Джон Кац - Собака, любовь и семья Страница 4

Никто уже не вспомнит, когда именно Монтклер окончательно разделился на две половины — Верхний Монтклер и Старый, или Нижний, Монтклер, расположенный на равнине. Их объединяет общая администрация, муниципальные службы и сеть учебных заведений, но Верхний Монтклер остается фешенебельным районом с торговым центром, славящимся запредельными ценами и собственным почтовым индексом.

Отчасти из-за близости к расположенным на Манхэттене очагам культуры и массовой информации в Монтклер стекаются толпы богемной публики: писатели, художники, издатели, журналисты и TV-продюсеры. Самые незначительные городские происшествия немедленно находят отражение на страницах «Нью-Йорк Таймс» — ведь здесь проживает добрая половина сотрудников газеты, во всяком случае, такое складывается впечатление.

Многие видят в Монтклере некий суррогат Манхэттена — место, где можно посмотреть очередной «бессмертный» фильм или отведать новомодное блюдо.

Столкнуться с журналистом из «Нью-Йоркера» или звездой мыльной оперы — в церкви или супермаркете, торгующем экологически чистыми продуктами, — или присутствовать при том, как Йоги Берра, легенда «Нью-Йорк Янки», получает из ремонта свой автомобиль, для здешних обитателей обычное дело.

Менее именитые жители ежедневно отправляются на службу на Манхэттен или в пригородные бизнес-комплексы, коих множество в этой местности. Однако с каждым днем все больше становится тех, кто целыми днями не встает из-за компьютера в своем домашнем кабинете, выходя во двор лишь для того, чтобы встретить почтовый фургон или грузовичок, доставляющий на дом продукты, — чьих водителей они давно знают по имени.

Новички — привлеченные реконструкцией железной дороги, постоянно возрастающей возможностью удовлетворить самые изысканные культурные потребности и общеизвестной терпимостью (все цены на недвижимость давно парят за облаками) — на всех парах мчатся сюда из Бруклина и Манхэттена, обогащая общественную жизнь города, и без того интенсивную, воинственной, политически выдержанной нотой.

Помимо всего перечисленного, Монтклер выполняет роль некоей социальной лаборатории, где каждое новое веяние проходит обкатку, прежде чем распространиться по всей стране. Матери бросают хозяйство и выходят на работу, оставив детей на попечение нянек, а отцы сидят дома; через некоторое время мамаши, расставшись с иллюзиями, возвращаются домой и вновь берутся за воспитание подрастающего поколения, — все эти пертурбации хорошо заметны каждому собаководу. Мы наблюдали и приток семей из двух отцов или двух матерей. На наших глазах Монтклер стал настоящей Меккой и для представителей смешанных браков. Укрепил свои позиции преуспевающий класс чернокожих профессионалов, — на местных Уолл-Стрит не пройти из-за их «БМВ» и «мерседесов».

Монтклер принимает все и вся. Члены местных отделений WSPA[1]живут в относительной гармонии с евреями и черными, профессионалы с Манхэттена мирно сосуществуют с лоботрясами из Бруклина, либеральная профессура ухитряется поладить с консерваторами и республиканцами, супружеские пары голубой и розовой окраски поселяются по соседству с иммигрантами из Азии.

На 38 977 жителей в Монтклере насчитывается 23000 белых и 13000 афро-американцев. Согласно переписи 2000 года, в городе проживает 73 индейца, уроженца Аляски, 1300 азиатов и около 2000 испанцев.

Может быть, их мирное сосуществование объясняется наличием в Монтклере культа детей. Именно ради них большинство обитателей города переселилось сюда или не выехало отсюда; именно радение о благе подрастающего поколения заставляет их до хрипоты спорить на школьных собраниях и рыскать в поисках лучших учителей математики и футбольных тренеров с тем же азартом, с каким археологи просеивают песок пустынь, надеясь обнаружить кости динозавра.

День и ночь между жилыми кварталами и хоккейными площадками, секциями каратэ и студиями живописи курсируют автомобили. Перегруженным детям Монтклера редко удается провести день без пользы — с точки зрения образования или социального опыта; впрочем, едва ли им вообще выпадает такая удача.

Одну из первых строк в списке приоритетов этого городка-полиглота занимают — сразу за недвижимостью — собаки.

Откровенно говоря, Монтклер давно пора бы переименовать в Догвилль. По данным Ассоциации американских ветеринаров, Монтклер являет миру превосходный образец современного американского собаковода — образованного, состоятельного, чадолюбивого представителя крепкого среднего класса.

Любовь к собакам возрастает одновременно с ростом доходов семьи. Около 40% американских семей с годовым доходом более 60000 долларов имеет собаку, тогда как среди семей с доходом, не превышающим 25 000, таких меньше четверти.

Более 75% собаководов являются домовладельцами и, как правило, имеют образование выше среднего. Таков Монтклер.

Изо дня в день телевизионные программы убеждают нас в том, что собака стала частью американской мечты, — таким же символом счастья и процветания, как и другие ее компоненты: собственный дом с лужайкой, дети, автомобиль, или даже два. Для полноты картины к ним следует добавить бескорыстную собачью преданность.

По количеству внимания со стороны жителей Монтклера собаки почти не уступают детям, с той лишь разницей, что собаки — к счастью для них — не занимаются спортом, не берут уроков музыки и не сдают экзаменов в колледже.

Я сам — уже почти двадцать лет — выгуливаю своих собак по улицам Монтклера и его окрестностям. Сначала я бродил здесь с золотистым ретривером Кларенсом, затем с Джулиусом и Стэнли — двумя белыми лабрадорами, теперь с двумя бордер-колли, Девоном и Гомером.

Мне, так же как множеству других людей, живущих в подобных городках, приходится улаживать бесчисленные дипломатические проблемы, связанные с содержанием собак: Можно ли спустить собаку с поводка? Можно ли отпустить ее побегать в парке? Может быть, туда вообще нельзя приводить собак? Как часто собака имеет право залаять, чтобы соседи не сочли это за беспокойство? Можно ли разрешать людям заводить так называемые опасные породы, например питбулей? Что делать, если человеку хочется завести не одну, а двух или даже трех собак?

Такие вопросы стали настолько актуальны, что некое должностное лицо, уклончиво названное в одной крупной газете «полицейским чиновником высокого ранга», согласилось обсудить их со мной лишь на условиях полной анонимности. Кроме того, этот человек настоял на том, чтобы наша встреча состоялась за пределами его юрисдикции, поэтому для беседы мы выбрали ресторанчик в соседнем Вест-Орандже.

— Моя должность, — прошептал он, согнувшись как вопросительный знак над чашкой кофе, — не дает мне права высказываться о собаках публично. Каждый вызов по поводу собаки заканчивается неприятностями. Вечно оказывается, что кого-то покусали, или чья-то собака сбежала, или какие-то собаки подрались между собой, или соседская собака лаяла поздно ночью. Что бы я ни сказал, всегда найдутся те, кому это не понравится. За своих собак люди готовы стоять насмерть, не то, что за самих себя.

В 2001 году город выдал 1049 лицензий на собак, однако, по мнению властей, их требуется еще, по крайней мере, втрое больше, — по расчетам, именно такое количество граждан заводит собак без лицензии. Несмотря на то, что местные правила требуют вакцинации и лицензирования, нарушение этого предписания не считается серьезным проступком. Владельцы знают об этом и предпочитают игнорировать закон.

Разумеется, приведенные цифры колеблются. Инструкторы, приходящие помощники и собачьи парикмахеры ждут «Рождественских собак» — так называют симпатичных щенков, украшенных ленточками — которых сажают под елки в качестве подарков. Через несколько месяцев после праздников легионы этих «подарков» надежно обеспечат их бизнесу процветание.

Зарегистрированное собачье население городка не менее разношерстно, чем основные его обитатели. Лицензии по всей форме получили около 50 биглей, 150 золотистых ретриверов, 200 лабрадоров и метисов лабрадора, 20 пойнтеров и дюжина керн терьеров, а также сотни метисов и представителей неустановленных пород.

Поскольку возможность наслаждаться любовью к собакам коррелирует с классовой принадлежностью — ведь это удовольствие не из дешевых, — в Монтклере, вероятно, больше чистокровных собак, чем в других городах, — несмотря на смешанный состав, его население преимущественно относится к верхушке среднего класса. Впрочем, любовь хозяев к их подопечным не зависит от уровня доходов.

Поразительно, как изменилось отношение к собакам за последние десятилетия. Раньше человек, решивший завести себе собаку, отправлялся в питомник или брал щенка у приятеля или соседа. Владельцы чистопородных или редких собак составляли привилегированное меньшинство, а их высокородные собаки считались вызовом обществу.