнь, а человека. Название болезни, диагноз, как выражаются аллопаты, мало помогает при лечении, но врач-гомеопат должен тщательно записывать все проявления болезни у конкретного больного, фиксировать их на бумаге, пользуясь всем богатством языка, чтобы в любое время обновить образ болезни в своей памяти. Если же врач просто написал название болезни, т. е. диагноз, то в будущем он не сможет сделать правильного назначения, потому что, когда пациент придет к нему на прием через какое-то время повторно, врач будет уже просто не в состоянии вспомнить все проявления болезни. Название не определяет суть природы болезни, а только определяет ее место в общепринятой классификации. Знание природы конкретной болезни необходимо для правильного назначения, а эта природа проявляется именно в деталях.