Петр Левин - Око настоящего возрождения Страница 5

Так началось мое обучение в монастыре.

ТЕМА 2: Второе рождение — полный комплекс упражнений

Глава 1

Вращение энергий

Я довольно быстро втянулся в весьма своеобразную жизнь монастыря. Мне нравилось, что здесь нет привычной для наших монастырей тишины и однообразия — напротив, во всем было буйство красок: разноцветьем сияли домики лам, внутреннее и наружное убранство храмов, поражали своей пышностью ритуалы с песнями и плясками в причудливых одеждах и масках, да и в повседневной жизни монахи много пели, говорили, смеялись.

Поразило меня и то, что монахи жили не скученно, не в общих кельях, а каждый в своем доме. Дома эти были и совсем скромные, и побогаче. Насколько я мог судить, обстановка во многих из них была вовсе не такой аскетичной, как в тех кельях, которые предоставлялись временным постояльцам, таким как мы с Ю. Здесь было не обязательно вести аскетический образ жизни — но все же и роскоши особой, конечно, не было, потому что ламы, отрешившиеся от мирских забот, не нуждались в ней. Многие из них были очень богатыми людьми, но осознанно выбравшими скромность в быту.

Ритуалы, медитации, изучение философских трактатов — вот что занимало основную часть времени живущих здесь. Но и физической подготовке уделялось много внимания — все ламы не только молодо выглядели, но и находились в прекрасной физической форме благодаря ежедневным тренировкам в гимнастике, беге, боевых искусствах.

Каждое утро меня будил необычный протяжный звук — так, сигналом трубы, похожей на морскую раковину, начинался день монастыря. И тут же открывались двери и окна, ламы один за другим выходили на обширную площадь перед храмом, цепочкой обходили его по кругу, а затем размещались на площади, чтобы приступить к главному действу, с которого начинался каждый день жизни в монастыре — ритуалу, направленному на то, чтобы повернуть время вспять и прийти ко второму рождению.

Непосвященному, вроде меня, это могло показаться чем-то вроде гимнастики или причудливого танца. Об истинной, глубинной сути происходящего я узнал через несколько дней после нашего прихода в монастырь, когда я уже успел немного здесь освоиться, и, по словам Ю, оказался готов приступить к практике.

Мой духовный наставник

Однажды утром Ю привел меня в один из небольших двориков перед аккуратным домиком, положил прямо на землю маленький коврик и велел мне сесть на него, а сам куда-то ушел. Через несколько минут он вернулся в сопровождении худощавого, почти наголо обритого ламы, возраст которого, конечно, я бы не взялся определить, но на вид он был довольно молод.

Ю сказал, что это лама Чен, который будет моим духовным наставником, гуру. Я удивился, потому что думал, что учить меня будет сам Ю. Как я могу учиться у кого-то другого, не зная языка?

Ю засмеялся и сказал:

— Чтобы учиться у меня, не надо было проделывать такой долгий путь. Нет, ты должен получить знание из первых рук. Что касается языка — то поначалу я послужу переводчиком, а в дальнейшем ты и без перевода все будешь понимать.

Пока я ничего не понимал, но лишь кивнул, соглашаясь.

Чен попросил меня сесть на коврик в позу лотоса, из чего у меня, конечно, ничего не вышло. Тогда он посмотрел на меня очень недовольно, даже сердито, и пробормотал что-то по-тибетски, с интонациями, которые показались мне угрожающими. Ю улыбнулся, глядя на мой испуганный вид, и сказал, что я должен привыкнуть: мне может показаться, что со мной обращаются грубо, но на самом деле это не так. Такая манера обращения необходима, чтобы мобилизовать все силы и возможности ученика. Иначе большинство учеников отвлекаются, теряют нить того, о чем говорит учитель, и практически спят на ходу.

Я принял это к сведению, но привыкнуть к своеобразной манере воспитания местных лам мне удалось не сразу.

В итоге Чен согласился, чтобы пока я сидел, опустившись на пятки. Главное, чтобы спина была прямая, а руки лежали на коленях ладонями вверх — такая поза лучше всего способствует восприятию информации.

Затем Чен объяснил мне, чему, собственно, он будет меня учить. (Ю переводил.)

Семь упражнений

Ритуал второго рождения, сказал он, состоит из семи упражнений. Я должен буду освоить их все, но не сразу, а поочередно. Пока я не научусь правильно выполнять каждое из семи упражнений, приступать к ритуалу нельзя. Сначала нужно выучить по отдельности первые шесть упражнений. Само по себе каждое упражнение действует благотворно, и позволяет в некоторой степени замедлить время, то есть отодвинуть старость. Но все они еще не составляют ритуал, то есть желанной цели, поворачивания времени вспять и возвращения молодости, не дадут.

Чтобы все упражнения соединились в единый ритуал, нужно освоить ключ к нему. Ключом является седьмое упражнение. В чем его суть, Чен мне пока сообщить не мог. Это таинство, доступное лишь тому, кто освоил шесть упражнений. Причем освоил если не в совершенстве, то весьма близко к тому.

Я спросил, сколько времени уйдет у меня на освоение всех упражнений. Мне казалось, что моего короткого отпуска не хватит для того, чтобы освоить такой сложный ритуал, да еще почти в совершенстве. На что Чен ответил:

— Ты можешь потратить на это ровно столько времени, сколько захочешь. Главное, что тебе для этого нужно — сформировать четкое намерение освоить ритуал за определенное время.

— Но ведь, наверное, есть какой-то минимальный срок, объективно необходимый для этого? — спросил я.

Ю и Чен переглянулись и усмехнулись. Затем Чен продолжил:

— Для кого-то достаточно недели, кому-то и всей жизни мало. Притом, что ритуал для того, кто действительно хочет его освоить, совсем не сложен. Я же тебе говорю, это зависит только от тебя. Если ты твердо и определенно решишь уложиться в имеющийся у тебя срок — ты уложишься. А если ты будешь вялым, разболтанным, и не сможешь собраться, то твое обучение может затянуться на годы. Но в таком случае в нем мало смысла.

Я по-прежнему мало что понимал, но про себя вдруг четко и определенно решил, что непременно соберусь и освою все ровно за четыре недели. Видимо, мое состояние как-то передалось учителю, и он наконец улыбнулся. Затем подошел ко мне и одобрительным жестом коснулся плеча, что-то тихо сказав.

— Он говорит, что ты все хватаешь на лету, способный ученик, — перевел Ю, и тут же спохватился: — Правда, он велел это тебе не переводить, чтобы ты не зазнался.

Зазнаваться я и не собирался, не с чего было, напротив, пока я чувствовал себя тупым и бездарным невежей.

Я увидел энергию

Еще больше ощущать себя ничтожеством я начал, когда Чен завел разговор об энергиях.

Он спросил, знаю ли я, что человеческое тело — это только видимость, а на самом деле мы состоим из энергии?

Я невольно поморщился — разговоры об энергиях я считал полной дурью. И сразу же вспомнил приехавших в Китай жен моих коллег, которые якобы заряжались какими-то энергиями под руководством учителей, которых я считал шарлатанами. Неужели и здесь мне предложат нечто подобное?

В это время Чен вдруг громко хлопнул в ладоши прямо перед моим носом и выкрикнул что-то резкое. Я сильно вздрогнул.

— Ты не веришь, — сказал Ю. — Тогда смотри на него внимательно.

Еще не оправившись от шока, я во все глаза уставился на своего гуру.

Раскинув руки в стороны, он начал медленно раскручиваться по часовой стрелке.

Он раскручивался все быстрее и быстрее, даже у меня невольно закружилась голова — а ему, казалось бы, это ничего не стоило.

Я смотрел на крутящуюся фигуру, и какое-то время четко видел ламу в оранжевом одеянии, его лицо, фигуру, руки и ноги…

Но затем что-то случилось у меня с глазами. Вернее, так мне показалось сначала — что с глазами не в порядке. Я даже проверил, не закрылись ли они случайно — но нет, мои глаза были открыты.

Но видел я перед собой теперь не крутящегося ламу.

Я видел бешено вращающийся кокон белого цвета.

Это было что-то вроде веретена. Или нет, скорее гигантского яйца, состоящего из ослепительно белого света, вернее, потоков, нитей света, крутящихся с невероятной скоростью.

Я смотрел как завороженный, а потом вдруг понял, что теряю сознание, и закрыл лицо руками.

Кто-то коснулся моей головы. Я открыл глаза. Это был Чен. Он стоял рядом со мной, все тот же обычный с виду человек, и приветливо улыбался.

— Что это было? — спросил я.

Теперь они оба, Ю и Чен, захохотали в голос.

— Не задавай глупых вопросов, — перевел Ю. — Ты сам знаешь, что это такое. Каждый человек знает — это знание есть у нас глубоко внутри, в подсознании. Так глубоко, что большинство людей за всю свою жизнь так и не могут его осознать. Но тот, кто хочет повернуть время вспять, должен знать правду. Правда состоит в том, что каждый человек — это вращающаяся энергия. Живой человек, конечно. У трупа уже нет никакой энергии. И чем ближе человек к старости и смерти — тем меньше у него этой энергии остается. Хотя должно быть наоборот.