Виталий Нехаев - Воспитай себе друга Страница 3

Так, спустя некоторое время в родословной — документе, который выдается всем чистокровным, породистым собакам, — в первой графе появилось:

«Айк. Доберман-пинчер. Коричнево-подпалый. Родился — 31 марта 1973 года. Отец — Гесс. Мать — Атрикс фон Мальховер Зее».

КАК ВСЕ ИНТЕРЕСНО

Начало мая в Москве выдалось солнечным и теплым. И поэтому мы решили обязательно гулять с Айком. Ультрафиолетовые солнечные лучи очень полезны для щенка: предостерегают от заболевания рахитом, делают организм крепким. Пока Айкушка был еще слишком мал, гулять мы выносили его на руках. Эти прогулки были довольно короткими: шесть раз в день по пять — десять минут.

Чтобы щенок больше двигался на улице, мы с ним играли. Брали бумажку, перевязывали ее ниткой, давали ему познакомиться с игрушкой, а затем дергали бумажку. Игра очень забавляла его. Мы хотели, чтобы прогулки доставляли Айку удовольствие. Бегая за бантиком, он развивал лапки, грудь, легкие. Он становился крепче. Когда щенок привык к кличке, мы с Сережей расходились на несколько метров в разные стороны и поочередно звали его к себе. Когда Айк подбегал, гладили его по спине и повторяли: «Хорошо, хорошо». Первое время он боялся отходить от нас, сидел рядом у ног, и нам приходилось делать несколько шагов в сторону от него, чтобы заставить малыша двигаться. Стоило нам отойти немного, как он тут же перебегал и вновь усаживался у ног. Но он уже начинал интересоваться окружающим. Первым, что привлекло его внимание, был большой сухой прошлогодний лист клена. Как-то, перебегая с места на место, он задел его лапкой. Лист хрустнул. Айк остановился, а затем сел возле него, потянул к нему мордочку, но как только коснулся листа носом, отдернул его. Он еще дважды пытался понюхать лист. Интерес брал верх над страхом. И вдруг щенок отпрыгнул от листка и… тявкнул. Этот звук, звонкий, тоненький, был, видно, для Айка большой неожиданностью. Он присел на мгновение и огляделся по сторонам, недоумевая, кто бы это мог так тявкнуть. Посидев немного, щенок поднялся и снова подошел и обнюхал лист. Теперь уже он попробовал его не носом, а лапкой. Попробовал раз, другой, третий… Вероятно, лист показался ему занятной игрушкой, потому что через несколько минут он уже пробовал его своими острыми, как иголочки, зубками, поддавал лапками…

Шли дни. Айк рос. Но нам это не было особенно заметно. Зато соседи, не видя его несколько дней, говорили: «Ну и растет он у вас, как на дрожжах». Гулять мы с ним выходили не когда придется, а в строго определенное время. Правда, он был слишком маленьким, чтобы ждать, когда его вынесут на улицу. Но мы его не ругали за проступок. Мы знали, что наступит время, когда он научится проситься и терпеть, а пока что сами терпеливо ждали этого времени.

Каждый день в его характере появлялось что-нибудь новое. Он становился смелее. Через несколько недель он уже хорошо изучил маршрут прогулок и даже начал позволять себе некоторые вольности. Если, например, ему что-то не нравилось — сильный ветер или редкий весенний дождь, — Айк проворно направлялся к подъезду дома. Не успеешь повернуться, как коричневая спинка мелькнет уже вдали, у угла дома. Бегом догоняешь щенка, возвращаешь на место прогулки и говоришь: «Гулять, гулять». Вроде заинтересовался чем-то. Но глядь — снова нет. Значит, сидит у подъезда.

Во время одного такого самостоятельного возвращения домой на пути Айка попался котенок, который весь взъерошился, выгнул спину дугой, хвост под себя подобрал и застыл на месте. Остановился и Айк. Это была его первая встреча с неизвестным зверем. Щенок даже присел от удивления. Смешно наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, Айк рассматривал котенка. Еще немного — и они наверняка подружились бы, но я подбежал и поспешно забрал Айка на руки. Если бы это был домашний котенок, то можно было бы и не препятствовать знакомству. Но котенок был бродячий и жил в подвале дома. А вдруг он носитель стригущего лишая — очень опасного для животных заболевания? Крошечная царапина когтем могла заразить щенка.

Как только я взял Айка на руки, котенок перестал сердиться и юркнул в маленькое окошечко, ведущее в подвал.

Наблюдать за Айком во время прогулок было одно удовольствие. То с цветка упала на нос капелька воды, и он от растерянности не знает, что делать дальше: снова подойти к цветку или обойти стороной. Бабочка вспорхнула — снова растерянность. Зашумел под ветром куст — испуг. Тот из нас, кто гулял с Айком, гладил его по спине и повторял: «Хорошо, хорошо». Нужно было научить его не бояться неожиданностей, показать, что все живое, что попадалось на пути — стрекоза, бабочка, лягушка, жук, котенок, — это друзья, а не враги. Мы не боялись, что щенок станет добродушным, неразборчивым к друзьям и врагам. Мы не хотели, чтобы он обижал слабых, беззащитных.

РЕЖИМ ЩЕНКА

С первого же дня для Айка был установлен строжайший режим питания. Кормили мы его шесть раз в день. Если же он что-то не доедал, миска тут же убиралась. Однажды он отказался от еды, в надежде, что потом сможет вернуться к миске и доесть оставшееся. Но не тут-то было. Вернуться-то он вернулся, но миски на месте уже не было. Он обнюхал чурбачок, на котором она стояла, походил вокруг, даже попытался разжалобить нас поскуливанием, но мы решили быть твердыми. Через день или два Айк снова решил нас проверить. Убедившись, что из жалобного поскуливания ничего не получается, он стал съедать все, что ему дают.

Утром, как правило, он ел творог с молоком, днем немного мясного фарша. Каждый раз мы добавляли в пищу различную минеральную подкормку — глицерофосфат, фитин. В дневной рацион входили также фрукты, овощи. Все это должно было предотвратить возникновение рахита, укрепить суставы. Ранней весной свежих овощей нет, да и фрукты за зиму теряют витамины. Но все же Айк регулярно ел протертую морковку, мелко нарубленную капусту, тертое яблоко. Надо сказать, что у Айкушки, как мы его назвали ласкательно, аппетит был отменный. С неимоверной быстротой поедал он все, что находилось в миске. Оставалось только вытереть ему мордочку, чтобы следы еды не попали на мебель, брюки или обои…

Как-то во время одной из прогулок я потерял щенка. Только что был рядом — и нет. Я позвал его, но он почему-то не подбежал ко мне. Обошел вокруг дома в надежде, что он сидит возле подъезда, но и там его не было. Заглянул во все канавки, под доски, сложенные возле дома, — нет. Я растерялся. Что же делать? Куда он мог деться? И тут я услышал какой-то подозрительный хруст, доносившийся из-за большого развесистого куста. За ним сидел Айк и преспокойно грыз головешку.

— Что ж ты делаешь? Зову тебя, зову, а ты и ухом не ведешь? — проговорил я.

Он оторвался от приятного занятия, поднял мордочку. Глаза смотрели на меня так выразительно, будто говорили: «Неужели ты не видишь, что я занят важным делом? Зачем же меня отрывать от него?»

Но я отобрал у Айка головешку, сказав при этом: «Нельзя!» Дома отделил от этой головешки кусочек угля, измельчил палочку обыкновенного школьного мела и смесь положил в миску. Углем и мелом Айк мог лакомиться в любое время. Это было ему на пользу.

Но случай с головешкой был только началом. Как-то после очередной прогулки Тамара с ужасом сообщила мне, что он ест… окурки. Честно говоря, я не поверил. Ну, головешку — ладно, из-за недостатка в организме каких-то минеральных веществ. Землю, в худшем случае, селедочную голову или старую кость. Но окурки!

В субботу, забрав с собой Айка, мы всей семьей отправились на прогулку в лес. В небольшую корзинку постелили старую пеленку, посадили туда щенка и так довезли его в троллейбусе до леса. В троллейбусе, как и положено безбилетному «зайцу», Айк вел себя тихо. Поскольку мы знали, что не вернемся из леса ко времени его кормления, то взяли миску и еду. Мы не хотели, чтобы он голодал, а тем более подбирал с земли съестное.

На природу Айк выезжал впервые. Был разгар лета. Между деревьями поднялась высокая сочная трава, в которой алели, синели, желтели, розовели, белели цветы. А сам лес был наполнен голосами птиц. Обстановка для щенка была, прямо сказать, необычная. Поэтому, когда, зайдя на дальнюю тропинку, мы спустили его на землю, он прижался к Тамариным ногам и стал скулить, просясь назад в корзинку. Мы немедленно двинулись вперед по тропинке. Айк буквально путался под ногами и ни на шаг не отходил от нас. Коричневые ушки-лопушки, как крылья, то вскидывались вверх, то падали вниз, когда он, отстав на несколько шагов, вдруг начинал нас догонять.

Наконец мы вышли на небольшую полянку. На краю ее лежало дерево, и мы присели отдохнуть. Вероятно, здесь еще совсем недавно кто-то был. В стороне валялись куски хлеба, бумага и… несколько окурков.

Айк потянул носом. Потом огляделся и медленно побрел в сторону.