Анонимные Алкоголики - Доктор Боб и славные ветераны Страница 39

Когда сестра Игнатия умерла в апреле 1966 года, ее вспоминали с благодарностью как очаровательную, светлую, маленькую женщину, страстно желавшую только одного — быть смиренной, преданной и анонимной Сестрой Милосердия.

«Она не осознавала свое величие и славу, — говорил священник. — Чем больше она старалась скрыть свою святость, тем очевиднее она становилась для окружающих».

Вероятно, Билл говорил о том же, когда сестра Игнатия просила не упоминать ее имя во второй статье Джека Александер в Вечернем Субботнем приложении Saturday Evening Post. «Чтобы стать анонимной, Сестра, вам придется немного выпить», — сказал Билл.

Любимой цитатой сестры Игнатии был пророческий парадокс, изложенный в послании Апостола к Язычникам: «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом».[25]

XV. Неожиданный рост в Кливленде

Кливлендские члены АА делали все, что могли, чтобы донести послание, но, как рассказывает Дороти С. М.: «Мы действовали методом проб и ошибок, и значительную его долю составляли ошибки. Мы не давали спуску ни одному пьяному. Я помню, как мы повсюду гонялись за одним человеком. Какое‑то время он мог оставаться трезвым, а потом напивался и исчезал. Но мы искали его по всему Огайо, вызволяли из тюрьмы и притаскивали обратно.

Мне казалось, что никто в Кливленде не должен быть пьян — равно как и где‑либо в мире — раз уж существует АА. Поэтому я объезжала улицы, предлагая разным книжным магазина Большую Книгу. Я отправилась в публичную библиотеку и пыталась получить от них заказы. Никто меня даже не слушал; они смотрели на меня так, будто я была Спасителем Неллом».

В октябре 1939 года Дороти писала Рут Хок в Нью–Йоркский офис: «Док Смит сказал мне вчера вечером, что у Бога, кроме меня, есть еще парочка посланников, и что Он может уложить весь мир спать и выпустить на небо солнце и без меня. Обожаю Дока за такие вот комментарии. И я немного поутихла — по крайней мере, в своем сознании».

По поводу доктора Боба Рут пишет Дороти: «Странно, что хотя мы виделись с ним всего один раз, у меня такое чувство, что он — один из самых лучших друзей, которые у меня когда‑либо были». В более поздние годы Рут (к тому времени уже будучи замужем за одним из АА–евцев из южного Огайо) вспоминала, что доктор Боб казался человеком, проявлявшим огромную симпатию и интерес к вам — и что в глазах у него горел озорной огонек, и он любил подразнить молодежь.

«Да, озорной огонек у него был, — соглашается Смитти, сын доктора Боба. — И он с огромной силой притягивал к себе женщин. Он был исключительно любезен и умел им польстить. Они это знали, и им это очень нравилось».

Был еще один врач среди алкоголиков, привлекший к себе пристальное внимание кливлендских АА–евцев. В письме Кларенса к Хэнку П., написанном после создания первой группы, отмечалось, что «парни прибрали к рукам доктора, и наблюдают за ним, как ястребы, пытаясь удержать его, пока опасное время не останется в прошлом». Он писал это о докторе Гэрри Н., который тогда был трезвым всего несколько недель, а впоследствии посвящал огромную часть своего времени новичкам, пока они еще находились в больнице.

Благодаря усилиям Эдны МакД., которая была замужем за одним из АА–евцев, у группы была возможность помещать пациентов в Кливлендский Госпиталь Диаконисс[26]. По рассказу Эла Г. (адвоката, в доме которого проводились первые собрания АА в Кливленде), Эдна была амбулаторной медсестрой, посещавшей больных за городом, и ее работа давала ей возможность общаться с администрацией всех госпиталей страны.

Она полагала, что доктор Киттерер в госпитале Диаконисс, опытный администратор, носивший сан священника, мог как никто другой понять потребность алкоголиков в такой духовной программе, как программа АА. Она рассчитывала на его благожелательность.

Надеясь добиться в Госпитале Диаконисс мест для алкоголиков с правом посещения больных членами сообщества, доктор Боб и доктор Гэрри Н. «ринулись выяснять отношение доктора Киттерера к идее, — рассказывает Эл. — Но тот получил отпор совета попечителей. Их он убедить сумел, но медицинский персонал был настроен крайне неодобрительно. Мы поместили туда своего первого пациента (бармена) в конце мая 1939 года.

Мы поместили кандидатов в госпиталь, не обдумав заранее, как будут оплачиваться счета, — вспоминает Эл. — К 1940 году мы были должны где‑то от 1200 до 1400 долларов. В конце концов, мы вернули долг, но средства для этого собирались два или три года».

Доктор Н. не брал денег с пациентов за свои услуги, но через несколько лет другой врач–АА–евец занял его место, и группы решили, что номинальная плата в 10 долларов для него должна быть включена в счет каждого пациента. «Это вызвало обычные споры о профессионализме, которые возникали часто и проходили бурно», — говорит Эл.

«Вслед за госпиталем Диаконисс в 1940 году, Госпиталь Милосердия Св. Винсента, тот самый, в котором впоследствии открылся Розарий–холл, также стал принимать пациентов и размещать их в отдельных палатах. Со временем сестра Викторина организовала там отделение», — рассказывает Эл.

Кроме работы с пациентами в госпиталях, происходили в Кливленде и другие значительные нововведения. В октябре 1939 года Дороти С. сообщила в Нью–Йоркский офис, что комитет семерых — пятеро мужчин и две женщины — начал свою работу в Кливленде. Мало того, что это был первый центральный комитет, его называют также первым примером ротации в АА, поскольку один мужчина и одна женщина покидали комитет ежемесячно, а их места занимали другие, по очереди, в соответствии со сроками трезвости.

Билл Уилсон отдал должное Элу Г., первому председателю, за выработку принципов ротации в АА, и произошло это либо осенью 1939 года, либо чуть позже, когда создавался более формализованный центральный комитет. «До сих пор всей деятельностью руководили самые опытные ветераны, и мы естественным образом полагали, что так будет всегда», — говорит Билл. Но Эл был старше (по возрасту) большинства других АА–евцев, был загружен семейными делами, отнимавшими много времени, и поэтому был готов передать свои обязанности кому‑нибудь другому.

«Мы встречались раз в месяц, а затем решили открыть офис, — рассказывал позже Кларенс. — До этого у нас были только абонентский ящик и телефон». Он говорил также, что комитет был организован для координации вопросов госпитализации и спонсорства.

«Это действительно работает, — сообщает Дороти в своем письме в Нью–Йоркский офис. — Они назначают лидеров, обсуждают новые тенденции, организуют общественную деятельность и готовят костюмированный бал в Хэллоуин», — сообщает она.

Было ли у них время на танцы, остается под вопросом, поскольку Кларенс планировал кое‑что посерьезнее. Каким‑то образом — мнения расходятся — ему довелось встретиться с репортером кливлендского Plain Dealer[27] и убедить его написать серию статей об АА, которые вышли в печать в конце октября 1939 года.

Уоррен К. (АА–евец, который остался без гроша, но очень гордился тем, что его взяли в кливлендскую группу), говорит о Кларенсе: «Я думаю, что он, больше чем кто‑либо иной — по крайней мере здесь — предвидел огромные возможности роста АА. Он горел желанием приняться за дело. Как, впрочем, и я. Он хотел, чтобы АА росло, и хотел, чтобы оно было везде. И мне кажется, Док поддерживал это стремление. Он видел, что программа будет работать “лицом к лицу”, “от человека к человеку”.

Кларенс затащил корреспондента Plain Dealer на одно из собраний. Он представился алкоголиком. В действительности он им не был. Он был писателем», — рассказывает Уоррен.

Но Дороти вспоминает: «Кларенс ухватился за этого репортера. Я уверена, что он был алкоголиком. Он приходил на собрания в дом Эла Г.»

В книге «АА взрослеет» Билл ссылается на Элрика Б. Дэвиса как на «вдумчивого репортера первой колонки».

Кларенс считает, что кто‑то привел Дэвиса на собрание. «Я убедил его написать серию статей об АА и сказал ему, что он сам загорится идеей, если вложит душу. Его направляли тогда в сумасшедший дом, и он совсем пропадал».

Таким образом, вы платите свои деньги и делаете свой выбор. Иначе говоря, данное несоответствие можно объяснить бытующим в АА мнением, что каждый сам решает, признать ли ему себя алкоголиком. Даже АА–евцы не всегда соглашаются друг с другом по этому вопросу.

Вне зависимости от статуса, статьи, написанные Дэвисом, вызвали небывалую волну роста АА в Кливленде. Серия из пяти статей, по мнению Билла, «возвестила миру о новой эпохе Анонимных Алкоголиков — массовом производстве трезвости».