Марина Крымова - Баня лечит Страница 3

В быличках и поверьях говорится, что банник приглашает к себе в гости всевозможную лиховую силу на посиделки, они моются, парятся и устраивают танцы. Иногда попадаются вполне добропорядочные банники с добрым сердцем, которые приваживают души проклятых девушек, а пока ее физическое тело спит, банник ее душу исцеляет от проклятия, если банник мужеского рода; или души проклятых юношей, если банник женского рода. Существует распространенная быличка о появлении в бане проклятой девушки, на которой затем женился парень, взявший ночью с банной кладки камень для гадания. Таким образом банник устроил ее судьбу, предварительно «отмыв от прокли».

Именно по этой причине повивальные бабки, прежде чем привести в баню роженицу, бросали по углам камни с каменки со словами: «Черту в лоб». Или перед тем, как в баню заходит семья, женщина плюнет в четыре угла парилки, чтобы нечистая сила, оставшаяся в бане, удовольствовалась тем, что ей пожертвовала женщина. По народному убеждению: «В бане вообще можно видеть всех нечистиков, какие только бывают. Они бани-то очень все любят».

Кроме того, с давних, еще дохристианских времен баня считалась местом, где в гостях у человека могли пребывать Боги. Баня считалась местом, где верховодили Купало с Купавою и все четыре стихии, небесные и земные, сходились в одной точке, чтобы править судьбу человека: Огонь Сворожичь, Стриббог со своей воздушной свитой, Мать Сыра Земля Макошь Володушка с Берегинями-травами и Дана Дивия чистая пречистая. Приходили они все в гости к Купало с Купавою для того, чтобы ворожить судьбу дальнюю, судьбу изборную человеку. Особенно тех любили Боги, кто чаще в баню ходил, душу облегчал да дух просветлял. Но помимо этого в бане могли находиться русалки – души всех загубленных влюбленных девушек, а также кикиморы – души травниц-знахарок.

В бане в чистый четверг традиционно встречали навий. Навьи – это судиницы, вестницы смерти и, для того чтобы умилостивить их, для них специально топили баню и оставляли в ней еду. В других местах баню топили для ведогонов, благожелательно настроенных духов предков, чтобы они как можно чаще приходили в семью, приносили мудрость, знания и предупреждения.

Баня, как место, связанное с перекрестком миров, миром Нави – потусторонним миром – и миром Яви – миром людей, миром Прави – миром богов и миром Слави – миром, где хранятся все грехи и благие заслуги человека, повсеместно считалась подходящей точкой для передачи колдовства или ведической силы. В многочисленных быличках говорится, что колдуны, знахари, ведуны и ведуньи передают свою силу – а вместе с ней и своих подручных ведических наставников: сирков-хранителей, берегинь и всевозможные амулеты и силовики – желающим получить ведическую силу именно в банях.

Считалось, что если колдун или ворожея вовремя не передавали свою силу, им грозила долгая и тяжкая агония, но и в этом случае на помощь нередко приходила все та же баня. Например, тяжело болеющего и умирающего человека переносили в баню, крышу которой несколько приподнимали осиновыми клиньями. Делали это для того, чтобы сила судиниц, пришедшая за душой умирающего, могла забраться в образовавшуюся щель и побыстрее забрать дух уходящего человека. Душа же человека после этого также выходила через эту осиновую щель. Тем самым проверялось, чья это душа: грешника или праведника. Душа грешника обязательно зацепится за осиновые подпорки и не сможет прорваться в мир Прави, и тогда за ней придет Морок и утащит ее в Тартар.

Баню в ряде районов России считали также и самым подходящим местом для неизлечимых кликуш – женщин, одержимых бесом. Считалось, что кликуши, а точнее – поселившиеся в них злые духи, беснуются, когда у близких родственников все хорошо, и именно по этому признаку определяли, что кликушу пора пропаривать. Для этого топили баню и как можно дольше заставляли порченых лежать там, запеленутых в травы и холсты. Их пропаривали на льняных простынях, проложенных мятыми травами, как спеленутых новорожденных; это делалось для того, чтобы человек переродился, а суетный мрачный дух кликуши вылетел из него вместе с криком одержимого.

От одержимости использовали вереск, пихту, багульник и полынь, взятых в равных порциях, но так, чтобы покрыть все тело травяным крошевом.

Все болезни в старину связывали исключительно со злыми духами. О болезни, приключившейся неизвестно отчего, говорили: «Что из бани вынес, в баню и отнесу». Имелось в виду, что если ты и прихватил какую-то болячку, то уж точно от какого-нибудь нечистика, пришедшего в гости к баннику. А значит, болезнь нужно отнести обратно и методом пропаривания изгнать из тела.

Различные хвори, которые приблудились в баню, могли быть следствием пагубного воздействия на человека самим банником, который напустил болезнь только потому, что человек сделал что-то не так. Например, зашел в четвертый пар, который по народному убеждению считался собственностью банника. Тогда банник напускал угар или хворь вознемотную.

Естественно, что наши предки нередко в банях занимались гаданиями. В литературе описан очень популярный способ гадания, – «рождественские банушки». Девушки приходили в полночь к бане и заголяли подол платья на голову, чтобы обнажить ягодицы, и, пятясь, входили в баню со словами: «Мужик богатый, ударь рукой мохнатой». Считалось, что если к телу прикоснется волосатая и мягкая рука – жених будет богатый и с мягким характером, а если голая и жесткая – жених окажется бедным и лютым. Естественно, молодые парни этим пользовались и такие «рождественские банушки» очень использовали для всевозможных сексуальных фривольностей. Одевали мохнатые рукавицы и всячески обхаживали девушек, прикасаясь ко всем частям тела. Иногда шалили: хлопали по мягкому месту любезных или поленом холодным охаживали тех, кто не очень нравился. Девицы же только радостно взвизгивали оттого, что гадание подействовало, и с криками бежали от бани под хохот парней.

По народному убеждению ходить в баню должен всякий, а кто не ходит, тот не считается добрым человеком. Баня обязательно топилась не только еженедельно, но и перед праздниками и по случаю каких-либо значительных событий: при родах, для невесты накануне свадьбы, для жениха после свадьбы, перед праздниками. У русских, украинцев и многих других славянских народов баня имелась в каждой, даже в самой захудалой деревне. Во многих местах каждая крестьянская семья, обстраиваясь, считала своим долгом поставить отдельную баню, обычно на берегу.

В Костромской губернии баня считалась столь важным аспектом жизни, что там, где не было возможности построить обычную баню, например где селения ежегодно заливало весенним разливом рек, строили баню на сваях. Вот как исследователи описывают костромские бани: «Среди плакучих ив причудливой формы и необыкновенных размеров, на уровне птичьих гнезд, на высоких четырехметровых столбах, напоминающих скорее сухие стволы деревьев, повисли в воздухе рубленые избушки с маленькими волоковыми окошками со спускающимися на землю узкими и длинными лестницами, по которым быстро поднимались жители с ведрами воды и связками хвороста. Это были бани, живописно раскинувшиеся большими группами вокруг деревни и оживавшие в каждый субботний вечер, когда и начинали их топить». Эти бани ничем не отличались от широко распространенных в прежнее время обычных курных бань с теплым помещением, очагом для подогрева воды и «производства» пара, пологом и лавкой у окошка для мытья и холодным предбанником для переодевания. Поскольку сруб был установлен на высоких сваях, с одной стороны на выпускных бревнах устраивался помост с перилами и лестницей, соединяющей баню с землей.

Похожие бани строились и в других местах. Например, в рукописи из Олонецкой губернии 1880 года один автор, давая описание расположенного на берегу озера карельского села, оказавшегося, по его словам, неожиданно большим «домов до тридцати», пишет: «Перед глазами почти у каждого обывателя села, на сваях, вбитых в озеро, стояла баня, куда вели узкие мосточки».

Как тут не вспомнить избушку Бабы-яги, которая тоже стояла на курьих ножках, то есть была на ножках-сваях, и курилась, то есть из трубы шел дымок. Возможно, Баба-яга была баба-травница, ведунья, которая в бане парила и мыла придурковатого Иванушку. Не зря она говорила ему: «Ну-ка, полезай-ка в печь». Известно, что в русских избах печь использовали для пропарок. Вечером, когда печь немного остывала, вынимали угли и золу, настилали солому, а затем влезали в печь и поддавали пару: брызгали по сторонам и поверху водой, начинали мыться и париться веником.

Мылась и я в детстве у бабушки в такой русской печи. Существует ряд хитростей, чтобы снять сажу с зева печи. В последнюю закладку дров используют осину, ее огонь «облизывает» сажу. Когда печь немного остывала, внутрь ставили ушат с холодной водой; и вода, нагреваясь, быстро оттягивала жар. Тогда в воду кидали сухой папоротник, завязанный в узел вместе с овсяной соломой. Мочалка быстро распаривалась в нагревшейся воде, а как только водой можно было мыться, в печь забирался человек. Остатки золы только способствовали здоровью, так как зола слегка мылится. Стены зева печи благодаря влажности в этот момент уже не слишком горячие. Натираясь до красноты и отмываясь в кипятке, в такой «печной баньке» не задыхаешься, поскольку вытяжка-загнетка остается слегка приоткрыта. После мытья вылезаешь из печи спиной и становишься ногами в таз, а тебя сверху поливают прохладной водой. Классно!