Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика Страница 34

– Конечно, – сразу ответил я. – Что за собака?

– Тут интересная история случилась, – ответил он. – Мне позвонили циркачи – есть такая организация «Цирк на сцене», они на эстраде выступают. Эти выступают с собачками. Просят помочь.

– Тебя? Циркачи? – удивился я.

– А кого еще? – в свою очередь удивился Валерий Степанович. – У них с дрессировкой не очень. Они с собаками особо не возятся. Получается трюк – ставят в номер. Не получается – продают. Вот купили сенбернара для номера, а он их есть пытается.

– Сенбернара? А его почему не продают? – спросил я.

– Говорят, жалко. И потом им позарез нужна крупная собака в номер, – ответил Варлаков и далее рассказал удивительную историю.

Из нее следовало, что у циркачей погибла от какой-то болезни большая собака, то ли дог, то ли еще кто-то, функция которого во время исполнения номера сводилась к следующему: пес в идиотском клоунском колпаке выходил на сцену и раскатывал ковровую дорожку, по которой выбегали остальные собачки – главным образом пудели разнообразных размеров. Затем он должен был чинно сидеть, не реагируя на резвящуюся вокруг пуделинную мелочь. Или смирно стоять, пока эта мелочь будет прыгать через его спину.

Поиски подходящего пса привели циркачей на Птичий рынок, тогда еще не ставший жертвой строительной агрессии чиновников и располагавшийся в районе Нижегородской улицы. Там они заприметили крупного пса, спокойно сидевшего на поводке возле какого-то мужика. Мужик поведал им грустную историю о том, что родословную на эту собаку у него украли, а сам он вынужден расстаться с другом, поскольку уезжает в длительную командировку. Пса зовут Мартином, поведал мужик, и отдаст он его, ну, рублей, скажем, за 40 (примерно треть тогдашней зарплаты молодого инженера). Циркачи согласились, хотя в их кругах в те времена за пятьдесят рублей можно было купить львенка. Но, перефразируя классика, сенбернар им был нужен сегодня – хоть и по сорок, а львенок не нужен был даже вчера – за пятьдесят.

Заплатив нужную сумму, они погрузили собаку в цирковой микроавтобус и привезли к себе на базу, которая на время их гастролей располагалась на территории ВДНХ. Там они покормили пса, погуляли немного и привязали его в комнате к ручке двери. Каково же было их удивление, когда утром он встретил первого из приблизившихся свирепым рыком.

Методом проб и ошибок циркачи выяснили, что более или менее благосклонно Мартин реагировал на одного из них, назовем его Андреем. Андрей, собственно, и был тем человеком, которому вручил на «Птичке» поводок с Мартином продававший его мужичонка. Видимо, этот факт впечатлил Мартина, который решил, что теперь им командовать будет тот, кому передал поводок прежний хозяин.

Итак, наутро Андрей кое-как отвязал собаку и смог погулять, однако напряженность в отношениях с Мартином не проходила.

Цирк на сцене

Циркачи стали искать выход из положения. Использовать методы, которые применяли для укрощения крупных хищников их отдельные коллеги по цеху, наши герои не хотели. Они искали человека, который бы помог им это сделать более или менее бескровно. Через знакомых они вышли на Валерия Варлакова, который в те времена был безусловным лидером в этом виде дрессировки, декларировавшим к тому же, что его методы наиболее гуманны – что, в общем-то, соответствовало истине.

Ну что же, так или иначе, а нам надо было ехать на рекогносцировку. В голове Варлакова к тому времени уже, видимо, созрел некий план, который он мне пока сообщать не торопился.

Прибыв в резиденцию циркачей и оглядев будущий театр военных действий, мы с удивлением обнаружили, что к довольно хилой дверной ручке привязан крупный, атлетического сложения представитель породы московская сторожевая, напоминающий сенбернара разве что окрасом и некупированными ушами. «Москвич» скосил на нас глаза и приветствовал свирепым рыком, переходящим в низкочастотный клекот.

– Да, – сказал Варлаков, со значением улыбнувшись, – интересный у вас сенбернар.

– Сразу видно, настоящий горный спасатель, – добавил я.

Циркачи насторожились.

– А где тут у вас можно чайку попить? – изобразив обаятельную улыбку, произнес Варлаков и по-доброму прищурился.

– Вот пройдите туда, – гостеприимным жестом указала хозяйка. Маршрут, который она указала, пролегал в опасной близости от привязанного Мартина.

– А дверку нельзя прикрыть? – вежливо поинтересовался Валера, заметивший, что дверь, к которой был привязан «лжесенбернар», имела вторую створку.

– Да-да, сейчас, – сказал Андрей и прикрыл створку. Мы бочком протиснулись на кухню под аккомпанемент свирепого лая Мартина.

– Да-а-а, – повторно протянул Варлаков, – случай у вас не простой, и не сенбернар это, а настоящий, рабочий «москвич». Но! Будем лечить! – и пустился, используя красочные примеры из своего богатого опыта, в пространные объяснения того, почему случай не простой и почему нельзя его решать, что называется, в лоб.

– Да мы и не хотим так, как вы говорите, мы любим собак, – заахали циркачи.

– Вот именно, – многозначительно произнес Варлаков и перешел, прихлебывая чай с лимоном, к объяснению циркачам основ теории функциональных систем академика Анохина, вооружившись которой, он будет «лечить» Мартина. Постепенно разговор перешел в практическую плоскость – во что обойдутся циркачам услуги мэтра с ассистентом (мной то есть) – кандидатом биологических наук, к слову.

– Да, – скромно подтвердил Варлаков. – Такие люди у нас ходят в ассистентах.

К этому времени циркачи были согласны на все. На прощание Валера поинтересовался, есть ли у Мартина намордник – оказалось, что есть, поскольку он (намордник) входил вместе с поводком в нехитрое приданое лжесенбернара.

– Надеть его к нашему следующему визиту сможете? – напоследок поинтересовался Варлаков.

– Попробуем, – грустно сказал Андрей, провожая нас к выходу.

– Да, еще – бросил, обернувшись, Варлаков, – постарайтесь найти на Птичке того мужика и выяснить у него, какой породы все-таки этот хищник.

Стратегия победы

На обратном пути мы решили продолжить (не подумайте ничего дурного) чаепитие у Валеры дома. Там и выяснилось, что роль основного укротителя доверена мне. Себе Варлаков отвел роль стратега, полководца в ставке, вносящего коррективы в процесс и страхующего меня. Вкратце его замысел сводился к следующему: Андрей выводит Мартина на поводке и в наморднике на тихие задворки ВДНХ, передает поводок мне и уходит. Я для дополнительной страховки одеваю так называемый «ортопедический», сшитый мной лично из пожарных шлангов, дрессировочный рукав – ибо ничто так легко не зажевывается крупной собакой, как кожаные намордники (намордник Мартина, как вы догадались, как раз был кожаным). А через зажеванный намордник собака, да еще с такой «физиономией», как у Мартина, может о-го-го как кусануть!

По сценарию Мартин незамедлительно бросается на меня. Я подставляю руку, одновременно выставляя ладонь тыльной стороной так, чтобы он стукнулся носом в ее твердую часть (прием, называемый в традиционном карате «моротэ тейшо уке»). Спрятавшийся в кустах Валера тут же прицельно стреляет в Мартина из рогатки. Не добившийся искомого результата (противник, то есть я, цел, не дрогнул и не ввязался в борьбу, где у каждого есть шансы) и получивший по попе камушком Мартин сникает, я управляю им с помощью команд общего курса дрессировки. И, если что-то опять не так, Варлаков еще раз стреляет. Затем укрощенного в целом Мартина мы передаем хозяину, и далее Валера передает ему (хозяину Андрею) рогатку как «карающий» символ.

Сразу скажу, что в целом сценарий сработал, но жизнь, как обычно, внесла свои коррективы в красивую сказку.

Все поначалу протекало так, как мы и предполагали. Андрей подошел к нам, посадил Мартина, протянул мне поводок. Я поводок взял, Мартин бросился на меня, я сделал блок, Варлаков выстрелил из куста… В общем, понеслось. После примерно десятого броска Мартин осознал, что ничего, кроме неприятных ощущений, атаки на меня ему не приносят. Далее мне следовало постараться дать ему лакомство – в качестве подкрепления. Но Мартин от лакомства упорно отказывался, хотя команды («Рядом», «Сидеть», «Лежать») выполнял, выдавая тем самым тот факт, что раньше он проходил обучение по общему курсу. Попытки управлять Мартином чередовались паузами, во время которых мы с псом отдыхали, искоса поглядывая друг на друга. Примерно через час Варлаков крикнул из кустов:

– Теперь иди подальше, погуляй с ним. Отдохнет – опять позанимаешься. Затем снимешь с него намордник. И обязательно постарайся дать лакомство.

Очевидно, что послал меня подальше Варлаков не потому, что устал от нас, а потому, что чем дальше от дома, тем менее уверена в себе бывает собака. Но почему я должен был снять с Мартина намордник без страховки? Загадка. Что же, повторюсь – самурай должен быть непредсказуем и загадочен. Возражать Валере при клиенте я, понятное дело, не стал и легкой трусцой удалился вглубь территории ВДНХ. Мартин не сопротивлялся. На бегу я деловито, как ни в чем не бывало, снял с него намордник. Мартин на это отреагировал облегченным вздохом – видимо, «совковый» намордник изрядно намял ему морду. От предложенного лакомства Мартин отказался, стыдливо отвернув голову и заложив назад уши – признак подчинения. Уже неплохо! И тут меня осенило. На пути следования я увидел детскую площадку с бумами, лесенкой, качелями.