Роберт Домманже - Письма к дядюшке Клодомиру Страница 13

Дядюшка Баррейир, из Ла-Мотт-Беврон, бывший одним из моих учителей, привязывал на шею своим кроликам бечевку в один метр длиною, с белым лоскутком на конце; таким образом ему легко было находить кроликов в своем огороде и ловить их.

Быть может Вы спросите, дядюшка Клодомир, почему я желаю, чтобы Фрам на норе сидел, а не лежал. Хорошо, я Вам это объясню: потому, что я хочу не того, чтобы он привык оставаться лежать при виде четвероногой дичи, но сам бы ложился в такой момент; в этом есть некоторая разница.

Когда мы дойдем до этого, мы уже пройдем большую часть нашего пути.

Я не вижу, что бы еще Вам посоветовать, кроме частых выходов в поле, обильное дичью.

Пускайте собаку в быстрый поиск, но не допускайте размахов более ста метров.

Вот на глазах у собаки вскакивает заяц. Тут важны три случая:

1. Или она ложится — тогда ничего лучшего и не надо. Продержите ее лежа в течение двух минут, с часами в руках, положите ей руку на голову и пустите в поиск.

2. Или она бросится за зайцем и ляжет, сделав несколько скачков и услыхав свисток, который Вы поспешите дать.

Пусть Ригобер пойдет к собаке, возьмет одной рукой за ошейник, другой — за шкуру на спине около хвоста и отнесет на то место, где она должна была бы сама лечь; не говорите ничего, но оставьте ее в таком положении минут на пять.

3. Или она бросится в сумасшедшую погоню, не обращая внимания на зов, и возвратится только много времени спустя.

Поручите Ригоберу взять ее снова на сворку, отвести на то место, где она была, когда увидела вскочившего зайца, и оставить ее там на четверть часа, не без того, чтобы время от времени Ригобер подергивал немного парфорс.

Чтобы не терять времени, идите с Пингвином дальше, пуская работать другую собаку.

Когда Фрам будет пущен в поиск и снова увидит зайца, он всегда поступит по одному из приведенных трех способов. Через известное время Вы, придерживаясь изложенных правил, должны заметить улучшение. Предположим самый досадный случай: собака бросается каждый раз все с тем же пылом.

Характер Фрама может быть таким, что его можно наказывать, и он не будет за это в претензии, или, что хуже всего, он может обладать обидчивым характером.

В первом случае, если собака после семи-восьми бросков не исправилась, несмотря на то, что Ригобер всякий раз брал ее на сворку и оставлял лежать все более и более продолжительное время, я не вижу препятствий к тому, чтобы он, привязав собаку к железному колу, вбитому в землю, отпустил ей порядочное количество ударов хлыстом по заду и бокам; если Пингвин может ему в этом помочь, хуже не будет; так как, если мы уже вынуждены прибегнуть к насилию, то надо, чтобы наказание осталось в памяти; мы совершенно уверены в том, что собака понимает предъявляемые к ней требования, но систематически отказывается повиноваться; покажем же ей, что непослушание — вещь плохая.

В течение получаса побои будут сменяться продолжительными свистками и короткими передышками. Это приведет к спасительному размышлению, а немедленное возвращение домой лишь способствует им.

Собаку надо бить «редко, да метко». Я советую Вам самому не трогать Фрама при наказании, не бить его собственноручно потому, что всегда надо, чтобы оставался хоть один человек, к которому бы собака шла охотно. Это необходимо, чтобы обеспечить успех дрессировки.

Но у Фрама характер обидчивый и наказание оказало бы на него лишь то действие, что, после проступка, он убежал бы с тем, чтобы не возвращаться, как это было с сеттером Пейена в 1904 г., в Буломе. Самое лучшее, заставить Ригобера следовать за ним во время работы, имея наготове быстроногую дворняжку, как Мушкетер, о которой я говорил Вам.

Дядюшка Баррейер научил меня тремя уловкам, цель которых отучить обидчивых собак от гоньбы за зайцами; я спешу сказать Вам, что сам я, ими никогда не пользовался, по словам же Баррейера, они доставляли успех там, где ничто не помогало; но дядюшка Баррейер порою привирал; ну, да это не важно, и в отчаянных случаях можно попытаться применить его способы.

В большой мешок сажают зайца и собаку, мешок подвешивают к чему-нибудь и рукояткою хлыста бьют по нему изо всех сил в продолжение доброй четверти часа; собака убеждается, что она ничего не выигрывает от близости зайца, и получает к нему отвращение.

На ровном поле помещают зайца, привязанного к катушке Румкорфа, к электрической батарее, как устраивается «электрическая женщина» на ярмарках; когда собака бросится на зайца, она получит сильный толчок, который навсегда поселит в ней отвращение к зайцу.

Выбирают ирландского терьера, окрас которого был бы близок к окрасу зайца, по характеру очень драчливого и злого; приучают его драться с другими собаками и, когда он достигнет в этом успеха, надевают на него чепчик с прикрепленными к нему заячьими ушами. Когда он привыкнет к нему, заставляют третье лицо отвести его в поле. Заметив мнимого зайца, непокорная подружейная собака погонится за ним и будет очень поражена, встретив не спасающегося от нее зайца, а зайца, который бросится к ней навстречу и задаст изрядную трепку. Эта уловка, повторенная несколько раз, кажется, будет в состоянии внушить отвращение собакам, слишком жадным до четвероногой дичи.

Приведу Вам еще пример одного дрессировщика из Буа-Будрон, выращивающего Блё-д’Овернов. Он не обрубает хвостов у щенят, а производит эту операцию при первом случае, когда молодые собаки бросятся за зайцем, что по-видимому, навсегда остается у них в памяти.

Но все это не истинная дрессировка, как и дрессировка при помощи выстрела, являющаяся тоже способом, о котором мы не лучшего мнения.

Один мой знакомый крестьянин — полуохотник, полубраконьер учит всех своих собак возвращению по свистку и спокойствию при подъеме дичи, при помощи выстрела из ружья. Когда собака слышала уже достаточно выстрелов, чтобы быть уверенной, что они для нее безвредны, наш знакомец свистит, делая полуоборот; если собака не возвращается немедленно на свисток, она получает в шестидесяти метрах заряд бекасинника, что побуждает ее внимательно относиться к свистку: такой же заряд дроби на сорок шагов получает собака, если она бросится за куропатками или зайцем, что очень быстро ее охлаждает.

Если бы этот крестьянин знал об укладывании собаки, он и этому учил бы их таким же образом. Это был флегматичный человек, у которого никогда не было неприятных случаев.

Этот метод, по моему мнению, может иметь место только с животными, не покоряющимися обычной дрессировке, которых предпочитают видеть мертвыми, чем оставлять бесполезными: если они будут убиты — тем лучше.

Если, дядюшка Клодомир, Вы будете когда-нибудь вынуждены прибегнуть к этому способу, вложите в оба ствола одинаковые патроны, ибо второпях Вы можете ошибиться спуском и послать собаке заряд четвертого номера, вместо девятого, что имело бы печальные последствия; я могу даже привести Вам несколько примеров этого.

Грубость всегда была мне противна, я предпочел бы переменить собаку, которую рациональная и последовательная дрессировка не смогла бы дисциплинировать; но, так как я служу Вам проводником по изгибам профессиональной дрессировки я должен, хотя и против своего желания и всего в нескольких словах, но все-таки коснуться этих опасных приемов.

Так как Фрам, при виде бегущего зайца, будет падать на землю, увлеченный непобедимым могуществом рутинирования, и этот самый Фрам на Вашем дворе бросится, чтобы подать, по приказанию, зайца, стрелянного из ящика для голубей, у него, мало-помалу, явится мысль: если заяц движется, надо, при виде его, ложиться, а когда он неподвижен, можно, по приказанию, идти к нему.

Вопрос не был бы сложен, если бы заяц, после выстрела, всегда оставался на месте, но не всегда так бывает, и раненый заяц порождает неясности.

Как общее правило, надо знать вкусы хозяина: если последний предпочитает выдержанность, не позволяйте собаке на охоте преследовать раненого зайца и позволяйте подавать лишь мертво-битых и то не всех; если же хозяин любит лишь рагу из зайца, то распустите несколько собаку, однако не переступая требований вежливости по отношению не стрелянных зайцев, рутинирование на охоте сделает остальное.

Сознаемся, дядюшка Клодомир, что собаки, падающие, как инертная масса, при виде зайца, но уходящие за ним по приказанию: «подай» на целый километр и никогда не делающие ошибок, еще реже у дрессировщиков, которым ежедневная практика и исключительно строгий хозяин не привили привычки следить за правильностью работы.

Собаки, обладающие самым коротким поиском и, благодаря этому, чувствующие постоянно власть над собою, находятся в самых легких условиях в смысле удержания их в границах: вежливости по отношению к зайцу. Многие охотники, любящие широкий поиск, отказываются от требований подачи четвероногой дичи.