Степка - Сергей Владимирович Аванесов Страница 5

– Я знаю мама. Пока ты была на работе, я пробовала его кормить. Он не стал есть.

– Ты так спокойно говоришь об этом. Тебе, что, Катя его совсем не жалко?

– Жалко, ты же знаешь. Он старенький. Ты же его не можешь вылечить от старости?

– Нет, не могу.

– И что мне теперь выть? Буду плакать, когда умрет. Зачем заранее плакать? Теперь вон каждый день люди умирают. Скоро и мы умрем. Или от бомбы, или от голода, или от холода.

– Что ты такое говоришь Катенька? Татьяна встала, подошла к дочери, обняла ее. Откуда такие мысли?

– Сегодня слышала. Недалеко от нашего окна почтальонша баба Варя, с тетей Зиной из соседнего дома разговаривали.

– А как же ты услышала?

– А я окно приоткрыла, хотела Степу позвать, а они там разговаривали, как раз о нас.

– И что они сказали?

– Баба Варя, как раз говорила тете Зине, что Танька дура совсем. Это она про тебя. Говорит, я ей предлагала Степку съесть, сама хотела приготовить. Так она на меня кинулась, и глаза бешеные, как у полоумной, так и сверкают. Совсем не понимает ничего. Тут о себе думать нужно, а она за кота переживает. Скоро совсем голодно будет, а ещё мороз и бомбы. Я вот почту разношу, слушаю, что умные люди говорят.

– И что говорят, спросила соседка Зина.

– Говорят, что много людей эту зиму не переживёт. Кто от бомб погибнет, кто-то от морозов замерзнет, а больше от голода помрут. Потом она стала говорить тише, и мне стало непонятно. Я не стала звать Степку, вдруг думаю отзовётся и попадется им на глаза. Закрыла окно. Его наверно не было во дворе. Он, когда слышит, что окно открывают, сразу бежит.

Татьяна снова прижала дочку к себе.

– Не верь Катюша тому, что баба Варя говорит. Она иногда злая бывает. Видишь, какое время сейчас тяжёлое, да еще от мужа перестали письма с фронта приходить. А мы не умрем. У нас Степка есть. Он нас о налетах предупреждает. И на окраине мы живем, нас реже бомбят. От мороза мы не умрем, у нас вон дрова есть, насобирали. Свой пол деревянный, мебели много. Послезавтра у меня будет выходной, нужно сходить паркета насобирать. Рядом дом разбомбило, так там полы из паркета. Хорошие дрова. И карточки есть, я же работаю. Так что не пропадем. Врет баба Варя. Все у нас будет хорошо. Спасть давай ложится. Она снова прижала дочку к себе и поцеловала в щеку.

– Ма, ты Степку не видела, когда домой шла, спросила Катя, пришедшую на следующий день с работы мать.

– Нет, а что он до сих пор не приходил?

– Нет, как ушел вместе с тобой утром, так и не появлялся. Я, что-то за него боюсь, как бы его не поймали?

– Не переживай Катюша, ты ведь знаешь, что он у нас самый большой трус. Он всего боится. Поэтому в руки никому не дастся.

– Я этого не боюсь. А вдруг его, кто-то выследит и поймает.

– Не поймает Катя, он у нас ловкий.

Вдруг в стекло, что-то стукнуло. Катя аккуратно отодвинула черную материю на окне, и увидела за грязным, заклеенным полосками газет стеклом, на подоконнике кота.

– Степка пришел, радостно крикнула она, подошла к двери в комнату, скрылась за покрывалом, которое закрывало дверь в комнату, для сохранения тепла. Через несколько секунд из –за покрывала появился Степа, с мышью в зубах, и направился прямо к клетке.

– Ма, смотри. Степка мышь притащил, сказала вошедшая Катя, поправляя покрывало над дверью.

Кот залез в клетку, подошел к хомяку и положил рядом мышь. Сам сел рядом, занимая практически все пространство клетки.

– Надо же, удивилась Татьяна. Он же не таскал свою добычу домой, ни разу после того, как я его летом хотела наказать. А тут снова принес, чтобы друга накормить. Надо же, какой он? Настоящий друг. Только дружили они все время через прутья решетки. Знала бы, что он его есть не собирается, раньше бы пустила. Она присела на корточки перед клеткой, и глядя на кота, произнесла, – Степа, ты настоящий друг, но Мотя не ест мышей. Иди ко мне малыш, ты молодец. Кис, кис, кис.

Если бы Степа, мог удивляться, наверняка, на его морде появилась бы такое выражение. Он некоторое время смотрел на старшую хозяйку, которая почему-то сегодня не ругалась из – за принесенной добычи, потом опустил морду, и начал обнюхивать хомяка. Эта процедура закончилась, тем, что, Степка мяукнул, и начал вылазить из клетки, попав сразу в руки Татьяны. Он прижал уши, понимая, что возможно его обманули, и сейчас он будет наказан. Однако вместо наказания она обняла его, прижала его морду к своей щеке, почесывая его щеку.

– Добытчик ты мой, и настоящий друг. Кот успокоился, понял, что все закончилось хорошо, решил спеть свою самую лучшую песню с «похрюкиванием».

Катя впустила в комнату кота, через еще не зашторенное грязное окно, увидев его в свете сереющего дня, и громко сказала, – Смотри ма, Степка теперь крысу притащил.

Кот, не останавливаясь залез в клетку, и не увидев хомяка, положил добычу на пол, начал принюхиваться.

– Степа выходи, присев на корточки сказала Катя, – умер Мотя. Выходи. Она просунула руку в клетку, погладила кота, попробовала вытащить его. Кот начал упираться.

– Оставь кота в покое, сказала Татьяна, наблюдавшая за ними. Садись есть. Татьяна налила жидкой похлебки в тарелки себе и Кате. В Степину миску налила тоже, поставив ее в клетку, не желающему вылезать из нее коту. Кот услышал близко запах еды, понюхал содержимое миски, и начал лакать.

– Ма, а Степке тоже понравился супчик из мышки. Вкусно, мне тоже нравиться.

– Да получилось неплохо. Хорошо, что еще есть лавровый лист, и перец горошек. Жалко, что нет никакой крупы, тогда вообще вкуснятина получилась бы.

Татьяна не сказала дочке, что кроме мышки в похлебке сварила и умершего ночью хомяка. На вопрос, заданный утром дочкой, где Мотя? Сказала, что он умер, и она его закопала во дворе. Удивительно, что дочка даже не спросила, где конкретно, она его похоронила. Она совсем не ожидала, что дочь воспримет смерть своего любимого питомца так спокойно. Катя даже не заплакала. Просто сказала, – жалко. Потом они говорили о другом, о разном, пока завтракали хлебом, запивая горячей водой. После завтрака отправились за дровами. Паркетные планки Татьяна отрывала от пола с помощью большой отвертки, найденной в инструментах мужа. Они четыре раза приносили дрова домой. Во второй