Про волков, собак и кошек - Мычко Елена Николаевна Страница 25

Митька резко вывернул руль… Вот тут не только время остановилось — тут я, сидя на заднем сиденье, откуда-то сверху, извне, увидела, как наша машина медленно отрывается левыми колесами от дороги, неспешно катится на правых. Как разворачивает ее зад и она плавно ложится на бок, перекатывается через крышу и опять становится на все колеса. Я смотрела на эту картинку и одновременно сталкивала на пол старшую из щенков Карагюль, укладывала на колени заспавшуюся маленькую Орку, наваливалась боком на Ракшу, которая так и осталась лежать между мной и Женькой. Он медленно падал мне навстречу. Мы оба уперлись в спинки передних сидений, я — правым плечом, он — левым, и пригнули головы как можно ниже.

Машина упала на крышу: заскрежетало срезаемое об асфальт железо стоек, затрещал, расползаясь, брезент крыши. Потом «козел» встал на четыре «копыта» и все вышли из машины. Как ни странно, двери легко открылись. Митька вынул ключ из замка, обошел вокруг машины, зачем-то попинав все скаты по очереди. Боб держался за затылок, между пальцами текла кровь. Мы с Женькой просто стояли рядом, поскольку я зачем-то вылезла через дверь с его стороны. Ракша сидела у моих ног, недоуменно поворачивая голову во все стороны. А из-под брезента, завалившего заднее сидение, выбиралась, обиженно скуля, проснувшаяся Орка.

На противоположной стороне остановилась машина, резко хлопнула дверь, и встревоженные голоса что-то закричали о помощи. Ракша с ревом метнулась в сторону бегущих к нам людей.

После уже привычного провала я осознала, что сижу на полосе безопасности, прямо на траве. Одной рукой я прижимаю к груди Орку, а в другой у меня намертво зажат пояс от плаща, привязанный к ошейнику Ракши. А та рвется, пытаясь достать перепуганную женщину, которая все допытывается у меня: нужна ли мне помощь и все ли живы? Их машина уже тормозила, увидев нашего «козла», когда он пошел в занос.

Вот такие три остановленных мгновения. И не дай мне бог еще раз когда-нибудь попасть в мир без времени.

ПРО НАС И НАШУ ЖИЗНЬ

Ужастик по-деревенски

Вся эта сценка продолжалась едва ли пять минут, но действие развивалось столь стремительно, что уместнее передавать его языком кинематографа, так, как оно воспринималось разными действующими лицами.

Общий план. Зимний день. Солнце сияет, снег лежит пуховыми подушками на еловых лапах, сверкает грудами серебра в сугробах вдоль дороги, таинственно синеет между деревьями. С одной стороны дороги тянется лес, с другой — потемневший от непогоды дощатый забор.

По заснеженной дороге спокойно идут старая женщина и девочка, видимо, бабушка и внучка. Бабушка несет две большие пластиковые бутылки с водой, у внучки одна, поменьше.

Звуковое сопровождение. Свистят синицы и поползни, из-за забора доносятся глухие размеренные удары топора.

Общий план. На дорогу откуда-то вылетают три крупные дворняги, кидаются к прохожим, крутят карусель, норовя зайти сзади.

Крупный план. Испуганное лицо старушки. Она бросает бутылки на дорогу, прижимает девочку к животу, пытаясь укрыть ее своими руками, точно створками раковины.

Звуковое сопровождение. Визгливый лай нападающих собак, испуганные крики девочки и старухи, стук топора сбивается с ритма.

Общий план. Из леса огромными прыжками вылетает серый зверь (волк?) и молча вламывается в кольцо собак, окруживших женщин. Вот он швырнул в сугроб одну шавку, сбил грудью и катает по дороге вторую, третья что есть духу удирает прочь.

Крупный план. Серый зверь с остервенением бьет открытой пастью поверженную дворнягу. Теперь видно, что это тоже пес, только волчьей масти, очень крупный, с рублеными ушами и хвостом, на клыках розовая пена, в глазах обещание скорой смерти.

Звуковое сопровождение. Визг дворняг, рев серого пса; удары топора стихли.

Общий план. Со стороны забора на дорогу выскакивает человек. Нельзя понять, мужчина это или женщина: бесформенный грязный пуховик, на ногах валенки, вязаная шапка надвинута на глаза.

Самый крупный план, смена кадров. Ужас в глазах старухи. Окровавленная пасть серого пса. Рука сжимает мясницкий топор, топор описывает в воздухе круги, на его лезвии налипли ошметки свежего мяса. Лицо человека в вязаной шапке забрызгано свежей кровью.

Звуковое сопровождение. Крики: «Убью уродов! Тун Хан, ты здесь откуда? Марш домой!»

Общий план. Серый зверь, среднеазиатская овчарка Тун Хан, с независимым видом шествует с дороги к воротам усадьбы. Человек (ваш автор) выпускает топор из рук и пытается стереть пот со лба. Из леса выбегают последние персонажи хоррора: мужчина и женщина, Олег и Лариса. Они одеты по-спортивному для лесной прогулки.

Звуковое сопровождение. Олег и Лариса говорят, перебивая друг друга: «Тун сбежал… Слышим собачий рев. Так что случилось?» Я: «Дворняги на бабку с девчонкой напали, а я коровьи головы рубила, выскочила с топором, а Тун бобиков уже валяет. Да, а где же старушка?»

Общий план. Та же дорога, бабушки и внучки нет, собаки тоже исчезли. Олег с Ларисой падают друг другу в объятья, изнемогают от приступа смеха.

Звуковое сопровождение. Лариса: «Да ты посмотри на себя со стороны: с топором, лицо в крови, да еще Тун как черт из табакерки выскочил! Та бабка уж небось до канадской границы добежала!»

Титры. «Так рождаются легенды о бешеных волках и маньяках с топорами!»

О пользе курения

Мы с Ларисой заядлые курильщицы, и нам частенько приходится выслушивать от знакомых и близких, какая это скверная, губительная привычка, как она сокращает жизнь и все в этом роде. Не забывают наши друзья и о пресловутой лошади, которая исхитрилась где-то раздобыть каплю чистого (!) никотина, — это сколько же пачек за раз она выкурила?!

Возможно, и даже наверняка, они правы, тем не менее курение может и спасти жизнь — пусть и не самого курильщика, но важно ли это?

А дело было так. Самое обычное утро, дел спешных нет, собираемся мы с Ларисой позавтракать. И обсуждаем, как будет правильнее, а главное, приятнее: сначала покурить, потом позавтракать, либо наоборот. Приходим к компромиссному решению: сначала покурить, потом позавтракать, а потом еще раз покурить. На улице холодрыга жуткая, все-таки январь, потому отправляемся курить в кабинет на втором этаже. Там тепло и в большом окне дивный вид на заснеженные березы, выгульные дворы, засыпанные свежим снегом, избушку, где живут щенки. Так что стоим, покуриваем, в окно глазеем — лепота, да и только!

Не успели мы и по паре раз затянуться, как вдруг из-за крыши избы выметнул язык пламени: яркий, злой, нестерпимо рыжий! Все дальнейшее заняло едва ли пять минут; во всяком случае, когда пожарные приехали через десять минут, мы уже спокойно смотрели на полыхавшую избу и наконец-то курили.

А за эти пять минут мы успели вылететь, не одеваясь, в домашних шлепанцах во двор, поскольку в избе заперт десятимесячный Дахмат[27], а в вольерах, примыкающих к ней, стоят кобели Муштари[28] и Урток[29].

Пламя вырывалось из окна рядом с входом. Сама дверь и терраса еще не горели. Мы подбежали к крыльцу, пламя заплескалось совсем уже бешено и будто даже злорадно, мол, как насчет «в горящую избу войдет»? Лариса остановилась, пытаясь пересилить страх, — она в свое время получила очень тяжелые ожоги. Я крикнула ей: «Стой здесь, я сама!» и попыталась проскочить через кухню в зал, где и сидел Дахмат. Жар, даже не само пламя, ударил в лицо так, что стало ясно: этот метр через кухню мне не проскочить. Схватила топор, слава богу, что он стоял на самой террасе, — и в выгул: там окно и маленькая дверца во двор. Дверь, понятно, заперта изнутри — обухом вышибаю стекло и кричу кобелю, мол, прыгай, спасайся. В выбитое окно медленно выплывают пласты дыма, а пес не подает никаких признаков жизни. В панике пытаюсь выбить топором и дверцу, но Лариса явно соображает лучше: она просто открывает засов, просунув руку через оконный проем.