Корнаро Луиджи - Как Жить 100 Лет, или Беседы о Трезвой Жизни Рассказ о себе самом Луиджи Корнаро (1464-1566 гг.) Страница 6

O трижды всевышняя умеренность, столь полезная для человека, из-за услужения, которое Ты действительно оказываешь ему! Ты продлеваешь его дни, посредством чего он очень улучшает свое понимание и, таким знанием, он может избежать горьких фруктов похотливости, которая является врагом разума человека. Ты, кроме того, освобождаешь его от ужасных мыслей о смерти. Как сильно должны мы быть обязанными тебе, после Тебя мы наслаждаемся этим красивым миром, который действительно красив для всех, чья чувствительность не была ослаблена переполнением, и чьи умы не загубила похоть! Я действительно никогда не знал, пока я не постарел, что мир был настолько красив; ибо, в моих младших годах я был развращён нарушениями норм, и поэтому не мог осознавать и наслаждаться, как я делаю сейчас, его красотой. O действительно счастливая жизнь, что в дополнение ко всей этой пользе, присужденной мне, столь улучшившей и усовершенствовавшей мое тело, что теперь я получаю больше удовольствия от простого хлеба, чем прежде, я имел от самых изящных деликатесов! Фактически я нахожу такую сладость в этом, из-за хорошего аппетита, который я имею всегда, что я должен бояться прегрешения против умеренности, был бы я не убежденный в абсолютной необходимости этого, и зная, что беспримесный хлеб, главным образом, лучшая пища человека, и в то время как он ведет трезвую жизнь, он может быть уверенным в постоянном желании, этом естественном соусе, – хорошем аппетите – и кроме того, я нахожу, что, хотя я имел обыкновение есть два раза в день, теперь, когда я намного старше, для меня лучше поесть четыре раза, и все еще уменьшать количество с возрастанием лет. И это – то, что я делаю, управляемый моим жизненным опытом; по этой причине, мое душевное состояние (настроение), никогда не угнетаемое слишком большим количеством пищи, является всегда оживленным (бодрым); особенно после еды, так, что я очень наслаждаюсь пением песни, прежде, чем я сяду к своему писанию.

И при этом я никогда не обнаруживаю себя хуже для изложения на письме непосредственно после приемов пищи; мое понимание не может быть более ясно; и я никогда не сонлив; пища которую я потребляю настолько маленького количества, чтобы направлять вверх любые отходящие газы к мозгу. O, насколько полезней это старику есть но немного; поэтому я потребляю, но как раз столько чтобы содержать тело и душу вместе, и продукты, которые я ем, следующие: хлеб, шнитцель (эскалоп), яйца (желток), и супы. Из мясной пищи я ем ягнятину и баранину. Я ем домашнюю птицу каждого вида; также морскую и речную рыбу. Некоторые мужчины слишком бедны, чтобы позволить себе пищу этого класса, но они могут чувствовать себя хорошо на хлебе (сделанном из муки крупного помола, которая содержит гораздо больше питательных веществ чем хлеб, приготовленный из муки тонкого помола), panado, яйцах, молоке, и овощах. Но хоть человек должен есть только их, он не должен есть больше чем его живот может непринужденно переварить, никогда не забывая, что это – сверхколичество, которое ранит, даже больше чем съедание неподходящей пищи. И снова я говорю, что кто-либо не нарушающий границы, что касается количества или качества, не может умереть, но лишь просто растворится, за исключением случаев где есть некоторая унаследованная болезнь; но такие случаи сравнительно редки, и даже здесь строгая и умеренная диета будет иметь самое большое услужение.

O, какое различие между регулярной и умеренной жизнью, и нерегулярной и несдержанной жизнью! Одна дает здоровье и долговечность, другая производит болезнь и преждевременную смерть. Сколько из моих самых дорогих родственников и друзей я потерял через их свободное проживание, тогда как, слушай они меня, они, возможно, были бы полны жизни и здоровья. Я таким образом более чем когда-либо настроен использовать свои предельные усилия, чтобы обнародовать пользу моего вида жизни. Здесь я, старик, все же полный жизни и радости, более счастливый чем в любом предыдущем периоде моей жизни, окруженной многими удобствами; не самое малое, чтобы упомянуть мои одиннадцать внуков, все прекрасно понимающие и добродушного нрава, красивые в их личности, и хорошо расположенные к изучению; и они, Я надеюсь так преподавая, должны взять пример с меня, и следовать за моим видом жизни.

Интересуясь современным стилем жизни я часто в недоумении, почему мужчины прекрасного строения тела и интеллекта, достигнув среднего возраста, не хотят, когда они оказываются подвергшимися нападению расстройств и болезней, прибегнуть непосредственно к регулярной жизни, и это постоянно. Это – потому что они находятся в невежестве относительно важности этого предмета разговора? Несомненно, не может быть так, что они порабощены их аппетитами до такой степени, что они оказываются неспособными принять строгую и регулярную диету? Относительно молодых людей, я никоим образом не удивлен их отказом жить такой жизнью, поскольку страсти их сильны и обыкновенно они их проводник. Не имеют они и много жизненного опыта; но, когда человек достиг возраста сорока или пятидесяти лет, конечно он должен во всех вещах руководствоваться причиной. И это учило бы мужчин, что, удовлетворяя аппетит и нёбо (вкус), это, как многие подтверждают, не естественно и не правильно, но причина болезни и преждевременной смерти. Было это удовольствие неба длительным, оно будет некоторым оправдание; но оно мгновенно, по сравнению с продолжительностью болезни, которую порождает ее избыток. Но это – большое утешение человеку трезвой (умеренной) жизни размышлять, что то, что он ест, будет держать его в хорошем здоровье, и не влечет за собой ни какой болезни или немощи.

Третья Беседа:

Метод Наслаждения Полным Счастьем в Старости

Моя Всесильная Суть Вещей,

В письменной форме Вашей Светлости, я буду говорить правда о тех немногих вещах, о каких я уже упомянул в своих эссе, но я уверен, что Ваша Светлость не будет утомлена повторением.

Мой Повелитель, чтобы начать, я должен сказать Вам, что, будучи теперь в возрасте девяноста одного года, я являюсь более крепким и здоровым чем когда-либо, к большому изумлению тех, кто знает меня. Я, кто может объяснить это, обязан показать, что человек может наслаждаться земным раем после восьмидесяти; но он не будет достигнут, кроме строгой умеренности в еде и питье, достоинств, приемлемых для Сути Вещей и друга причины (разума). Я должен, однако, продолжить говорить Вам, что, в течение прошлых нескольких дней я был посещен многими эрудированными докторами нашего университета, а также врачами и философами, которые хорошо знакомы с моим возрастом, жизнью, и манерами, также, что я был крепким, энергичным, и живым, мои чувства совершенны, также мой голос и зубы, аналогично моя память и рассудительность. Они знали, вдобавок к тому, что я постоянно использовал восемь часов каждый день в написании трактатов, моей собственной рукой, о предметах, полезных для человечества, и потратил еще намного больше в ходьбе и пении. O, моя Суть Вещей, как мелодично вырос мой голос! Услышали бы Вы меня воспевающим свои молитвы на моей лире, после примера Давида, я уверен, что это дало бы Вам большое удовольствие, настолько музыкален мой голос.

Теперь, эти доктора и философы сказали мне то, что это было почти чудо, что в моем возрасте, я в состоянии писать на темы, которые потребовали и суждения и духа, и добавили то, что я не должен рассматриваться, как престарелый человек, так как все мои занятия были как у молодого человека, и что я в целом непохожий на пожилых людей семидесяти и восьмидесяти лет, которые подвержены различным недугам и болезням, которые представляют жизнь усталой; или, если даже кто-либо случайно избегает этих вещей, все же их чувства ослаблены, зрение, или слух, либо память является дефектным, и все их способности весьма обветшалые; они не сильны, ни бодры, так как я. И профессора кроме того сказали, что они считали меня удостоенным особой степенью привлекательности, и говорили громадное количество красноречивых и прекрасных слов, прилагая усилия доказать это, что, однако, они не смогли сделать; поскольку их аргументы не были основаны на хороших и достаточных причинах, но только на их мнениях. В связи с этим я пытался вывести из заблуждения и ввести их в правду, и убеждал их, что счастье, которым я наслаждался, не ограничивалось мной, но могло бы быть распространено на все человечество, так как я был всего лишь простым смертным, и не отличался ни в каком отношении от других мужчин, за исключением того, что я родился более слабым чем некоторые, и не имел того, что называют сильной конституцией. Человек, однако, в его юные дни, более склонен быть ведомым чувственностью чем причиной; все же, когда он достигает возраста сорок, или ранее, он должен помнить, что он почти достигнул вершины холма, и должен теперь думать о понижении, неся вес лет с собой; и та старость – обратная сторона молодости, также, как хорошее физическое состояние – обратная сторона нарушения нормальной работы; следовательно, это – необходимо, чтобы он изменил свой образ жизни в отношении качества и количества его еды и питья. Поскольку это невозможно в силу природы вещей, чтобы человек помешанный на потакании его аппетиту, был здоровым и свободным от болезней. Следовательно чтобы избежать этого недостатка и его вредных эффектов, я воспользовался регулярной и трезвой жизнью. Это конечно верно, что я сначала нашел некоторую трудность в её выполнении, но чтобы покорить затруднение, я умолял Всемогущего предоставить положительную сторону умеренности во всех вещах, хорошо зная, что Он снисходительно услышит мою молитву. Тогда, полагая, что, когда человек собирается предпринять важную вещь, которую он знает, что сможет осуществить, хотя и не без труда, он может сделать это намного легче себе, будучи неуклонным в его цели, я преследовал этот курс: я пытался постепенно оставлять беспорядочную жизнь, и приспособить себя к строгим умеренным правилам; и это произошло, что трезвая и умеренная жизнь больше не стала неприятной, тем не менее, из-за слабости моей конституции, я связал себя очень строгим правилам в отношении количества и качества того, что я съел и выпил.