Фрэнк Перехрюкин-Заломай - Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках Страница 15

Местные фазаны, зайцы и косули тоже могли бы подписать петицию против Инги. Ясно, что массивный ротвейлер при всем желании не мог догнать зайца или косулю, но нервов она им помотала достаточно, устремляясь за ними напролом через ручьи, заросли и валежник и совершенно игнорируя мои запреты. Ротвейлер по всем известным книгам и руководствам должен быть уравновешенной собакой, у которой охотничьи инстинкты подавлены и трансформированы в инстинкт преследования преступника и борьбы с ним. Или в крайнем случае на инстинкт преследования крупного рогатого скота. Против этого пункта Инга ничего не имела и, встретившись с коровой, рвалась доказать, что, как мясницкая собака, она помнит наследие предков.

Интересно, что на выставках или иных общественных мероприятиях Инга вела себя образцово, так что моим рассказам о ее похождениях никто не хотел верить. Кроме Охотничья собака Инга маленького мальчика, у которого она нахально выхватила из рук пирожок и проглотила в мгновение ока. Видели это только мы трое: мальчик, я и Инга.

Каждый из владельцев собаки рано или поздно столкнется с проблемой отучения собаки от попыток собирать отбросы. И рано или поздно поймет бесплодность попыток отучить собаку их собирать. Собаку, никогда в жизни не подобравшую на улице какой-нибудь вкусный кусочек, видно сразу, ее легко узнать по крылышкам и сиянию около головы. Но лично я еще ни разу в жизни такую не видел. Те, которые всю жизнь просидели в клетке, разумеется, не в счет. Все остальные имели, в той или иной мере, рыльце в пушку. Причем каждая собака отлично знает, что подбирать отбросы запрещено, и не подбирает их, пока находится в досягаемости рук или хотя бы взгляда хозяина.

Сначала наивный хозяин пытается раскладывать «отравленную» приманку: куски колбасы, намазанные горчицей, густо посыпанные перцем или иной гадостью. Что касаемо горчицы, то горчица как раз прекрасно сочетается по вкусу с вареной колбасой, а на вкус мы, собаки, вообще не так чувствительны, как люди. Для нас важнее запах. По запаху мы, кстати, издалека можем понять, лежит перед нами девственно-чистая колбаса или намазанная какой-то дрянью. Поняв, что метод горчицы не действует, хозяева начинают изобретать более варварские методы. Раскладывают вкусняшки и, подло дождавшись, когда пес «клюнет» на приманку, дергают за поводок, лупят прутом или стреляют в попу из рогатки и даже бьют электрическим разрядом. Большинство собак и тут не сдаются. Просто очень быстро научаются распознавать заранее разложенные приманки от подлинных отбросов и главное – научаются распознавать, видит их хозяин или нет. И еще насколько реально хозяин может им помешать слопать найденные лакомства. Наша Пристли великолепно работала на тренировках, обходя и игнорируя разбросанные деликатесы. Как бывалая служебная собака, Пристли знала, что на тренировке хозяин может применить репрессивные меры, и слушалась безукоризненно. Но на испытаниях дрессировщик не смеет грубо обращаться с собакой, кричать на нее или тем более ударить. Поэтому вредная Пристли преспокойно сожрала рассыпанное по площадке печенье, тогда как хозяин мог только бессильно пениться от злости.

Собаки мастерски осуществляют контрабанду отбросов. При прогулке по маршрутам, богатым на помойки, они предпочитают держаться позади хозяина, прекрасно осознавая, что у хозяина на затылке нет глаз. Нервозный хозяин, естественно, часто оборачивается, чтобы уличить собаку в контрабанде. Опытного пса вы не застанете врасплох судорожно заглатывающим очередной нелегальный продукт. Нет, обернувшись, хозяин встретится взглядом с честными глазами собаки, которая идет за ним с закрытым ртом, на первый взгляд пустым. Если найденный кусок оказался слишком велик, чтобы проглотить его в один присест, собака делает это поэтапно.

Торопливо разжевывает и глотает, пока хозяин не видит, но, как только он оборачивается к собаке, последняя перестает жевать и прячет кусок за щеку. Причем, если кусок слишком велик и не помещается в пасти, а, скажем, топорщится и вылезает наружу, собака отворачивается и подставляет вашему взгляду ту сторону пасти, где контрабанда не торчит из-под губы.

Фрэнк и Марк одновременно нашли чебурек с мясом, разломанный на две половинки. Сначала быстро переглянулись, потом посмотрели в мою сторону: не видит ли? Я делаю вид, что не вижу, и вообще не смотрю в их сторону. Никаких скандалов по поводу, кто из них будет есть чебурек, – к чему привлекать внимание хозяйки? Начнет ругаться и чебурек отберет. Вместо этого из двух соперников на какое-то время они превращаются в союзников в заговоре против меня. Каждый быстро берет по одной половинке (постоянно держа меня в поле зрения) и потихоньку съедает.

Понимающе переглядываются еще раз и, очень довольные собой, как ни в чем не бывало продолжают путь.

Охота на какашки

Этот вид охоты тоже попадает в категорию охоты на неживую съедобную дичь. Но эта тема настолько обширная и животрепещущая, что я счел необходимым подробнее рассмотреть ее в специальной главе, посвященной исключительно какашкам (Глава особая, посвященная субстанции, именуемой в народе г…ном).

Ребята, давайте жить дружно

Доминирование, сопротивление. Как появилась стая

Один из основных законов всех живых существ – тянуть одеяло на себя. Обеспечить себе, в рамках возможности, самые выгодные условия существования. Это свойство живой материи, закрепленное миллиардами лет эволюции. Скажу так: все тянут одеяло на себя. Начиная от мелких одноклеточных организмов, поглощающих еще более мелкие организмы. Дерево стремится обеспечить себе место под солнцем и подавляет более низкие растения, заслоняя им солнечный свет и забирая мощными корнями из почвы всю воду и большинство питательных веществ. Разумеется, не подавляет их сознательно, оно просто так устроено. Подавляет уже тем, что занимает господствующее положение, доминирует над ними. Вот мы и добрались до сути вещей. Явление доминирования появилось на заре эволюции и сохраняется до наших дней. У примитивных и у высокоорганизованных организмов. Это неспроста. Оно имеет положительное значение, главным образом для доминирующего организма. Первые доминанты своих подчиненных попросту сожрали. Так возникли хищники и жертвы. Потом эволюции пришло в голову, что гораздо выгоднее есть жертвы постепенно: так их надолго хватит. Так возник паразитизм. Наконец, природа изобрела симбиоз, в котором отношения вражды и конкуренции постепенно менялись на сотрудничество с взаимной выгодой. Это дало организмам возможность жить не самим по себе, а объединяться в сообщества. В колонию, стадо, стаю.

Вернемся к собакам. Мы, в отличие от баранов, живем организованным сообществом: стаей. Стадо, в отличие от стаи, не организовано. Каждый сам за себя. Поэтому волк преспокойно убивает и пожирает олененка на глазах остальных оленей, которые даже не сделали попытки его защитить, несмотря на свое огромное численное преимущество. Тем не менее жизнь в стаде имеет некоторые позитивы по сравнению с жизнью одиночки. В стаде о вашей безопасности заботится большое число ушей и глаз, хищнику труднее подобраться незамеченным. Но если уж подобрался, стадо рассыпается кто куда, и, если выбор хищника пал на вас, никто вам не поможет. Все в стаде равны, в нем нет сложной внутренней организации. Поэтому некому организовать помощь.

Чтобы сообщество было организованным, нужно, чтобы его кто-то организовал. Среди равных должен найтись кто-то, кто будет равнее других. Точно по законам природы каждый будет тянуть одеяло на себя, но кто-то сильнее, кто-то слабее. Тот, кто сильнее (наглее, умнее, энергичнее, дипломатичнее), и начнет доминировать над остальными. И задоминировал бы их до смерти, но тут в действие вступает закон противодействия. Другой из важнейших законов природы: борьба против ограничения. Это в силу того закона пойманная в клетку птица бьется о прутья, волк рвется в капкане, пытаясь отгрызть лапу, а щенок, в первый раз взятый на поводок, упирается и пытается вывернуться из ошейника. Этот второй закон ведет к тому, что каждый организм в сообществе борется за кусочек одеяла, который ему остался. Никто не отдаст этот кусочек (назовем его правами) добровольно. При попытке взять его организм протестует, а если это не поможет, переходит к активной обороне своего куска одеяла.

Когда эти два основных закона находятся в равновесии, возникает ячейка общества – стая. Если пустить на самотек стремление к свободе, возникнет хаос и стая рассеется, а мы, как животные общественные, поодиночке жить не можем. Если доминантная личность будет подавлять всех без ограничения, подавит остальных настолько, что, опять же, останется одна и… смотри выше. Но и это само по себе недостаточно. Стая, построенная только на законах давления и сопротивления, – не стая. Это воинское подразделение. В настоящей стае царят не казарменные отношения и дедовщина, а сотрудничество и взаимопомощь. Выражаясь мудрым научным языком, стая построена на принципе симбиоза.