Александр Власенко - Кое-что о немецких овчарках их дрессировке, о предвидении Лоренца и многом другом Страница 6

Всегда считалось, что нормальный темп бега немецкой овчарки, ее «крейсерская скорость», которую она может держать хоть целый день, составляет километр за три минуты, стало быть, 20 км/час. И вроде бы прежде тест на выносливость предусматривал только один 10-минутный перерыв в середине пути. Но видимо с тех пор, как собак с горы стали спускать на машинах, прежние правила испытаний начали казаться кому-то в «Ферайне» чересчур жесткими и непосильными для «конструктивно совершенных» НО. Ах, господа, господа! Если это теперь считается испытанием выносливости, если нынешние собаки на большее не годятся, то не слишком ли обременительно для них собственное существование, не трудно ли им, часом, дышать, пить, есть? Ведь способность к быстрому и выносливому бегу так же неотъемлема от сущности немецкой овчарки, как и все перечисленные отправления ее организма.

Впрочем, я несколько увлекся и вновь пытаюсь подходить к выставочным собакам с «рабочими» мерками. Но это, надеюсь, не более предосудительно, чем к рабочим собакам подходить с мерками «выставочными»?

В качестве еще одной иллюстрации к рассматриваемому вопросу о разделении породы приведу выдержки из неопубликованного интервью, данного 6 июля 1991 г. судьей SV и владельцем известного «выставочного» питомника «ф.д.Шварцен Цвингер» г.Гюнтером Каспером вашему покорному слуге, в те поры главному редактору журнала «Кинология-информ».

«Кинология-информ»: — Не видите ли Вы опасности для разведения немецкой овчарки в СССР в том, что у нас отсутствует «классическое», как, например, в Германии, разделение поголовья на «рабочее» и «выставочное» направления?

Гюнтер Каспер: — В Германии такое разделение действительно существует, но всегда лучше, если эти направления совпадают. К сожалению, люди, охотно занимающиеся дрессировкой, редко ходят на выставки, а имеющие собак высокого экстерьерного класса неохотно посещают дрессировочные площадки, опасаясь на тренировке, например, при преодолении препятствий, травмировать им суставы, и т. п.

«К. — и.»: — Не кажется ли Вам, что современное направление в разведении, ориентированное только на определенные экстерьерные качества, не совпадает со взглядами создателя этой породы фон Штефаница, требовавшего, прежде всего, высоких пользовательных качеств и хорошего поведения и считавшего, что экстерьерные качества не должны вступать с пользовательными в противоречие?

Г. К.: — Во-первых, фон Штефаниц умер полвека назад, и с тех пор требования к поведению овчарки не могли не измениться. Во-вторых, злобные собаки представляют опасность для людей, поэтому всегда желательно спокойное, добронравное поведение собаки. Не случайно проверка поведения начинается с того, что эксперт гладит собаку. Требования обязательного наличия диплома по защитной службе остались только у нас, на родине породы, в странах Восточной Европы и еще кое-где. Поймите, что это у вас, в Советском Союзе, кому-то еще нравятся агрессивные собаки, а мы ведь строим Общеевропейский Дом, и для нас предпочтительнее в быту собака с добронравным поведением. Кроме того, не нужно забывать, что красивый корпус — это тоже улучшение пользовательных качеств.

«К. — и.»: — Но при исключении из разведения злобных («левосторонних» — по типизации, существовавшей в ГДР) собак, статистическая средняя вариационных отклонений поведения сместится к показателям «семь» и «восемь»…

Г. К.: — Я не считаю, что это плохие показатели. К тому же эта система оценки уже устарела.

(Позволю себе напомнить гг. читателям, что по типизационной градации Г. Хирша показателю «7» соответствовала собака добронравная, мягкого характера, чувствительная к воздействию, а показателю «8» — добронравная и маловозбудимая, инертная).

Таки любопытно, всегда ли лучше, если «выставочное» и «рабочее» направления совпадают? Пожалуй, нет. Ведь всякое возвращение «выставочного» поголовья в рабочую колею чревато распространением наследственности выставочных собак, в т. ч. и нежелательной, среди рабочего поголовья (скажем, в виде рецессивных генов). Причем практика показывает, что это правило, а не исключение. Отсюда следует, что каждый «обратный поворот» грозит ухудшением качеств этого самого рабочего поголовья. Любая кровная база, любой генофонд вследствие этого могут быть быстро подорваны, тогда попросту некем будет улучшать рабочие качества «выставочного» отродья в следующий раз. И совершенно оправданной, самой эффективной защитной мерой в данной ситуации будет по возможности строгая изоляция «рабочего» поголовья от всякого прилития «выставочной» крови. Что в конце концов и сделали любители рабочих немецких овчарок в Германии. Без этой весьма серьезной причины список обстоятельств, способствовавших расколу породы, оказался бы неполным.

Что же представляют собой овчарки традиционного рабочего разведения ФРГ? В абсолютном большинстве своем это собаки интенсивно окрашенные, волчье-серого и темно-серого окрасов, реже черные и черно-подпалые, очень редко чепрачные. Крепкого сложения, с мощным костяком и объемными, выразительными головами. Очень близки в типе собакам ГДР 70-80-х годов, разве что с несколько лучшими углами передних конечностей. Несмотря на свое рабочее предназначение, имеют пристойные оценки экстерьера (многие — «отлично»). Но их достоинство не в изяществе силуэтов, а в титулах чемпионов по работе, высоких баллах за дрессировку и десятках дипломов, полученных на испытаниях. Разве плоха реклама, в которой, к примеру, указано: 36 дипломов SchH III, из них 32 с оценкой «отлично» (известный производитель Ким ф.Верзойфер)? И разве непонятно нежелание заводчиков «улучшать» этих своих собак выставочными победителями? Есть, конечно, и те, кто пробует соорудить, иногда небезуспешно, «коктейль с сапожным кремом» из тех и других кровей. Но в большинстве своем «рабочие» заводы, среди которых такие известные лидеры как «Картаго» и «Бузекер Шлосс», подобных компромиссов не ищут. Их владельцы цену своим собакам знают, им есть что беречь.

В отличие от «рабочих», немецкие овчарки «выставочного» разведения в подавляющем большинстве своем чепрачного, к тому же часто ослабленного окраса (с сединой, без маски, с размытым чепраком т. д.). Помимо элегантных профильных линий, им свойственны и другие общие черты. Например, сплошь и рядом это признаки конституционального ослабления, проявляющегося прежде всего в утрате полового типа, узких, легких головах с незаполненными под глазами, длинными и тонкими мордами. Зачастую отсутствует не только половая, но и породная выразительность. Также весьма характерны непрочные связки и мягкие хрящи, тонкие, безжизненные и свитые спиралью по оси хвосты, сырая кожа, дистрофическая мускулатура и пустые, бессмысленные глаза. Многие из этих собак слабосильные и неловкие, утратили способность к быстрому бегу и на галопе кажутся полупарализованными. Более того, не так уж редко приходится видеть и овчарок со специфическими расстройствами координации движений, не способных, например, свободно отводить конечность в сторону, из-за чего они теряют равновесие и даже падают набок при резких поворотах. Поведение большинства из них представляет собой жидкую смесь рефлексов и инстинктов, слегка приправленную темпераментом. Под микроскопом иногда обнаруживаются признаки рассудочной деятельности. Характеры, как уже говорилось, им присущи преступно мягкие, не овчарочьи, а овечьи. Все же, если быть предельно объективным, и среди этих несчастных порою, хоть и очень редко, рождаются пристойные собаки. Но, как известно, исключения лишь подтверждают правило…

В связи с рассматриваемой темой, интересна и поучительна судьба восточногерманских немецких овчарок. Племенная работа с ними в прошлые годы недаром считалась многими специалистами образцовой с зоотехнической точки зрения. В организации этой работы велика заслуга уже упоминавшегося выдающегося кинолога Ганса Хирша. Плодом во многом его труда была целостная и эффективная система разведения, и как результат — стабильно прогрессировавшая по всем показателям популяция немецких овчарок. К сожалению, после смерти Хирша новые руководители разведения неосмотрительно решились на радикальное совершенствование экстерьерных форм и ускоренную борьбу с дисплазией тазобедренных суставов, пренебрегнув многими другими качествами. Успеха они достигли, но потери при этом оказались неоправданно велики. И самая серьезная из них, пожалуй, следующая. Более 90% поголовья в короткие сроки было породнено на производителя со слабым характером, потомству которого к тому же не доставало темперамента и, особенно, прилежания в работе — на Экса ф.Ридштерн. Значительное же число производителей с прекрасными рабочими качествами остались вне широкого племенного использования. В результате, спустя некоторое время, и здесь обозначилась тенденция к разделению разведения по уже известной схеме. Но с некоторыми особенностями. Так в ГДР, во-первых, хотя сложились и «выставочные», и «рабочие» линии, границы между обоими направлениями оставались весьма размытыми; во-вторых, огромный количественный перевес изначально оказался в пользу сторонников «выставочного» уклона. Возможно, потому, что лозунг триединства красоты, характера и наследственности напрямую не отвергался никем. Тем не менее, итог закономерен: постепенно стали исчезать выдающиеся пользовательные качества, но все заметнее обозначались черты декоративности в экстерьере. Впрочем, судя по официальным сводкам, пороки поведения встречались отнюдь не часто, но поведение собак год от году ухудшалось, о чем, например, свидетельствовал все более низкий процент отличных цифровых показателей типизации. Теперь можно только гадать, как бы все обернулось в дальнейшем, поварись восточногерманское поголовье еще с десяток лет в собственном соку, потому что в середине 80-х годов на «экстерьерную» чашу весов вновь обрушилась мода. В ГДР стали использоваться производители «выставочных» линий ФРГ. Естественно, произошло то, чего и следовало ожидать: новомодные «красавчики» стали настолько стремительно терять качества характера, что изменение правил испытаний ЦТП и «Керунг» (с 1989 г. были значительно смягчены критерии оценки поведения, это приблизило восточногерманские нормативы к западногерманским) было воспринято функционерами «Специального общества по разведению НО» не иначе как со вздохом облегчения.