Никита Карацупа - Записки следопыта Страница 13

Мой противник оказался неважным стрелком, но это меня не успокаивало, ведь время работало против нас. В конце концов бандит допустил оплошность, которой я тут же воспользовался. Оба мы залегли за сосновыми пнями: я выглядывал из-за своего сбоку, а он приподнимал голову над пнем — отличная мишень! Мой выстрел был точным. Неприятель выкатился из-за пня и остался лежать без движения. Поединок закончился, но только для него, меня же впереди ожидало не единоборство даже — сражение с целой группой бандитов. Где они? Заслышав выстрелы, наверняка снялись с места и рванули в таежную глушь. Ни топота ног, ни треска ломаемых сучьев не слышно, значит, времени зря не теряли. И я не стал терять его понапрасну, взял оружие убитого, запасные патроны — и вперед. Ингус шел по следу без поводка, мои команды выполнял безукоризненно. Я, укрываясь за деревьями, от него не отставал. Вскоре увидел лазутчиков — все в хаки, под цвет травы, в черных головных уборах. Хорошая маскировка! Справа от меня за деревьями что-то мелькнуло. Один из бандитов пытался зайти мне в тыл.

Я бросился ему наперерез. Вновь завязалась перестрелка. В этот момент подоспел Козлов. Как только он открыл огонь, бандиты решили, что целая группа пограничников их преследует, и предпочли поскорей скрыться. Их сообщник (тот самый, что пытался зайти мне в тыл) ругался на чем свет стоит. Он-то видел, что нас только двое, и сопротивлялся яростно. Наконец мне удалось совсем близко подойти к нему, и я крикнул: «Бросай оружие!» Он был ранен, но не хотел сдаваться и ответил выстрелами. Одна из пуль зацепила меня, другой легко ранило Ингуса. Теперь уже бандит кричал мне: «Сдавайся!» — и отчаянно ругался. Но ярость в бою не всегда подмога. Мой противник остался без прикрытия, а с выстрелом я не промедлил и промашки не дал.

Мы с Козловым снова кинулись догонять убегавшую банду. Ингус вел нас по следу. Вон они, впереди. Перебегая от дерева к дереву, готовимся к бою. Вдруг нарушители исчезли — если не залегли, то не иначе как сквозь землю провалились. Только один из них мелькнул в подлеске и, заметив меня, открыл огонь из пистолета. Козлов его первым же выстрелом ранил. Подходим — разрешилась загадка. Не знал я, что в этом месте протекает таежная речка — неширокая, но глубокая, с обрывистым берегом, с которого и прыгнули к воде нарушители. Пятеро их было вместе с раненым.

Я подождал, пока подбежит Козлов, и принял решение: лесной опушкой выйти к этой же самой реке ниже по течению и идти по берегу навстречу бандитам. Они, вероятнее всего, пойдут под обрывом, у самой воды, — так для них безопаснее. Но было и сомнение. А если поднялись по откосу и снова ушли в тайгу? Не по себе мне стало от такого предположения. Однако же идем дальше. Вдруг слышу — голоса, все ближе, ближе. Я спрятался за деревом, рядом укрылся Ингус. Затаились. Ждем. И тут над обрывом показалась голова — это был один из бандитов, пытавшийся выбраться, опираясь на плечи своих сообщников. Я дождался, когда он встанет на ноги и крикнул: «Бросай оружие!» Оружие он не бросил и даже попытался выстрелить, но его секундной растерянности мне хватило, чтобы предотвратить этот выстрел.

Не теряя времени, мы с подоспевшим Козловым спрыгнули с обрыва. Бандиты в панике метались у воды. Они посчитали, что пограничники зажали их с двух сторон; и деваться им некуда: справа — крутизна, слева — вода. Снаряжение, оружие — все полетело на землю. Один из нарушителей предпринял отчаянную попытку переплыть реку и скрыться в тайге, но Ингус вынудил его вернуться. Так они и стояли под самым обрывом, с поднятыми руками, — четверо против двоих пограничников с собакой. Пожалуй, именно собаки больше всего они и боялись: она же их выследила и на малейшее движение отзывалась теперь злобным, угрожающим рычанием.

— Ну что, Козлов, — сказал я своему напарнику, — а ты, оказывается, вон какой боец! Надежный парень. Вот только тренироваться тебе нужно, бегать каждый день. И какие вещи необходимо с собой в наряд брать, я надеюсь, ты теперь понял?

Улыбается Козлов. Приятна ему похвала, даже об усталости забыл.

— Ну, пойдем, рассиживаться нам некогда. На заставе, поди, волнуются, а нам еще сапоги твои и шинель отыскать нужно. В каком порядке конвоировать будем? Предлагай…

3

Когда я приводил на заставу очередного задержанного, товарищи мои — кто смехом, а кто и всерьез — говорили: «Опять Карацупе повезло». Они были отчасти правы, отчасти нет. Не был я семи пядей во лбу, ни ростом, ни особой силой среди сослуживцев не выделялся, но все ли мои успехи можно объяснить везением? Нет, это ошибка. Сколько я работал, прежде чем мне в первый раз повезло! А потом разве успокоился? Хотя бы на день?

С первого же дня своего на заставе я начал изучать следы, вначале мои собственные. Кому-то это могло показаться забавным: ходит пограничник по своим же следам. На самом деле занятие это вполне серьезное и даже очень полезное. Известно, что форма и глубина следа меняются при различной скорости движения. А как они меняются? Это надо собственными глазами изучить. А еще присмотреться, на каком грунте как отпечатываются они и как долго сохраняются, как изменяются со временем. Известно также, что нарушители часто имитируют следы животных. А как отличить настоящий след от поддельного? Выход один — надо и к звериным следам приглядываться, изучать их детально. Так я и делал. Некоторые наши бойцы, особенно новички, удивлялись:

— Зачем ему это нужно? Кончилась служба — шагай быстрей на заставу! А он заячьи следы на пыльном проселке измеряет, еще и записывает что-то.

Верно. Если время позволяло, я дорожку заячьих следов найду, всю промерю, результаты на клочке бумаги запишу, а потом эту запись в дневник перенесу. Там у меня немало наблюдений за следами разных животных накопилось. Многое из записанного тогда надежно в памяти осело. В том же дневнике и о повадках различных животных, птиц говорилось. Знать их пограничнику просто необходимо.

Вот иду я с напарником по дозорной тропе. Вдруг с криком птица взлетела. Напарник мне говорит: «Нарушитель!» А я ему: «Ничего, пошли дальше. Это ее зверь спугнул». Потом уже, когда возвращались из наряда, объяснял ему, что птица в наших лесах человека не боится, здесь, в приграничье, человек на нее не охотится. Ей хищник страшен. Конечно, разные птицы ведут себя по-разному. Чтобы не ошибиться, надо научиться их по голосам различать, знать повадки каждой птахи, ее «друзей» и «врагов». То же и с животными. О многом могут рассказать их повадки. Если, например, дикая коза быстро мчится — это хищник ее спугнул. Если временами останавливается и прислушивается — значит, от человека побежала, не очень его боится.

Природа помогает человеку, когда он внимателен к ней, когда с ней осторожен, старается ничего не нарушить своим присутствием. Однажды найти нарушителя мне помогли… лягушки.

Ночь была на исходе, когда в густом тумане я с нарядом подошел к пограничной реке. И тут Ингус сделал стойку, понюхал воздух, чуть слышно фыркнул. И я прислушался. Где-то вдалеке квакали лягушки. А они тоже к человеку и зверю относятся по-разному. Если зверь близко, лягушки молчат, только когда он уже на значительном расстоянии, начинают квакать. А человеку тотчас вслед кричат. Вот по их кваканью я и понял тогда: границу переходит человек.

Ингус нервничал. Я быстро и бесшумно шел за ним по траве, на которую уже упала утренняя роса. Тут следы нарушителя были бы хорошо видны, но их не было. Я лег и, приложив ухо к земле, стал слушать. Шаги нарушителей я сразу же услышал, а лягушки помогли мне определить направление их движения.

Побежали мы не по берегу, взяли в сторону, и, обогнув заросли кустов, выскочили к таежной речушке. Ингус бросился было к воде, чтобы плыть на ту сторону, но я взял его на руки и перенес на противоположный берег. Огляделся. Через луг по росистой траве тянулись две дорожки следов.

Долго мы шли по этим следам, разгадывая хитрости незнакомцев. Какое-то время они коней из себя изображали, прикрепив к подметкам подковы, несколько раз в реку заходили, чтобы прервать дорожку запаховых следов. И все же мы настигли их и задержали: одного в зарослях кустарника, а другого… Долго кружили мы по небольшой полянке, пока я не обнаружил за кустами поросший камышом омут. Ингус сразу бросился в воду, — одна из желтых камышинок качнулась и стала подниматься, а потом из воды вынырнул человек. Он поспешно выплюнул изо рта трубку с надетой на нее камышиной и закричал:

— Сдаюсь! Отгони собаку.

Так задержали мы этих нарушителей. Не без помощи обыкновенных лягушек. Вот и судите, стоит ли присматриваться ко всему живому.

Жаль, не сохранились мои следопытские дневники. В них много было ценного, что пригодилось бы и сегодняшним следопытам.

Но самым лучшим дневником тогда, на границе, были моя память и мой личный опыт, а еще навыки, которые со временем превратились в способности.