Неустановленный автор - Лала, или прибрежный огонек Страница 15

– Что с тобой? – пролепетала Вика. – Ты поранила лапку?... Лисичка, ты не пугай меня, ладно?

Сказав это, девочка почувствовала, что страх понемногу улетучивается, будто лисица смогла понять ее слова.

– Зачем я пришла сюда? Что ты хочешь? – не переставала Вика задавать вопросы, но сейчас было некому, кроме нее самой, на эти вопросы ответить. Неожиданно в черной пасти дерева послышалась какая-то возня, и девочка с восторгом обнаружила, что лисица привела ее к своей новой норе. Лисята, слегка взвизгивая, стали выбираться из своего странного жилища. Они тут же оказались возле матери, которая их поманила, снова поскулив. Кажется, лисята до того, как услышали материнский голос, мирно спали. Обнюхивая своих зевающих и лениво передвигающихся детенышей, лисица словно давала им строгий наказ, без которого не обходятся ни одни шаловливые детки. После этого лисица подошла к девочке и вновь, как давеча, сунула свою мордочку в ее ладонь.

– Так, я все поняла, – деловито заявила Вика. – Ты хочешь, чтобы я присмотрела за ними, пока тебя не будет.

Она погладила и обняла свою подругу, которая с чувством выполненного долга вскоре их всех покинула. Лисица отправилась на охоту, стремительно скрывшись в своей хищнической ночи.

Пережив испуг и тут же радость, Вика напрочь забыла о сне, о том, что по утру ее будут разыскивать. Счастью ее не было ни края, ни конца. Шустрая Лалочка моментально вспомнила свою подружку. И пока ее братья с подозрением поглядывали в сторону Вики, лисичка уверено подбежала к излюбленным кроссовкам. Девочка взяла ее на руки и села рядом с деревом. Вскоре, следуя примеру своей находчивой сестренки, другие два лисенка также приблизились к Вике. Они расположились у ее ног и, свернувшись в клубок, быстро заснули. Лала уснула гораздо быстрее, так как по-прежнему оставалась на Викиных коленях, одновременно чувствуя тепло, исходящее от нежных человеческих рук. Ночной воздух был мягок и навевал сладкие сны. Вика не смогла более противостоять этим чарам и через несколько минут тоже погрузилась в таинство сна.

Спросонья ей показалось, что наступило утро, и яркий свет, который она почувствовала закрытыми глазами, ни что иное, как луч солнца.

– Слава богу! Доченька! – услышала Вика родной голос Екатерины Николаевны и тут же открыла глаза. Андрей Павлович и Кирилл, стоявшие рядом, светили Вике в лицо двумя фонариками. Брат, конечно же, не забыл взять с собой видеокамеру – свой третий глаз.

– О, привет, – спокойно сказала дочь своим, чуть ли не обезумевшим родителям. – Осторожно, я тут с лисятами. Тс-с... они спят. Это лисица попросила меня за ними присмотреть, а сама она скоро вернется.

– Вика, неужели ты и вправду знаешь язык зверей?! – удивился брат, помогая укладывать лисят в их нору.

– Невсегда, – также спокойно ответила сестра.

– Ладно, – протяжно сказал Андрей Павлович, – хватит лунатить. Всем спать.

– Вы идите, а я тут подежурю, – предложил Кирилл.

– Нет, – возразила ему сестра. – Останусь здесь я. Кирилл, лисица тебя еще не узнала, к тому же, она обидится, если я брошу ее деток.

– Что за бред?! – не выдержала Екатерина Николаевна. – Нам всем надо по-человечески поспать, чтобы были силы вернуться назад.

– Мама, как всегда, права, – подтвердил Андрей Павлович. – Вика, мама волнуется о тебе не меньше, чем лиса о своих лисятах.

– Смотрите! – внезапно сказал Кирилл и направил камеру в сторону пушистого кустарника, прежде осветив его фонариком. У куста лисица влачила свою, весьма крупную добычу, но электрический свет насторожил ее, поскольку она сразу же показала свой злобный оскал.

– Зачем ты напугал ее!? – воскликнула Вика и тут же сообразила. – Все! Теперь нужно нам всем уходить и чем быстрее, тем лучше.

И они пошли к своим палаткам, благо, что расстояние от старого дерева до их стоянки было совсем небольшим, всего шесть-семь метров.

Кирилл, прежде чем выключить видеокамеру, направил ее на себя и дикторским голосом объявил: «Вот таким событием закончился первый день нашего путешествия... Или, наоборот?... Что ж, дубль два. Вот таким событием начался второй день нашего...» Он не договорил, потому что Андрей Павлович, уже давно решив, что кино кончилось, отключил видеокамеру.

В воздухе чувствовался запах утра. Природа казалась отдохнувшей и готовой встретить новый день с большим трепетом, с большим стремлением к росту, к свету. Но пока еще дрожали предрассветные сумерки, можно было дожидаться утра во сне.

ГЛАВА 6

А НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ...

На следующий день к завтраку пожаловал Петр Афанасьевич. Он принес целый мешок каких-то целебных трав и настойчиво порекомендовал Екатерине Николаевне каждое утро добавлять их по листику в заварку. Вика и Кирилл быстро расправились с утренней трапезой, состоявшей из горячего, нежно-ароматного картофельного пюре, овощного салата и прочего, всего самого питательного. Они уже были готовы бежать к лисьей норе, но рассказ старика заставил их еще немного посидеть. Родители, до сих пор с ужасом вспоминающие о ночной истории, в порыве негодования просто не могли не рассказать ее еще одному взрослому человеку. И Петр Афанасьевич, внимательно их выслушав, что-то такое припомнил и, чтобы хоть как-то самому блеснуть, решил поведать не менее любопытную историю, кстати, о той же самой лисице.

– Однажды... да вот только, прошлым летом, – начал он. – Я сидел у своей хижины, штопал свое осеннее пальто. Оно уже двадцать лет мне служит, но к той осени отчего-то прохудилось...

Кирилл нетерпеливо заерзал на месте. Он ожидал, что старик не станет так по-старчески медлить и перейдет к самому главному. Но Петр Афанасьевич не спешил и, кажется, смаковал каждое свое слово. Вика, напротив, терпеливо вслушивалась в то, что он говорил, и ждала вместе с родителями его «звездного часа».

– ...Подходит ко мне приятная такая женщина и со слезами на глазах просит помочь разыскать ее дочь. Она, дескать, ночью убежала из дома...

– А сколько девчонке лет? – наконец-то, оживился Кирилл.

– Четырнадцать, – быстро ответил Петр Афанасьевич и продолжил. – Так вот, убежала... Вообще-то, это печальная история...

– Но с ребенком-то ничего страшного не случилось? – так же потеряв терпение, поинтересовалась Катерина Николаевна, поскольку этот рассказ все больше напоминал их ночное происшествие.

– Нет, ничего. Девочка всю ночь провела в лесу и зачем? Если б вы знали!..

– Откуда нам знать?! – не выдержал доселе спокойный Андрей Павлович.

– Я смотрю, вам уже надоело меня слушать, – обиженным тоном сказал старик, и вся семья Нефедовых в негодовании вздохнула.

– Нет, нет, – залепетала Вика. – Вы скажите лучше, причем здесь лисица.

– Ладно, ладно, – занервничал Петр Афанасьевич, расстроенный от того, что ему не позволили приукрасить свой рассказ. – Коротко говоря, три года назад отец этой девочки привез из Сибири детеныша лисицы. Конечно же, детеныш у них и остался. Потом девочка и лисенок друг без друга жить не могли. Вскоре лисенок превратился в красивую, пушистую лисицу, и, разумеется, по каким-то своим соображениям родители решили отпустить животное на волю.

– И девочка ничего об этом не знала? – спросила Вика.

– Ничего. А когда узнала, сразу же отправилась искать. Но не нашла. Я помог родителям вернуть дочь домой, и вскоре узнал, что они всей семьей уехали на Север.

– Но как вы узнали? Вы же отшельник? – лукаво спросил Кирилл. Петр Афанасьевич посмеялся и сказал:

– Маришка, так звали девочку, сама попросила меня за время ее отсутствия приглядывать за лисицей, если, конечно, она вдруг снова появится в этих местах... Только лисица эта необычайно умна. Она легко приспособилась к своему новому дому – к этому вот лесу. Я, действительно, потом наблюдал за ней...

Петр Афанасьевич говорил неспешно, будто на ходу выдумывая. Однако ведь взрослые люди редко выдумывают, так что на верность его рассказа можно было смело надеяться. К тому же, как иначе узнать историю лисицы? Петр Афанасьевич знает об этом животном больше, чем кто бы то ни было. И Кирилла завораживала мысль о том, что, возможно, старик прекрасно ведает не только о лисице, но и о других жителях этого чудесного крымского леса. И, конечно же, всегда интересно общаться с особенными и редкими людьми.

Так вот о чем Петр Афанасьевич обстоятельно поведал Нефедовым. Лисицу Маришка назвала Алисой. Конечно, лучшего имени для лисы не придумать. Алиса была чудным щенком, и девочка уделяла своей маленькой рыжей подружке как можно больше времени, иногда даже жертвуя последним уроком в школе, чем немало беспокоила своих родителей. Но вот пришло время, когда лисичка подросла и превратилась в красивую, бесстрашную лисицу. Алиса с каждым днем менялась. Девочка никак не могла понять, почему ее подружка погрустнела и уже не так резва и забавна, как пару месяцев назад. Маришка была уверена, что лисица заболела, однако стоило ей заговорить об этом с родителями, как они тут же начинали загадочно улыбаться. Но девочку, конечно, такой вариант ответа не устраивал. И тогда она снова спрашивала и ей снова отвечали смутной улыбкой. Вскоре Мариша поняла, что же скрывалось за этим двусмысленным молчанием родителей.