Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя кошка! 101 история об удивительных выходках любимых питомцев - Дженнифер Кваша Страница 29

Кексик дожил до двадцати трех лет. Через несколько дней после его смерти на берегу пруда возле нашего дома появилась рысь. Я отправила ее фотографию по электронной почте нашей старшей дочери. Она ответила: «Мам, это не просто рысь. Это душа Кексика возвращается, чтобы сказать, что с ним все в порядке».

Лиз Граф

Ассистент ветеринара

Кошки весьма придирчивы, поэтому, если они вдруг решают быть дружелюбными, это о многом говорит.

МАЙК ДЮПРЕ

Наша дочь Мелисса первой заметила котенка. Уткнувшись в живот мертвой матери, лежащей возле сарая, он тщетно пытался добыть хоть каплю молока.

– Остановитесь! – закричала Мелисса. – Я попробую поймать его.

Она выпрыгнула из пикапа и подкралась к сироте. Котенок поначалу сопротивлялся, но, как только Мелисса взяла его на руки, успокоился.

Мой муж Гленн – ветеринар. Осмотрев малыша, он сказал:

– Это девочка, ей не больше четырех недель. Давайте отвезем ее домой и дадим молока.

Аппетит у котенка оказался отменным. Уже после пары кормлений он заметно повеселел, и его сил хватило даже на то, чтобы выйти с нами во двор. Малышка ползала у наших ног, пока мы сидели на траве, греясь на солнышке. И тут Гленн случайно наступил котенку на хвост носком своего ковбойского ботинка. Взвизгнув, кошечка убежала в густой кустарник. Мелисса бросилась за ней, опустилась на колени и позвала:

– Вернись, маленький котенок. Возвращайся обратно, Малышка Грей.

Безрезультатно. Гленн чувствовал себя виноватым. Мелисса была безутешна:

– Если мы не заберем Малышку Грей, ее найдут койоты.

– Мы будем вести себя тихо, и тогда она, возможно, сама к нам выйдет, – попытался успокоить ее Гленн.

И правда: спустя несколько минут котенок выполз из кустов и, к нашему огромному изумлению, сразу же вскарабкался сначала по штанине Гленна, затем – вверх по его груди, пока не добрался, наконец, до подбородка. Там он посмотрел ему прямо в глаза и пискнул, как бы говоря: «Я знаю, ты не хотел на меня наступить».

Гленн осторожно погладил девочку и сказал:

– У тебя, малышка, теплое сердце. Будем считать, что ты простила меня.

Так Малышка Грей завоевала любовь всей нашей семьи. Прошло совсем немного времени, и она превратилась в милейшего кошачьего подростка, который резвился, совершая головокружительные прыжки по всему дому. Когда к нам приходили друзья, Грей терлась об их лодыжки, мурча ласковые приветствия, до тех пор, пока они не признавали, что она – «самый любящий котенок, которого мы когда‐либо видели». Другие наши домашние животные тоже приняли новую кошку, а та вышагивала среди них с высоко поднятой головой, словно была единственной обладательницей королевского статуса.

По субботам наша дочь помогала отцу в клинике. Теперь она стала брать с собой и Малышку Грей: котенок ехал с нами в машине, свернувшись калачиком на коленях Мелиссы. Добравшись до клиники, эта «принцесса» занимала свое место на высокой стойке и оттуда приветствовала пациентов.

Скоро ее начали узнавать. Теперь каждый окликал ее по имени: «Привет, Малышка Грей, как у тебя дела сегодня утром?» В ответ она либо тихонько мяукала, либо протягивала нежную лапку и похлопывала говорящего по руке.

Однако насколько Малышка Грей любила людей, настолько же она становилась разборчива, когда дело касалось других животных. Если какой‐нибудь буйный лабрадор или суетливая комнатная собачка замечали ее и поднимали лай, наша «принцесса» сначала смотрела на них с высоты золотым немигающим взглядом, а затем прижимала уши и начинала рычать, взмахивая своим тонким, как карандаш, хвостом.

Однажды вечером, после того как Мелисса уехала в колледж, Гленн принес домой в корзинке джек-рассел-терьера по кличке Митчелл. С собакой случилось несчастье: он поймал в поле отравленную крысу, и теперь яд медленно уничтожал его тело. Окоченевшие конечности Митчелла сводила судорога, глаза подергивались, дрожь сотрясала все тело. Гленн подключил его к капельнице с жидкостями и ввел успокоительное.

Малышка Грей, должно быть, услышала скулеж пса. Она осторожно вошла в комнату и стала медленно, шаг за шагом, приближаться к корзине. В какой‐то момент ее уши прижались: собака! Грей зашипела и, ворча, вышла из комнаты.

Понаблюдав за Митчеллом до глубокой ночи, Гленн, наконец, пошел спать. Чтобы контролировать ситуацию, ему пришлось установить будильник на каждый час. Ближе к рассвету он сказал:

– Не уверен, что малыш справится. Ему нужно намного больше тепла.

Спустя еще час Гленн позвал меня. Я приготовилась к самому худшему.

– Ассистент ветеринара здесь, – услышала я голос мужа.

Сначала я подумала, что он имеет в виду меня. Но потом заглянула в корзину и обнаружила там Малышку Грей, которая прижалась к терьеру, обхватив его всеми четырьмя лапами.

Я посмотрела на мужа:

– Ты можешь в это поверить?

Он улыбнулся.

Мы приглушили свет и вернулись в постель. Обернувшись на пороге, я успела заметить, как Малышка Грей удовлетворенно положила голову на жесткую спину бедняги Митчелла.

Карен Бейкер

Главный мужчина в доме

Только настоящий друг может терпеть слабости своего друга.

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР

Такер, огромный кот породы мейн-кун, только что ущипнул меня за лодыжку. Я даже вскрикнула, но скорее от удивления, чем от боли. Такер – мой «главный мужчина» в доме. Он крадется, расхаживает с важным видом, гоняется за другой кошкой и иногда кусает меня. Девиз Такера был отлично сформулирован в фильме «Роковое влечение»: «Я не позволю, чтобы меня игнорировали».

Наши чувства взаимны.

Такер хорош и знает об этом. Шуба у него смешанного коричневого, рыжеватого и бежевого оттенков, и еще больше, чем меня, он любит свою расческу.

Такер весит около девяти килограммов, у него огромная голова, завораживающие зеленые глаза и заостренные уши с кисточками. Его мех невероятно мягок. Он сворачивается у меня на коленях, и мне сразу становится жарко от этой гигантской плюшевой подушки.

– Оставь Грейси в покое, – кричу я в сотый раз, видя, как негодяй безжалостно преследует кошку.

Грейси – крошечная бродяжка с короткими лапами. Обычно она с удовольствием подчиняется Такеру. Грейси родилась под террасой и умудрилась выжить в весьма суровых условиях, прежде чем я нашла ее и принесла в дом.

Раньше Такер жил в другой семье. Там за ним с любовью ухаживали и лелеяли, однако даже этого внимания ему оказалось недостаточно. Этот кот нуждался в единоличном правлении. Ко мне он приехал в мягкой переноске и выбрался из нее с чувством собственного достоинства, всем своим видом показывая, что отныне будет здесь главным.

Иногда с Такером бывало непросто.