Александр Санин - Пойми друга. Справочник по поведению собак Страница 22

Исследовательское поведение следует использовать в дрессировке. Чем собака умнее, тем скорее ей надоедает бесконечный повтор одного и того же приёма. И тогда, чтобы разнообразить обучение, приходится изобретать все новые и новые приёмы.

Ныне живущая у меня среднеазиатская овчарка обучилась апортировке, идя не от простого к сложному, а с точностью до наоборот! Она довольно быстро стала приносить мне палочки и тряпичную «колбаску», но столь же быстро потеряла к ним интерес, получая за свою работу всего лишь сыр. И точно так же, уже научившись команде «место», перестала ходить на место при соответствующей команде. Обе совершенно разных ситуации удалось разрешить одним и тем же способом: тряпичная «колбаска» демонстративно засовывалась в сумку на глазах собаки, а сумка пряталась в кустах. Азиатка сначала находила сумку, а потом либо приносила её, либо ложилась на неё по команде «место». (Кстати, во всех руководствах по дрессировке категорически запрещается обозначать место апортировочным предметом, а предмет, которым обозначается место, разрешать собаке брать в зубы и трепать. Надо сказать, что я люблю дрессировку собак как раз за то, что она актуализирует моё собственное исследовательское поведение.)

Глава 17. РАЗНИЦА В ПОВЕДЕНИИ РАЗЛИЧНЫХ ПОРОД

В двух словах можно сказать, что разница между этими группами собак заключается в том, что первые специально выводились человеком для тех или иных нужд разными селекционными методами, а на вторых в большей степени действовал естественный, а не искусственный отбор. Аборигенные породы занимали определённый ареал распространения; человек делал выбор в пользу тех или иных производителей, ориентируясь в первую очередь на их рабочие, а не внешние качества.

Большинство заводских пород в истории своего развития прошли стадию аборигенных: именно из различных отродий (отдельных ветвей) достаточно разнородных популяций отбирались для дальнейшей селекции те или иные морфологические типы.

Аборигенные породные популяции сохраняют внутри себя большую изменчивость и находят весьма широкое применение.

Так, остроухие и остромордые собаки Севера распались на охотничьих, оленегонных (пастушьих) и ездовых. В ряде стран из них получены заводские породы. Охотничьи породы остаются пока универсальными, хотя и не исключено, что они станут в дальнейшем специализироваться по зверю или птице. Предположительно ранее среди лайкоидов были даже гончеобразные собаки! По данным знатока русской охоты Л.П. Сабанеева, во времена царя Алексея Михайловича ценились так называемые лошии собаки. В 1665 г. боярин Благово бил царю челом двумя охотниками и 10 лошьими собаками. В ответ получил царский подарок — 100 рублей денег. К началу XIX в. эта порода ещё сохранилась: о ней упоминал писатель-охотник В. Левшин (конец XVIII — начало XIX в.). Он описывал, несомненно, не гончих, а остроухих и остромордых собак, но способных загнать лося и слегка отличающихся по конституции от типичных лаек.

Восточные аборигенные борзые распались на ряд пород, культивируемых в разных странах, хотя и сохранили нечто общее в своём облике, происходя от общих предков. Современные представители этих пород проявляют как охотничье, так и караульное и даже пастушье поведение! В литературе имеются сведения, что афганских борзых даже использовали для переноски лёгких грузов! Их агрессивное любопытство, согласно мнению зарубежных учёных, обеспечивалось повышенной секрецией гипофиза. Поэтому исследовательское поведение проявлялось как молниеносный бросок к заинтересовавшему их предмету и мгновенное отступление.

Ясно, что в сообществе аборигенных собак чётче прослеживаются территориально-ранговые отношения. Эти собаки больше ориентированы на общение с другими собаками, а не с человеком и несколько труднее дрессируются. Однако нельзя сказать, что они «глупее» заводских! Отнюдь! Просто многое из того, к чему традиционно приучают собак заводских пород, им не нужно. Принятие самостоятельного решения даётся им легче и проще. Например, ездовая собака не пойдёт по льду, чуя трещину, даже если человек станет заставлять её это сделать. Среднеазиатская овчарка трудно идёт на свободное задержание. А зачем? Ведь она прогнала врага со своей территории!

Заводские породы значительно инфантильнее, а потому человекозависимы. Они в большей степени ориентируются на поведение самого человека, его указания, а поэтому легче дрессируются. Но у них, по желанию человека, могут быть очень сильно изменены первоначальные поведенческие комплексы. Эти собаки менее территориальны — куда человек, туда и они, — и у них не столь жёстко выражены ранговые отношения.

Половина рекламных статей о собаках начинается так: «Этой породе тысяча лет, и она ничуть не изменилась со времён…» (дальше по выбору: древних викингов, монголо-татар, ацтеков или майя).

Некоторые группы пород имеют достаточно древнее происхождение. Таковы, например, борзые и шпицеобразные собаки. Но конкретная порода — временная категория, которая зависит от социально-культурных условий, господствующих в обществе. Она существует до тех пор, пока её качества востребованы людьми. И даже при этом в ней происходят те или иные изменения.

Скажем, появление борзых на Руси связывают с монголо-татарским нашествием. Причём у самих монголов, скотоводов-кочевников, борзых не было. Марко Поло в своём путешествии в Монголию в XIII в. ничего не говорит о борзых, описывая охоту Кублай-хана. Борзые как военная добыча попали к монголам из Аравии, Персии и были разнесены ими дальше. В Европу первые восточные борзые, вполне вероятно, попали во время крестовых походов (а может быть, и раньше) из Малой и Передней Азии, Северной Африки — от тех племён, которые приняли ислам. В исламе собака считалась нечистым животным, но для борзой делалось исключение — она была священна, олицетворяя мгновенную, как молния, а посему милосердную смерть. В Европе появилось несколько уже своих пород борзых — от лёгких английских грей-хаундов и карликовых уипетов до тяжёлых брудастых (т. е. украшенных усами, чёлкой и бородой) волкодавов.

Охота с борзыми процветала в Европе в эпоху Средневековья, поскольку для охоты с ними был нужен простор, свободные от хозяйственной деятельности земли. Собаки стоили дорого и являлись предметом гордости феодальных владык.

Псовая охота в Московском государстве начала развиваться при царе Иване Грозном. Сабанеев писал, что после взятия Казани правительство закрепило свою власть, переселив часть татарских князей в нынешние Ярославскую и Костромскую губернии и наделив их поместьями. Произошло слияние татарского и русского служивого сословия, частью породнившегося. И главное, что их объединяло, — это страсть к псовой охоте. С этого времени началось разведение новой, русской, породы борзых, возможно, со значительным прилитием крови северных остроухих и остромордых собак.

Кинологи В. Вронская и Е. Гафурова, знатоки породы бобтейл, просмотрели ряд старинных гравюр в различной литературе и отметили, что первоначально староанглийская овчарка напоминала примитивный вариант английских борзых, грейхаундов, так что с современными выставочными собаками их было просто невозможно сравнить. Однако пастушье поведение у бобтейла прослеживается до сих пор.

Но такое бывает не всегда. Все зависит от того, как используется порода.

Многие охотничьи породы стали сначала служебными, потом — собаками-компаньонами.

Рассмотрим подобные изменения на примере двух пород — эрдельтерьера и южнорусской овчарки.

Первая порода, выведенная в XIX в. на берегах реки Эйр, хотя и достаточно изменилась по экстерьеру, но все равно осталась той же самой породой по темпераменту и нашла себе применение.

« За несколько месяцев до моего отъезда ко мне обратилось довольно высокое должностное лицо с просьбой избавить его от любимой собачки. Этот пёс нападал на местных жителей, кусал их и, кроме того, резал скот в пригородах Найроби.

С первого взгляда собака мне понравилась. Это был ширококостый рыжий кобель величиной с немецкую овчарку. У него были мощные челюсти, и он, несомненно, умел ими пользоваться. Пёс, по-видимому, был смешанной породы…

Несмотря на свою злобу, Бафф часами лежал у моих ног, глядя преданным задумчивым взглядом, как бы пытаясь прочесть мои мысли. Мы ещё не выехали из Найроби, а я уже привязался к Баффу.

Когда мы подошли поближе, то увидели, что свора загнала пять самцов-буйволов. Образовав круг хвостами вперёд и рогами наружу, они отбивались от собак. Вдруг Бафф рванулся к буйволам и схватил одного из быков за нос. Разъярённое животное бросилось вперёд, стараясь ударить собаку о ствол дерева. Но Баффа не так-то легко было оглушить: в последний момент он ловко отбросил задние ноги и избежал удара. Выстрелив, я покончил с этим буйволом».