Фрэнк Перехрюкин-Заломай - Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках Страница 25

«Вот и поели», – говорил один.

«Ага, – говорил другой, – и еще на ужин кулебяка осталась».

Моя собачня, пробежавшая мимо, котов, как всегда, проигнорировала и устремилась прямо в «супермаркет», расхватывая новинки. Фрэнк в этот раз замешкался, отмечаясь в желтой прессе на углу. Поглядев на толкучку у бачков, недовольно отвернулся: несолидно толкаться там с дерзкой молодежью. И тут его взгляд упал на газету с кусками кулебяки. Подойдя, вполне вежливо обратился к котам: «Мужики, ничего, если я у вас кулебяку съем?» Коты переглянулись, и довольства на их мордах поубавилось. Поняв, что вопрос риторический, коты тоже очень вежливо ответили: «Угощайтесь, пожалуйста».

Фрэнк аккуратно съел кулебяку до последней крошки, стараясь не толкать котов носом, и ушел, оставив им газету с жирными пятнами. Оба кота даже не пошевелились, и только кислое выражение их физиономий выдавало, насколько они расстроены и возмущены. Фрэнк всегда был нечувствителен. Пусть коты о нем думают что хотят, от котовых дум шерсть на нем не облезет.

Коровы

Это было мое первое лето в деревне. Мы наслаждались деревенской жизнью по полной программе: чистый воздух, отсутствие поводков, свобода и долгие прогулки на природе.

В один прекрасный день мы выбрались за грибами. Шли узкой долиной, стиснутой крутыми откосами, которые заросли непролазным молодым ельником. Дошли до начала оврага, повернули назад и обнаружили, что мы в западне. Следом за нами валило большое стадо коров, закупорившее узкую долину, как пробка. Уйти некуда: крутые склоны, непроходимая чаща. А нам еще, как назло, нужно быть дома не позднее чем через час! Кому это «нам»? Мы – это хрупкая девушка, наша хозяйка, четыре щенка в возрасте от трех с половиной до четырех месяцев (включая меня), маленькая кокер-спаниелька и две молодые городские суки диванного воспитания (ротвейлерша и бернячка). Наше вооружение – прутик и грибной ножичек. Корова, ясное дело, не плотоядная. Но у нее есть рога, собак она не любит, и, когда их много, почему-то в них пробуждаются дикие инстинкты. Например, догнать, затоптать и забодать насмерть.

Что же делать? С одной стороны долины между стадом и лесом находился узкий, приблизительно двадцатиметровый коридор (наверное, от слова «коррида»), и мы устремились туда в надежде прорваться прежде, чем коровы опомнятся и что-либо предпримут. В случае чего будем удирать. Мы, щенки, инстинктивно скучковались у ног хозяйки (кокерка заявила, что ввиду малого роста она тоже щенок), и мы пошли. Наш план почти удался, но тут глупый кавказеныш заявил, что он – пастушья собака, герой и джигит, растявкался и побежал на коров. Коровы перестали рвать траву, подняли головы, выставили рога и стали нас окружать. Джигит поджал хвост и передумал быть пастушьей собакой.

Кончилось все без жертв. Тетя Стэви и Лина нас спасли. Никто не ожидал, но эти городские диванные подушки, никогда в жизни не видевшие коров, разобрались с ними прямо-таки профессионально. Видимо, в критический момент пробудились гены предков. Сначала они расчистили проход впереди, потом оттеснили коров сбоку, прикрывая нас, а потом мужественно держали тылы, не давая коровам нас преследовать. То ли коровы попались неопытные, то ли представление наших девиц их так впечатлило: девицы вопили, скакали и мельтешили перед коровами; но коровы остановились, попятились, и сафари не состоялось. Ну а мы с тех пор знаем: даже и стада коров бояться не стоит, не говоря уж об одной корове, случайно зашедшей на наш участок.

Фрэнк и Марк выгоняют корову с нашего участка…

Вообще-то корова, говорят, существо не вредное, добродушное. Кроме говядины, молока и тепла, коровы дают очень вкусные и полезные коровьи лепешки.

Собаки и лошади

Лошади – тоже интеллигентные общественные животные. Оказавшись в одиночестве, очень страдают и, как и мы, легко завязывают отношения с другими животными.

Из-за своих размеров и некоторой нервозности с лошадьми надо держать ухо востро и по возможности не путаться у них под ногами. Если она влепит вам копытом, вполне может вышибить не только зубы, но и душу (это зависит от ваших размеров и места, в которое лошадь попала). И если к корове достаточно безопасно подходить с любой стороны, то к лошади я вам настоятельно не рекомендую подходить сзади (именно это часто делают неопытные собаки). И не только потому, что лошадь лягается задними ногами, но и потому, что, отчетливо видя вас, она, как правило, не испугается и отнесется к визиту доброжелательно. Когда лошадей много, они, в отличие от коров, заняты собой и нас игнорируют. Я вам советую делать то же самое. В принципе с лошади и взять-то нечего, кроме анализов. То есть, простите, конских яблок.

Собаки и птицы

– Марк, тебя сегодня хозяйка какой-то птицей назвала.

– Соколом?

– Нет.

– Орлом?

– Нет. Такой, которая долбит что-то…

– Дятлом, что ли?

– А, вспомнила! Раздолбаем!

– Ах так? Знаешь, а ведь она и тебя тоже птицей называла.

– Павой или лебедушкой?

– Нет, вороной…

Отношения с птицами у нас в основном гастрономические. Причем если вы думаете, что в одностороннем порядке – ошибаетесь. Я уже где-то писал о том, как йоркшира унес орел. И если думаете, что это случай исключительный – опять ошибаетесь. Если бы только орел! Пошли мы как-то вечером гулять – сова прилетела: нельзя ли Верку забрать? Дело было в деревне, стояли очень густые сумерки, почти тьма. Верка, по обыкновению, унеслась вперед. Сначала мы ее видели как светлое пятно на фоне тьмы, потом исчезло и пятно. Мы – давай звать. Пятно объявилось, да какое-то странное: раздвоилось. Причем одно вверху, другое внизу, и оба быстро приближаются. Через несколько секунд поняли: нижнее пятно – это Верка, улепетывавшая во все лопатки, а верхнее – здоровенная совища, летящая над ней. Если бы не мы, так, наверное, и уволокла бы…

Да, самые обыкновенные вороны и те проявляют к нам желудочный интерес. И не только в смысле спереть кусок из миски. Раз на прогулке кто-то из псов порезал ногу. Кровоточила ранка довольно сильно, и на белом снегу отчетливо выделялись кровавые следы.

Вдруг слышим прямо над головой взмахи крыльев – ворона! Летит низехонько над землей, ровно, как по нитке, и глазами по снегу так и шарит. Мы сначала не поняли, чего ей надо, но потом до нас дошло: ведь она по следу идет! Шли мы как раз вдоль высокого забора и приближались к углу. Порезавшийся пес уже завернул за угол, и его не было видно. Ворона тоже залетела за угол, где увидела большого пса, вполне жизнеспособного. Сообразила, что покидать этот свет он не торопится, разочарованно каркнула и улетела.

В общем, отношения между нами и птицами складываются чаще в зависимости от размеров. Совсем мелких игнорируем, птиц побольше едим, совсем большие птицы могут есть нас. Птицы могут быть для нас конкурентами, когда едят то же, что и мы. Иногда воспринимаем птиц как хозяйственный инвентарь, подлежащий охране (хозяйские куры, гуси, утки). В особых случаях птицы становятся членами стаи. Как правило, это птицы по размерам, интеллекту и духу близкие к нам: крупные попугаи, те же совы и вороны. Хотя между нами частенько втираются мелкие, но нахальные волнистые попугайчики.

Стая ворон часто ведет себя подобно стае собак или группе людей. Однажды на прогулке в лесу четырехмесячный Марк поймал слетка вороны. Не убил его, а осторожно взял в пасть и понес домой, как редкий трофей. Увидев это, родители пришли в ужас. Сначала подняли крик, на который слетелось несколько дядюшек и тетушек. Потом вороны пошли в атаку. Будь Марк один, они, безусловно, напали бы на него. Но поскольку он был под охраной стаи собак, причем больших, на открытую агрессию не решились. Они орали, кружили вокруг нас, а потом принялись обламывать сухие сучья и швырять их в Марка. Мы вышли уже почти на край леса, а отчаянные попытки спасти своего потомка не прекращались. Такая самоотверженность не могла оставить нас равнодушными. Мы отобрали у собачьего ребенка воронье дитя и вернули родителям. Они это заслужили.

Собаки и мелкие млекопитающие

Те из нас, которые покрупнее и поспокойнее, всякую мелочь типа хомячков, белых крыс и морских свинок обычно игнорируют или даже принимают за своих. Но будь я на месте морской свинки, я бы не очень-то полагался на лояльность своего большого друга. Иначе в один, отнюдь не прекрасный для свинки день свинка может оказаться в заднице. В прямом смысле слова, пройдя перед этим через пищеварительный тракт друга, у которого внезапно проснулись охотничьи инстинкты. Потому что свинина (не важно, морская или сухопутная) полезный, вкусный и питательный продукт.

Те из нас, у кого охотничьи инстинкты страдают бессонницей (обычно это северные шпицы, мелкие и средние терьеры), все мелкое и копошащееся однозначно считают дичью. Которую надо хватать и давить. И хоть кол на голове теши. Такому охотничку без разницы, серая крыса, черная или белая. Мне, говорит, все равно, я же не расист!