Матвей - Магдалина Шасть Страница 2

И берет, главное, меня на руки такая, ух… и плачет. Ну думаю, влип, ребята, по самое оно, которое мне теперь отрежут, сто пудово, не иначе. Прощай, Мурка дорогая.

И вся жизнь моя, недолгая и дурная, товарищи, перед глазами, испуганными страшной кошачьей участью, пролетела, извиняюсь за помпезность слога, как один миг.

Утром следующего дня мои живодеры насильно загрузили меня в автомобиль с эмблемой «Мазда» и отвезли… Шокированный произошедшим, упавший духом и сбитый с толку тряской ездой и женским предательством, я не сразу понял, что никого из присутствующих мои бубенчики не интересуют. Пожилая женщина с добрыми глазами нежно погладила меня по голове и попыталась подтащить носом к чему-то аппетитному в миске. Она то и дело повторяла, что я обалденно красивый, называла по имени и явно не собиралась отсекать себе на память куски от моего покрытого испариной тела.

Да здравствует человеческая мама! Она-то меня точно не предаст. Зачем ей человеческий самец, если уже родилась Катя и, возможно, куча других человеческих котят? Все котлеты снова мои! Ха, я взломал систему!

МОЯ привела вчера какого-то деда…

Глава 2

М-да, задачка выдалась непростая – штук десять блондинистых кур-несушек это вам не городские голуби-засранцы! Блин, вы не в курсе? Меня сослали в деревню!

С той поры, как Катин папа неожиданно вернулся из командировки и застал меня за поеданием сосисок, моя маленькая, полная волнений жизнь превратилась в ноль. Мерзкий дед, как выяснилось в процессе нашего недолгого общения, страдал аллергией на мех. Нос ему, видите ли, заложило! Длинный такой и любопытный нос, которым он, отвратительно ухмыляясь, залез мне под хвост.

– Некастрированный?! – заорал аллергик густым басом, отчего только что вымытые Катиной мамой тарелки в сушилке испуганно зазвенели. Еле вырвавшись, я метнулся, было, под диван, но не подрассчитал радиус поворота и застрял мохнатой задницей наружу, как лох, – А жирный, как кастрированный. Гы-гы-гы.

– Напугал котейку, Сережа. Ну куда его, бедолажку? Кастрировать поздно, безобразничать будет, – тихонько захихикала старушка. Теперь мне понятно в кого Катя характером.

– Никогда не поздно.

Вот стервецы. Рано расслабился. Слово за слово и здравствуй, ветеринарная клиника. Только попробуйте! Я вам тут все обоссу! Бороться буду жестко. Беспредел.

А с утра у милого, весившего не меньше центнера, Сережи потекли сопли.

– Простудился, – суетливо забегала по дому заботливая супружница и принялась отпаивать деда «Фервексом».

– Не поможет это, Зинаида, у меня аллергия. Надо кота в деревню отвезти. Я с детства от котов чихаю.

Чихает он, понятно? Это я на тебя чихаю, громила престарелая!

– Как аллергия? Курить на балкон без шапки бегал, вот и застудился. А я, может, с юности о коте мечтаю, о рыжем, – волевая женщина, моя ты дорогая. Выгоняй паршивца, не нужны нам больные, да убогие. Не зря существует процедура развода, ох не зря! Я в курсе, я узнавал! Это именно тот случай. Непримиримые разногласия.

– Я умирать не планирую, слишком еще молодой, а у сестры коту лучше будет, да и ты навещать сможешь, раз полюбила вонючку ушастого, – сам ты вонючка, – Все равно неделями у нее гостишь.

– Придется отвезти, я твоей смерти не переживу, – и мамаша смалодушничала, совсем как Катя, тьфу на вас.

И вот я здесь.

Хотя, признаться, деревенский уклад мне по нраву больше. Вначале я тупо мерз, потому что невежливые хозяева в дом тех, кто с хвостом, не приглашают, но потом обнаружил лаз на чердак и зажил себе вполне счастливой кошачьей жизнью, снисходительно поглядывая на соседских коллег-доходяг с высоты воробьиного полета. Когти точу, где хочу. Жру крылышки утиные, запиваю сливками. Даже мыши здесь водятся, честно-честно. На вкус не пробовал, не бедствую, но погонять по половицам завсегда рад, вертихвосток серых. Хозяйка так и сказала: нам кот нужен, от мышей хату спасать. Спасаю.

И вот познакомился сегодня с курами. Точнее, с их лидером. Слышали такое, чтобы куры без петуха неслись? Вот. Наслаждайтесь. Феминизм до добра не доводит!

Сижу я такой, на заборе, трогать никого не трогаю, делаю вид, что когти разглядываю, а сам траекторию рассчитываю. Полета. Очень хочется фурору в дамском обществе произвести, погонять цыпочек по загону. Кто ж знал, что куриные трусливым голубям не товарищи?! Прыгаю я, значит, хищным прыжком, с коварными намерениями, грациозный, ловкий, опасный. А она как хвать меня за нос, мегера белобрюхая, напала, раскудахталась, крыльями по башке бьет, страшно до заикания. Я бежать. Она за мной. Еле лапы унес, позорище. Больше я в курятник не полезу, ищите других дураков. Теперь понимаю и Катю, и маму ейную – любовь любую скотину делает добрее. Но котика могли бы и оставить. Самки.

А между тем, близок март. Интересно, здешние кошки такие же разборчивые, как городские? Наелись, небось, потрепанных, да бездомных, и тут я, с блестящим торсом, огромными лапами, богатым подшерстком. Ой. Чуть не свалился. Мечты о любви вскружили голову, а лестница в небо невероятно опасный аттракцион. Не дождетесь, дорогие самочки, я вас насквозь вижу. Ух, ты! Кто ты, милая киса? Пожалуй, спрыгну.

Стройная молоденькая кошка черепахового окраса с аппетитом лакала из моей миски, нагловато на меня поглядывая. Красавица. Как тебя зовут? Хрясь. Ударила лапой по морде. Больно! Бессовестная, стерва! Кто тебе разрешал есть мою еду?! Убежала. Оставила молока на донышке. Нельзя им верить, ой, нельзя. Попадешься ты мне по весне, обманщица, с живой не слезу. Как же хороша, чертовка мохнатая!

Единственное, чего мне сейчас не хватает, так это женской ласки, нежной заботливой руки с густым гребнем, вычесывающем блох. Шучу, от блох мне фигней заморской на холку накапали. Как же все-таки трудно из домашнего превращаться в самого по себе. Тоскливо.

Кто это там, за воротами? «Мазда»? Катя приехала! Моя Катя!

Как же хорошо снова свернуться калачиком на коленках беременной Кати, прижаться к ее округлившемуся теплому пузику. Девочка будет, сто процентов, уверен, абсолютно приемлю растущую малышку.

– Катя, нельзя беременным кошек тискать! – уйди, гаденыш!

– Я соскучилась по Мотеньке. Хватит меня, Саша, пугать. Кот, мой ласковый! – съел?

– У него лапы грязные.

– Ну и что?

Сегодня мой день. И весь вечер меня будут чухать! Эй, жива ли еще старушка Мурка? Чтобы разобраться в своих чувствах и понять, что тебе дорого, людям нужно с этим дорогим разлучиться. Может быть, Катя раскается и поймет, кого потеряла и выгонит нехорошего Сашу на чердак, хотя бы сегодня? Ну, пожалуйста. Но в город я уже не хочу.

– Саш, ну давай его заберем! – лед тронулся, сердечная расчувствовалась.

– Тебе рожать скоро. Вспомни, как он меня терроризировал. Не нужен кот в квартире. Сына поцарапает, сама будешь виновата, – дочка у тебя будет, чудак.

– Ну ладно, – тискай сейчас, я согласен.