Том Кокс - Хороший, плохой, пушистый Страница 7

– И-и-и-и… – говорил Медведю Шипли и приплясывал перед его мордой с такими ужимками, что, будь он человеком и выступая подобным образом в ночном клубе, получил бы по шее.

– А-а-ргл б-а-ргл, – отвечал Медведь и ретировался за диван.

Неприятная сцена, но чаще всего их обмен мнениями дальше не шел.

Но все это не важно. Ведь мы сейчас говорим о Медведе, а он лучший кот во всей вселенной. Когда-то я считал, что все мои коты лучшие, но с объективной точки зрения Медведь – лучший из лучших. Пусть он недавно написал на шторы, а в прежние темные годы случился инцидент с его калом и карманом халата Ди, но в целом нет кота, у которого был бы более располагающий к себе характер, чем у Медведя. Словно в подтверждение тому, у него на груди вечным знаком особой душевности красуется белое пятно в форме кривоватого сердца. Медведь сложное, совершенное существо, и требуется время, чтобы понять его. Мать считает, что готова к этому, но изменит свое мнение, проведя с ним пару дней: кот будет повсюду следовать за ней, в тысячный раз о чем-то спрашивать, и ей никуда не скрыться от вопросительного взгляда его влажных, глубоких глаз. Требуются стальные нервы, чтобы приспособиться к этому. Я знаком с ним более десятка лет, но подчас едва сдерживаюсь, чтобы не сбежать с ящиком особенно крепкого пива в соседний парк после того, как Медведь возникает из ниоткуда рядом с моим стулом и начинает сверлить взглядом. Кроме того, отдать Медведя родителям значило бы нарушить негласный закон. Следующей владелицей кота должна быть моя следующая экс-половина. Таковы правила, и они незыблемы.

Я могу понять, почему родители не склонны заводить нового кота, если только это не такой пацифист, как Медведь. Их сад в последнее время превратился в настоящий рай для всякой дикой живности. В мой тоже заглядывают курочки и мунтжаки, но я так и не сумел наладить с ними отношения, а мать с отцом водят дружбу с рыбами, лягушками, жабами, дроздами и дятлами. Дня не проходит, чтобы мать не прислала мне сообщения о новых эпизодах общения с дикой природой. Иногда действие не ограничивалось территорией рядом с домом: «Наш телефон беспрестанно звонит, но нас никто не вызывает. В нем полно муравьев».

Недавно я заглянул к родителям, и отец отвел меня в сторону:

– Том, могу я с тобой поговорить?

Если отец спрашивает: «Том, могу я с тобой поговорить?», это означает:

а) хочет узнать, подал ли я налоговую декларацию;

б) подготовил ли машину к зиме;

в) решил предостеречь, чтобы, выходя из дома, я опасался всяких ненормальных и психов.

Но на сей раз повестка дня оказалась иной. Отец вывел меня в кладовую и показал на полку, где лежала садовая обувь – отдельные образцы сохранились еще с 1946 года.

– В моем ботинке поселилась жаба, – сообщил он.

Я наклонился и заглянул в его садовые шлепанцы, те самые, без застежек, в которых вопреки предостережениям моей матери отец пятнадцать месяцев назад полез под проливным дождем подрезать деревья и сломал спину. Да, точно: в левом уютно устроилась маленькая зеленовато-коричневая жаба. Она выглядела вполне довольно, я бы сказал, самоуверенно. К мыску была приклеена бумажка со словами: «Там жаба!»

– Написал, чтобы случайно не забыть и не попытаться обуть их, – объяснил отец.

Мы прогулялись по саду, и отец показал мне недавно выращенные цукини. Одним из них он особенно гордился из-за его выгнутой формы. Затем – сеть на пруду, которую установил, чтобы его японских карпов не таскала вороватая цапля.

– Совершеннейшая негодяйка. Даже теперь не может успокоиться, все ходит и ходит.

На прошлой неделе цапля поймала его любимую рыбу по кличке Финн и бросила с высоты ее бездыханное тело. Заметив нарисованные мелом контуры карпа там, где он упал на плитки возле пруда, я понял, что отец тяжело переживает потерю, и не нашел нужных слов утешения.

– Он теперь в лучшем месте.

– Что? В земле под кустом кордилины твоей матери?

– Нет, я имел в виду, на рыбьих небесах, или что там у них есть.

Мы направились к сараю.

– Здесь еще одна жаба, обосновалась на куче компоста. Я накрываю ее одеялом, а на ночь подтыкаю со всех сторон. Ты починил навес над летним садом? Не лазай сам, так погиб Кейт Харрис и его утка Орвилл.

А позже вечером мать накормила меня потрясающе вкусной едой и повторила трижды, чтобы компенсировать то, что я в последнее время к ним редко приезжал. Отец тем временем рассказывал о писателе Мартине Эмисе, который был того же возраста, что и он, и о том, какие, благодаря разному происхождению, у них были различные в жизни возможности.

– Когда Эмису было восемь лет, он наблюдал, как его отец делится мыслями с Филиппом Ларкином[5]. Когда мне было восемь лет, я наблюдал, как мой дядя Кен делится сыром со своей немецкой овчаркой Брюсом.

Когда отец начинал говорить, то часто вспоминал смешной случай, который произошел на прошлой неделе во время их прогулки с матерью.

– Мы прилегли на поле вздремнуть, но разбудила корова, которая принялась меня облизывать. Я уж подумал, что это твоя мать меня целует. Не тут-то было – оказалась Буренка.

Когда мы вымыли тарелки, раздался стук дверного молотка. Я решил, что это Роджер и Би – очень симпатичная пожилая пара. Соседи родителей. Частенько преодолевают на машине сорок ярдов от задней двери до конца своего сада, чтобы выпить чаю в беседке, и иногда по дороге заворачивают навестить моих отца и мать. Но с удивлением увидел сидевшего на крыльце и смотревшего на нас призрака белого котенка.

– Каспер! – воскликнула мать, открыла дверь и, взяв призрака на руки, покрыла его голову поцелуями. – Как поживаешь? Какой ты красавец!

Котенку поцелуи понравились, и это предполагало, что раз он их чувствует, то является существом телесным. Он ухмылялся с таким видом, словно хотел сказать: «Я того заслуживаю».

Я испытующе посмотрел на родителей.

– Ну… да, – протянула мама. – Это Каспер. Живет по-соседству. Научился забираться наверх и колотить лапой по дверному молоточку.

Я почесал Касперу голову. Оценивая меня, он лениво поднял голову. Его взгляд отличался от проникавшего в душу взгляда Медведя. Каспер сонно определял мое место в мире, будто мое лицо представляло для него всего лишь очередное явление расплывчатой, доселе неизвестной, но приятной плоти. Котенок казался простофилей, был полон доверия и не сомневался в своей роли в мироздании. В нем было нечто знакомое, хотя сначала я не мог определить, что именно. Но вскоре меня осенило: если добавить несколько рыжеватых пятен, получится копия четырех-пятимесячного Монти. Та же аура самоуверенности, до такой степени сильной, что, будь он человеком, в его гардеробе заняли бы достойное место бриджи.

Мама капнула Касперу немного сливок, и он с энтузиазмом слизнул их.

– Знаю, не следует этого делать, – сказала она. – Но я редко его балую. О, смотри, он оставил мне свое сердце!

Там, где котенок лизал угощение, остался узор – классическое изображение любящего сердца. Это производило впечатление, но на меня, наверное, меньше, чем на других, – ведь со мной живет кот, у которого на шкурке есть пятно в виде сердца.

Следующие несколько недель мне постоянно приходили по электронной почте от мамы фотографии с похождениями Каспера в родительском саду. Каспер шествует через лужайку с таким видом, словно опаздывает на важную презентацию. Каспер умывается, а на заднем плане отец колет дрова. Каспер на дереве смотрит на родительский огород, будто не сомневаясь, что это он, а не кто-нибудь другой, засадил грядки и окучивал картофель. Мать посылала и другие фото, но иногда и в них проглядывалась подсознательная тема Каспера. Получив изображение лоскутного одеяла, я не сразу оценил аккуратность шитья и цветовую гамму, потому что на нем развалился белый кот.

Прошел, таким образом, месяц, и я решил, что пора серьезно поговорить с матерью.

– Сейчас позову. Она вышла на улицу с Монти. А я опять заснул в компосте.

– Подожди, что ты сказал?

– Сказал, что заснул в компосте.

– Нет, перед этим.

– Что она вышла на улицу с Каспером.

– Но ты сказал, что она вышла с Монти.

– Разве? Странно. Тот кот очень был хорош. Таких немного.

– Все прекрасно складывается, – сообщила мне мать через несколько минут. – Он иногда заглядывает, и мы милуемся. Но я не собираюсь тратиться на кошачью еду и жертвовать временем, оттирая кошачьи следы и прочие прелести.

Я задавал себе вопрос, откровенна ли мать сама с собой? Когда она приезжала ко мне на прошлой неделе, я заметил белый волосок на ее черном свитере.

– Ты уверена, что это лучше, чем взять себе кота? По улицам бродит много милых беспризорных, которые с радостью отдадут свое сердце твоим сливкам.

– Было бы чудесно. Но мне нужен только такой же замечательный, как Монти. Извини, я хотела сказать, как Каспер. А как я узнаю, что он такой?