Ольга Карагодина - Серебряный пёс Страница 10

— Уважаемые пассажиры, электропоезд из Железнодорожного следует до Курского вокзала с одной остановкой «Серп и Молот». Это та остановка, на которой собственно, мы садились.

Пересказывать какой нервный смех начался у моей подруги, не буду. Сколько добрых и ласковых слов я услышала о себе! Сколько яда я проглотила? Какими глазами на меня смотрели собаки и подруга! Вспомнили про Сусанина, хотя к полякам мои родственники никакого отношения не имели. Единственное, что я смогла возразить на это:

— Друзья, запомните два золотых правила психотерапии!

Правило первое. Мелкие тревоги — это пустяк. Правило второе. Все тревоги — мелкие.

Но отклика в душах остальных, конечно, не нашла. Подруга только съязвила, глядя на мою бодрящуюся физиономию и широкую заискивающую улыбку:

— Покажите мне человека, у которого ВСЕ хорошо, и я найду у него шрам после нейрохирургической операции!

В итоге на нервной почве мы достали курицу и слямзили ее поделившись с боксером и лайкой, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед ни в чем не виноватыми собакевичами. Когда мы прибыли на станцию «Серп и Молот» и выкатились на платформу, желания гулять уже не было ни у кого. В общей сложности мы прокатались два с половиной часа, вконец измучив собак и себя. Единственной отрадой в нашем путешествии и приятным воспоминанием о прогулке осталась курица. Смачно плюнув на перрон, мы отправились восвояси на свою собачью площадку. Впрочем, и там собаки гулять в тот день отказались.

Это небольшая зарисовка, но с поучительным моментом. К восьми месяцам жизни Казанчика, я поняла, что лаек нужно выматывать до полного изнеможения, именно тогда с ними становится легче управляться, да и многих подвигов можно будет избежать.

Но это отступление.

В восемь месяцев Казан начал свои побеги. Он хорошо изучил все мои действия и привычки, и теперь правильно полагал, что если имеешь хорошие мозги, можно много достичь в этой жизни не удручая свою дураковатую хозяйку и не обременяя её слабый ум, слишком активными действиями, которые она не в силах правильно истолковать. Побеги Казан совершал с регулярностью два-три дня, занимавшие по времени не менее двух-трёх часов. Делал он это так. Мы приходили на площадку, Казан делал вид, что он осматривает территорию, ждёт друзей, вынюхивает кошек, но, как только калитка отворялась, и в неё заходил кто-то из собачников, Казан пулей вылетал в калитку и скрывался со скоростью звука. За ним вылетала я, но догнать его было, все равно, что бежать за ветром. С этого времени я приобрела хорошую физическую форму, так как наматывала круги по району, боясь, что Казан, ввяжется в какую-нибудь переделку. Обычно я его находила либо на помойках, где он копался в отбросах, либо гоняющимся за бродячими псами с целью выяснить свои силы и физическую подготовку. Точнее — подраться бегал.

И вот в один из таких дней Казан убежал, а я никак не могла его найти. Обежав уже в четвертый или пятый раз весь микрорайон, обойдя все подворотни, все стоянки машин, где могли быть псы, охраняющие эти самые стоянки. Рыдая, что я не справляюсь с собственной собакой, я пробегала мимо большой заброшенной, точнее «замороженной» стройки и услышала громкий собачий лай. Сообразив, что, возможно, там Казан заварил очередную кашу, я влезла под забор стройки, потому как ворота были закрыты. Я наткнулась на прелестную картину. Рядом с большим котлованом сидела огромная стая бродяг в количестве восьми-девяти крупных разномастных псов. Стая сидела кругом, в центре круга стояла течная сука, на которой висел весь всклокоченный, с помятой шерстью мой Казан. Процесс женитьбы шёл полным ходом. Мой мальчик развязался в почти, что детском возрасте безо всякой помощи секс-инструкторов. По его виду было понятно, что даму сердца он отбил в борьбе, что он весь покусан и что псы, больше с ним связываться не желают, а поэтому уступили ему пальму первенства. Сука была страшной, облезлой и в годах. Я, было, сунулась снять его и наказать, но не тут-то было, вся стая развернулась ко мне и с глухим рычанием псы начали прижимать меня назад к воротам забора, куда я благополучно и вылезла, понимая, что здесь на стройке, мои кости найдут не скоро. Так я и просидела у ворот, не помню, сколько времени, пока не закончилась свадьба, после чего под воротами показалась довольная ушастая голова Казана. Я обругалась, треснула его поводком. Казан даже не обратил на это никакого внимания. Он покорно подставил шею, чтобы я прицепила поводок, и сам пошёл домой. Дома он навернул хорошую миску еды и завалился спать, оставив меня в глубоких размышлениях. Тогда у меня закралась «плохая мысль», — наверное, я не справлюсь с этой скотиной, и мне придётся его отдать какому-нибудь охотнику. Угу. Семена любви были посеяны глубоко.

Друзья и подруги

Глава восьмая

Друзей не может быть много. Лучшие друзья приходят в юности и остаются с нами до старости. Так сложилось по жизни и у лайки Казана. Тремя наиболее близкими друзьями ему стали: ризеншнауцер Кешка, цвергшнауцер Билли Бонс и тигровый боксер Дэн. Были по жизни у Казана и другие друзья, были и попытки, подружиться, которые оканчивались по-разному: где дружбой, где нейтралитетом, где мордобитием, бывали драки и между друзьями. Дружили собаки, дружили и владелицы собак. Вот об этом и пойдёт рассказ в этой главе.

Сначала я немного расскажу о характерах трех лучших друзей Казана.

Все-таки, немецкие породы отличаются от российских, китайских, японских, итальянских, английских и других пород. Похоже, «собакевичи» приобретают национальные черты свойственные, определенной группе населения нашей планеты. Возьмем немцев: высокие, сильные, крепкие, уверенные в своих силах, достаточно прямолинейные по характеру, и самое главное послушные дисциплине. Ведь у немца, что, самое главное — порядок. Вот и собаки немецкие отличаются тем же: громким голосом (шнауцеры, таксы, доберманы, ротвейлеры и конечно, немецкие овчарки), статью, и хорошей дрессируемостью. Они: крепки, бодры, веселы, уверены в своих и чужих силах, и конечно очень смелы.

Все, из выше перечисленного было у цвергшнауцера, моей подруги Билли Бонса. Всё, кроме «железной дисциплины». Таким разбойником был этот песик, каких, ещё поискать надо. Розовый язычок из пастишки маячком торчит, ушки на макушке, борода и усы в боевом положении круглосуточно. Хитрые глазенки из-под модной челки, так и сверкают:

— Что бы еще такого сделать? Как бы повеселиться, чтобы, день зря не прошел? — с утра пёс вопросами мучился.

Расскажу об одном случае. В один из вечеров, Бонсу повезло с весельем. Он возвращался с хозяйкой с прогулки домой. Весело семенили лапки, боево топорщились борода и усы. Гусар! Билли шёл с хозяйкой домой. Путь разбойника Билли Бонса лежал мимо больших труб теплотрассы, около которых пригрелись три довольно крупные дворняги и вот эти самые дворняги, увидев цверга, неожиданно, вскочили и ринулись на Бонса. Да с таким взбрехом, что хозяйка от неожиданности выпустила поводок из рук. Билли был счастлив:

— Да, неужели, гусары не устоят?

Билли затрясся мелкой дрожью. Нет, не от страха, а от спортивной злости. Кто держал эту породу, прекрасно представляют, что шнауцер, это не порода — это состояние души. Борода маленького бойца, заходила ходуном. С рёвом, достойным рабочей таксы в норе при захвате зверя, Бонс, бросился в атаку. Шаровой молнией в середину стаи ворвался сгусток мышц. Дворняги от такого хамства, в первый момент замолчали, а затем с визгом бросились врассыпную. Храбрый цверг, выбрал самую крупную дворнягу и погнал ее, как львица зебру.

Один из псов не выдержал напора и решил пролезть между трубами теплотрассы, чтобы уйти от этой молниеносной атаки, но не тут-то было, он плотно застрял в трубах. Перед мордочкой Бонса: торчал черный зад с хвостом-поленом. Искушение, было велико. Маленький разбойник, зверски вцепился в штанину дворянина. Застрявший пёс, взвыл, взывая к небесам о спасении, от этой бородатой бестии. Цверг повис мертвой хваткой, около анналов оппонента, видимо, подбираясь к более чувствительным местам. Все это происходило в считанные секунды.

Тут, спохватилась хозяйка, которая крепко взяла за задние лапы цверга, и попыталась его отодрать от анналов, несчастного дворянина. Однако у неё ничего из этого не вышло:

— Для чего выведена порода «сверхшнауцеров»? Правильно, крыс ловить. Ну, подумаешь, крыса — размером со среднюю лайку. Главное, правильно захват сделать.

С грехом пополам Бонса оторвали от филейной части дворняги, и чуть ли не волоком, оттащили от заветного зада. Однако он продолжал яростно трястись и переминаться на лапках, поэтому, пришлось его нести некоторое время на руках для успокоения нервной системы. И таким Билли был во всём.