Александр Власенко - Кое-что о немецких овчарках их дрессировке, о предвидении Лоренца и многом другом Страница 2

И все эти качества были собраны в одной собаке! Просто триумф народной селекции. Да, еще одна немаловажная деталь: очень даже сомнительно, чтобы пастухи и крестьяне, при всем их понимании природного поведения животных, были хорошими дрессировщиками и натасчиками. То есть, хочу сказать: мало того, что овчарки несли в крови способности к разнообразной работе, они их самостоятельно и активно проявляли, сообразуясь с условиями своего существования. И потому включались в работу легко и естественно, как только им предоставлялась какая-то сфера приложения их сил и энергии, при самом минимальном обучении.

Заботили ли крестьян экстерьерные данные их собак? Нисколько. Какое-то значение, безусловно, придавалось приметам, выдающим сходство щенков с особенно хорошими в работе их предками. На этом основании уничтожали в первую очередь щенков, таких примет не имеющих. Так поступают везде, где используют местных собак для работы: охотникам и пастухам желательно выращивать только собак, с наибольшей вероятностью обладающих подходящими врожденными задатками. Наличие примет служит определенной гарантией унаследования потомством вместе с ними и вполне определенных пользовательских качеств. С течением времени, от поколения к поколению приобретая все большую выраженность и увеличиваясь в своем количестве, приметы становятся отличительными признаками данной популяции, породы собак и при переходе к культурному разведению ложатся в основу стандарта. Но до этого наличие примет или каких-то иных специфических внешних признаков не является самоцелью разведения, и собственно экстерьерные качества собак никого не волнуют. Лишь бы собака была хорошим работником!

Жесткий отбор по рабочим качествам ценен тем, что с его помощью в конечном итоге отбирают собак хороших во всех отношениях, по всем параметрам. То есть, при пользовательном отборе спонтанно ведется селекция и по главным экстерьерным формам. Собака с пороками сложения, равно как с недостатками здоровья, психики, ума, оказывается неспособной выполнять тяжелую работу, что для нее равнозначно смертному приговору. А потомство лучших, подвергаясь все более усиленной эксплуатации, из поколения в поколение совершенствуется в своих качествах. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».

К концу XIX века поголовье немецких овчарок представляло собой несколько разновидностей собак, близких по анатомическим особенностям сложения, практически одинаковых по пользовательским характеристикам и отличавшихся друг от друга длиной и структурой шерсти, окрасами, формой ушей и другими не слишком существенными для работы признаками.

Главной зоотехнической задачей А. Мейера и М. ф. Штефаница было придать всем немецким овчаркам тот вид, те экстерьерные и конституциональные формы, которые в наивысшей степени способствовали бы проявлению лучших рабочих качеств. И при этом нельзя было ничего потерять в выдающихся природных способностях этих собак. Трудную задачу они решили блестяще. За образец был взят волкообразный серый кобель с крепкой психикой и буйным темпераментом, ставший основателем первой заводской линии немецких овчарок. Его же описание легло в основу стандарта.

С закреплением в поголовье выбранных стандартом статей сложения, немецкая овчарка окончательно отложилась от родственных ей пород, таких как ховаварт, шаф-пудель и прочих. Вскоре порода обрела широкое признание и быстро распространилась во многих странах как наиболее подходящая для военной и полицейской службы.

Любителям собак в те поры импонировало не внешнее, но внутреннее богатство немецкой овчарки, сущность которой можно было «охарактеризовать всего лишь двумя словами: простота и прилежание. Простота в наружности и прилежание как основное ее качество». Они прекраснодушно надеялись, что «ее простой, не декоративный вид охранит ее от того, чтобы она сделалась скоропреходящей модной игрушкой — участь многих модных красивых пород, прилежание же обеспечит ей с каждым днем все возрастающий круг поклонников и любителей». (А. Шмидт. Там же).

Прилежание на самом деле обеспечило немецкой овчарке бешеную популярность. Но тогдашние любители породы определенно недооценили разрушительную силу моды и дышащего в затылок последней коммерческого разведения.

Первые «выкрутасы» моды немецкая овчарка претерпела еще при жизни Штефаница. В начале века породе для успешного ее применения в служебных целях недоставало роста и силы. Естественно, на выставках определенное предпочтение оказывалось более крупным и массивным особям. И вот, слишком увлекшись впечатляющими габаритами, те германские любители, что разводили эту породу из соображений конъюнктурных, без оглядки на ее работопригодность, выгнали рост выставочных лидеров, а затем и большей части всего поголовья далеко за пределы разумного. Один из ведущих советских кинологов тех лет В.Л.Вайсман писал об этом так: «В настоящее время немцы культивируют крупных овчарок, доходящих до 70 и более сантиметров. Подобные собаки тяжелы и не выносливы, что отражается на быстроте и успешности работы, в особенности при сильной жаре» («Стандарты служебных собак», Москва, 1930). Мариан Шиманкевич, известный польский овчарист, в 1966 году считал, что эта ситуация «сложилась в результате тесного кровного разведения и симпатии к крупным собакам. Около 1925 года порода в целом стала высокой, квадратной и неуклюжей, ей не хватало легкости и плавности движений, как то было принято за идеал Штефаницем» («Из истории немецкой овчарки, журнал «Пес», ПНР). Решительными действиями Штефаниц вернул породу к первоначальному стандарту, но… Разведением занимаются люди, а людям свойственны слабости, одна из которых — подверженность увлечениям, моде. К тому же мода определяет спрос.

В конце тридцатых годов на выставках стали уделять особое внимание пластичным и низким, «стильным» движениям. Незамедлительно последовали модные извращения, о которых читаем у Шиманкевича далее: «Характерным моментом современной нам истории овчарок являются попытки влияния моды на формирование типа овчарки, при одновременных стараниях теоретиков разведения породы, направленных на недопущение утраты рабочих качеств. Например, в предвоенные годы появляются собаки слишком массивные, с низкой грудной клеткой, передвигающиеся как кошки. Выглядели они эффектно, но руководители разведения вовремя поняли опасность, кроющуюся в этом отклонении. Развернутый лозунг «возвращения к образцовой собаке» ликвидировал тенденции моды, подчеркивая факт, что слишком массивные собаки не способны к легкому бегу, утратили скорость и поворотливость».

Хотя тип приземистых и слишком тяжелых собак превалировал в разведении еще довольно долго, вызывая подобные нарекания, это были все же овчарки, к оценке которых можно было подходить с такими, например, требованиями: «На выставке у нас нет возможности достаточно хорошо оценить выносливость овчарки. Но все-таки можем видеть, что некоторые собаки за два часа движения рысью на солнце устают, а это у немецкой овчарки плохой признак…Легкая и свободная рысь…требуется не только пастушьим собакам, но и каждой служебной собаке. Собака, которая не выдерживает легкого бега в течение всего дня, а после не в состоянии быстро задержать убегающего фигуранта, не может быть действительно служебной собакой. Есть много собак, которые после нескольких часов рыси так устают, что не проявляют никакого интереса к дальнейшей работе. Конечно, это нельзя проверить на выставке и потому мы должны быть очень требовательны, чтобы собаки выдерживали такое короткое двухчасовое движение и после были свежими в выставочном ринге» (Карел Вшолек, «Немецкая овчарка», 1954, ЧССР). Эх, сейчас бы мне ваши заботы, пан Вшолек!

Думаю, уважаемые читатели уже догадываются, что атаки моды на немецкую овчарку этим не прекратились? Да-да, увы, каждый очередной виток развития породы сопровождался очередным «взбрыком» эстетствующих разведенцев. Что, например, считалось красивым и «модным» на рубеже 60-70-х годов, по какому поводу тогда били тревогу истинные ценители породы? Модной оказалась «гармонично спадающая линия верха» от ушей до кончика хвоста, которую неуемные поборники красивости старались привести к прямой, нисходящей под углом чуть ли не в 40° к горизонтали. И вот что из этого вышло: «Ведущий племенные книги Кремхельмер подчеркивает: «Нужно обратить внимание на то, чтобы не отвлекаться от нормально сложенного рабочего типа, в котором нет ничего ни «много», ни «мало». Сейчас у нас есть целый ряд собак, которые из-за своих коротких задних ног имеют спину, сильно опущенную вниз, и производят впечатление, будто обладают высокой длинной холкой, даже если это не так. Когда же к этому прибавляются короткая спина и сильно склоненные бедра, получается гиеновидная сильно скошенная назад бегущая машина, для глаз, возможно, красивая, но не работоспособная…» Такой опытный разведенец и знаток экстерьера как Ханн предупреждает: «Многие собаководцы — фанатики красоты — перешли границы, допустимые для рабочего телосложения. Так возникли «гиеновидные» типы, которые наблюдаются в некоторых линиях, но племенному стандарту не соответствуют. Эта рабочая порода не должна пасть жертвой модных настроений или странных заграничных увлечений» (Юрий Унгерман «Современные тенденции в разведении немецких овчарок в ФРГ и ГДР», журнал «Пес», ЧССР, 1978). А еще увлекались сильными до острых углами задних конечностей, чепрачным окрасом, длинными, лежащими на земле хвостами, опять-таки чрезмерным ростом и «гармоничной линией верха», но теперь уже с «плавным течением»…