Людвиг Окунцов - Думает ли собака? Страница 3

Нам идти домой — почти ничего. Перед моими глазами стоит бедная, обездоленная, несчастная Пальма, оказавшаяся в суровом и безжалостном для нее мире. Она одна, с одной стороны вместе со своими бездомными собаками-приятелями, с другой стороны — людьми, которые могут пожалеть, обидеть, а могут и лишить жизни. Я вспоминал.

Утром Пальма довела нас до шоссе и возвращалась домой, забегая по пути в знакомые дворы проведать своих четвероногих друзей, а где и полакомиться из их кастрюль. Она подходила уже к дому, предвкушая полежать под крольчатником, в глубине двора. Вдруг она почувствовала сильный удар по ноге, словно бревном. Первая порция дроби разворотила переднюю ногу. До нее издалека докатилось эхо выстрела. К ней подходил оплывший жиром старик, скаля и без того неприятное лицо. Второй удар по шее отозвался во всем теле, обволакивая угасающее сознание. Люди!!! Помогите!!! — хотела пролаять Пальма. Но только глубокий стон и жалобный визг вырвался из её надруганного горла. Третий выстрел-удар она уже не почувствовала и не услышала. Кровавая пелена заволокла ее глаза, отключила сознание и опустила в бездну, из которой она уже не будет мешать людям наживать себе жир и кажущееся нестойкое благополучие. Ибо благополучие без жалости к себе подобным, без сострадания к ним, лишает человека уважения к себе, свободы ощущать окружающий мир, права на восприятие легкости и счастья жизни и полноценности благополучия. Человек лишь тогда силен, свободен и счастлив, когда делится с другим тем, чем владеет. Но Пальма уже не думала об этом. Свет превратился во тьму, мозг потерял возможность воспринимать окружающее, сердце, выплеснув в развороченные раны тела много крови, остановилось. Лёгкие не воспринимали морозный, бодрящий воздух. Прекрасные, крупные, карие глаза собаки не видели ничего. Их свет, радовавший и приносивший счастье детям хозяйки, погас, погас навсегда. И ни один ребёнок и даже ни одна хозяйка не придет и не отдаст дань уважения Пальме, некогда безвозмездно дарившей свет всем людям, её окружавшим.

Толстый, тучный человек, брезгливо взял труп Пальмы за уши, и, не озираясь по сторонам, потащил её за изгородь.

3. Становление

До приобретения дома, в нашем дворе, под клетками кроликов, около сарая, множество брошенных собак устроило себе приют. Они появлялись только на ночлег, когда темнело. Изгородь была «худая» и не затрудняла их передвижения. Сколько собак ночевало в приюте, трудно сказать. Одно очевидно, их было немало, от очень маленьких, до двух крупных, которым я дал клички Куцый и Рыжий. Всех собачек объединяло одно горе — бездомье и их бродячее, голодное существование. Вероятно, поэтому они жили дружно между собой и не дрались. Наше появление в доме испугало некоторых, и они ушли со двора. Благо в селе покинутых дворов хватало. Те же, которым приглянулся двор, оставались ещё некоторое время. Вскорости у жены на работе во дворе разобрали одно ненужное здание, а кирпич и доски отдали ей. Доски пошли на капитальный ремонт забора. Калитку оставляли открытой и собаки могли свободно входить и выходить со двора. Во дворе мы собирались весной сажать овощи, а без изгороди — дело бесполезное.

На прежней работе моя соседка, преподаватель, готовила еду для бездомных кошек и считала это своим прямым долгом. И хотя ряд наших коллег относились к её поступкам скептически, но, по большому счёту, в душе не осуждали такие действия. Многие, если не все, пережили войну, а, следовательно, и голод, и знали, почем фунт лиха. И опроси их, нужны приюты для бездомных животных, или нет, ответят положительно, ибо гуманность и милосердие исконно славянские и вообще человеческие черты характера.

Однажды я спросил у одного соседа, откуда в селе столько бездомных собак. Он показал рукой в сторону электрички и объяснил. За железной дорогой дачи горожан. Весной, перед сезоном садово-огородных работ, множество жителей города толпами сходят с электрички и устремляются на свои дачи, прихватив с собой в основном щенков, чтобы они играли с детьми, а затем охраняли их участки от посторонних. Осенью, когда им надоедало возиться с собаками, они прогоняли их.

— Грустно, — ответил я. — А где же чувство жалости, не говоря уже о человечности. Разве собаки игрушки?

— Воспитание отстает от материальной сущности человека, — замудренно ушел он от прямого ответа.

— Жаль, очень жаль.

— Но бросают не всех собак и не все. Я понимаю, что вы хорошо относитесь к животным, а как брошенная собака отнесётся к бывшему хозяину, если встретит его вновь? Я неоднократно слышал от очевидцев, что брошенная собака не прощает хозяину измену, так ли это? — продолжал сосед. В силу различных причин хозяин отдавал собаку другому лицу. Проходило время. И при встрече собака набрасывалась на бывшего хозяина и кусала его. Правда ли это?

— Без сомненья, — вымолвил я. — В подобном поступке собаки заложен большой смысл и скрыта огромная не животная, а человеческая справедливость. Так поступило бы большинство людей, а вот собаки — не уверен, не знаю. Хотя вот в кинофильме «Ко мне, Мухтар» так и произошло. Я не держал злобных собак и не знаю, как бы они себя повели в данной ситуации. У меня была добрая собака и при встрече с прежней хозяйкой очень радовалась встрече и больше ничего.

— Жаль, — ответил сосед, перехватив наступательную инициативу. — Предательство должно быть осуждено и наказано. Предателей нужно кусать.

— Это человеческая, а не собачья мораль. Вряд ли покусанный человек, а тем более далекий от доброты, смог бы понять, за что он покусан. Хорошо, если собаку взял другой хозяин. Это избавило бы её от бродяжничества, унижений, даже побоев. Бродяжничество приучает собаку к подаянию, ломает её психику, может выработать трусливость.

— Вы правы, — произнес сосед. — Чужая или бездомная собака не привыкнет к новому хозяину. А тем более, если она уже в возрасте.

— Полностью с этим согласиться не могу, — должен был вставить свое мнение я. — Возьмите армейскую, пограничную собаку. Пошла она на «пенсию». Новые «хозяева» ею довольны. Умная, послушная, преданная псина. Это, как Вы выражаетесь, чужая собака. А что касается бездомного пса, мы с женой вскорости берем такую и тогда я Вам об этом расскажу.

— Дом в селе без собаки пуст, — сказал я жене. — Давай возьмем Рыжего или Куцего. Бродяжка будет нам верен.

— Лучше взять Рыжего. Добрая собачка. Она уже дается гладить, — промолвила женщина.

Так и решили. Стали уделять внимание Рыжему. Куцый держался в стороне и не подпускал близко. Да и мы к этому не стремились. Стоило ненароком оказаться даже в тридцати шагах от Куцего, как он вмиг перепрыгивал через почти двухметровый забор и убегал. Я удивлялся Куцему, его осторожности (досталось же бедолаге), неприветливости. Я бы и не замечал его, да он держался Рыжего, хотя и на расстоянии. Рыжий был уже среди нас своим, а Куцый не покидал двор, хотя и держался в стороне.

— Скучает Куцый без Рыжего, — бросил реплику я. — Жаль его.

— Но он дикарь, такая собака не привыкнет и всегда подведет, — парировала жена. Она понимала, к чему мои намеки.

— Ты не права. Собака, которая сразу не лезет в «друзья», в дальнейшем может стать верным другом. Собака с «характером», знающая себе цену, на мой взгляд более твердая и верная.

— Не будем забегать вперед, поживем — увидим, — как всегда рассудительно ответила жена.

Но я заметил, что она стала оставлять миску с едой и Куцему. И когда нас не было поблизости, он съедал свою порцию.

Шло время. Ворон Кузя, наш общий любимец, тоже внес свой тест на проверку характера собак. Однажды он гулял по двору и схватил за хвост Рыжего, и тот убежал. Но не так случилось с Куцым. Он опрокинул ворона, мы заметили это и отбили птицу. Через полчаса услышали крик Кузи и я побежал на крик. Около забора стоял Кузя, а напротив него, в позе нападающего — Куцый. Завидя меня, Куцый дал стрекача и прыгнул через забор. В дальнейшем ни собака, ни ворон не уступали друг другу. И как только Кузя видел Куцего, каждый раз нападал на него. Куцый не скоро уступил моим увещеваниям. Рыжий больше не связывался с забиякой. Такой получился расклад сферы влияния.

— Ну что же, — согласилась жена, — коль собаки дружат между собой и любят друг друга, пусть остаются. Но готовить еду будешь ты.

На том и порешили. По тому времени рыбная мелочь, как она называлась в магазине, стоила недорого, тридцать пять копеек за килограмм. Я заходил в магазин по пути домой, покупал на несколько дней 5—6 килограммов. Картофель и овощи были. Я варил на семью прекрасный суп. Постепенно Куцый привык, допускал, чтобы его гладили.

У собак не было родословной, и об их прошлой жизни ничего не знал. Это были изгои, дворняжки. Полу- или четверть-овчарка Куцый когда-то был лишен не только двора (основное в жизни животных), опеки хозяина, но и хвоста. Признак глумления над беззащитным животным. Обычно люди ограниченного интеллекта поступают так с нашкодившей собакой, а возможно шкода и блуд были заложены в самом хозяине. Полустоячие уши и окрас Куцего говорили о его принадлежности к овчаркам.