О. Шимпф - По обе стороны поводка Страница 8

Следующее утро предвещало прекрасный июньский день. Мужчина с интересом рассматривал Тури. «Ты странное существо», — сказал он, но понял, что перед ним породистый пес. Маленькая собачка ему очень понравилась, но таким, как он, бродягам нельзя иметь что-то ценное, даже приобретенное самым честным путем. Поэтому он решил, что будет умнее потерять Тури. Он его больше не кормил, но все же привязал свою собаку под фургоном, чтобы она на трогала маленького шпица. Мужчина не знал, что он ехал в том направлении, где был дом Тури. Поэтому Тури довольно долго семенил рядом с фургоном. Порой он исчезал на несколько минут, а однажды появился, волоча за собой молодую курочку. Она была еще жива, мужчина быстро осмотрелся и прикончил ее. Он усмехнулся: «Тебя еще обучать надо, малыш. Охотишься хорошо, но убивать и приносить добычу надо тайно, не среди белого дня. Из-за тебя у меня будет куча неприятностей, мне нужно от тебя избавиться».

Когда они проезжали мимо больших каменных ворот, Тури захотел заглянуть туда. Мужчина воспользовался случаем и кинул камень в щенка. Такого финский шпиц никогда не забудет. Тури посмотрел на мужчину суженными черными глазами и опустил хвост, а потом засеменил дальше.

За крутым поворотом дороги Тури оказался у других ворот, через которые шли верховые лошади. Тренер, сидя на своем коне, наблюдал за ними. Сначала шли взрослые, более спокойные, потом молодые лошадки с конюхами. Молодые тоже были достаточно спокойные и смирные, кроме одного крупного красивого жеребца, глаза которого были темными, как у Тури. Он крутился и поворачивал голову, пугался и потел. Билл Турмер, его тренер, вздохнул. Этот двухлеток — лучшее животное завода, но он пуглив, как и его мать, и невозможно раздражителен. Вот так всегда!… Не успеешь получить обнадеживающие результаты, как начинаются капризы — и все пропало!

Конюх повис на поводе двухлетки, а когда лошадь поднялась на дыбы, повернулся и стал смотреть ей в глаза. «Не смотри на него! — раздраженно кричал Билл Турмер, — ничего другого не можешь сделать?!». Лошадь попятилась, фыркая и потея. Билл Турмер тихо выругался.

Тури, на которого никто не обратил внимания, понравился запах лошадей, поэтому он беззаботно перешел дорогу и сел по-особому, так, как садятся только финские шпицы, когда они рассматривают «жизнь». Его темные глаза не мигали, только дрожал носик. Конь увидел щенка, остановился и посмотрел на него в упор. Тури не шелохнулся, пока не прошли все лошади, а потом побежал за жеребцом, который забыл все свои капризы и спокойно шел дальше.

— Что это? — удивился Билл Турмер, — Лиса?

— Не знаю, сэр, скорее похоже на собаку.

— Ладно, иди дальше, жеребец в него влюбился, кто бы это ни был.

Когда дошли до тренировочной площадки, Турмер сказал трем конюхам:

— Только не гоните. Слушайте: медленный галоп!

— Да, сэр.

Тренер наблюдал за молодняком, следовавшим за старой лошадью, потом опять выругался, когда заметил Тури далеко впереди, и облегченно вздохнул, увидев исчезающего в кустарнике пса. Он не любил собак на тренировке: они нервировали молодых лошадей.

Лошади галопом двигались мимо него. О боже! Как хорош молодой жеребец Санбрайт! Он шел ровными длинными шагами, насторожив уши, со спокойным взглядом. Его шерсть действительно светилась, как солнце. Ведь «Санбрайт» означает «яркий свет». Что-то было в нем особенное. Если бы только судьба была благосклонна к нему!

Конь прошел через луг до конюхов и заметил Тури: маленький гном в тени кустарника! Пес потопал через газон, а Санбрайт вытянул ему навстречу голову и заржал.

— Отведите их домой! — приказал Билл, — и если эта штучка захочет с ним уйти — пусть. Дайте ему что-нибудь поесть. Санбрайт действительно влюбился в него!

Лошадей отправили в конюшни, и Тури шел рядом с Санбрайтом. Не было ни следа усталости в гордо поднятом хвосте, хотя в нем еще не было той пушистой красоты, как у взрослой собаки. Песик стоял посреди двора, пока конюхи работали, а потом прошествовал в денник Санбрайта, улегся в углу и свернулся клубочком на золотой соломе, цветом так похожей на его шерсть. Скоро он заснул. Санбрайт почуял корм, повернулся к нему и начал есть. Когда конюх вернулся, корма не было, Санбрайт стоял спокойно.

— Нет, не может быть, — сказал конюх. — Что с ним случилось?

Обычно Санбрайт был невероятно капризен, обнюхивал корм и привередничал так, что у тренера и конюхов разрывалось сердце. Парень доложил первому конюху радостную новость, и тот пошел убедиться сам. В это время Тури проснулся, потянулся, сел и стал смотреть на Санбрайта. Тот нагнул голову, фыркнул на пса. Тури чихнул, но не шелохнулся.

— Да… — сказал старый Билл, выразив свои чувства коротко и ясно. — Слышал я о лошадях, помешанных на козах или еще на ком-нибудь. Но кто же мог подумать такое о Санбрайте? Ладно, накормим эту штучку. Если он что-то вроде талисмана, то надо его кормить. Он полулиса, скажу я вам.

Что бы ни думали о происхождении Тури, все, начиная с Билли Турмера, благословляли его. Они кормили его самым лучшим, но он ел мало. Его шерсть закраснела и стала густой, хвост стал восхитительным, загнулся вперед и прижался к желтоватому боку. Пес еще не достиг полного роста, но ежедневно подрастал. Его монгольские раскосые глаза были очень красивы. Разве он не был «Тури Респоспойка», что значит «Тури, сын Респос»? Разве за ним не стоял ряд предков, таких же гордых и красивых, как и предки Санбрайта? Разве не охотились они в дремучих финских лесах и не рисковали жизнью в борьбе с могучим медведем? Он был «Тури-красавец», даже если его в конюшне звали «фокси».

Единственным человеком, возможно, имевшим представление о ценности Тури, был Билл Турмер. Через неделю после появления пса он прочитал в трех газетах объявление, из которого понял, что джентльмен Дик Престон жаждет выяснить местонахождение шпица. Было еще объявлено о большой награде. Однако Билл Турмер мечтал о более значительном вознаграждении, потому что после появления Тури Санбрайт изменился в лучшую сторону. Он не принюхивался к корму, а ел! Пока Тури был рядом, конь на тренировке становился послушным и ручным, но если Тури исчезал хоть на день, ну, например, он отправлялся на охоту, то Санбрайт отказывался от еды, видел тени там, где их не было, пугался, повергая всю конюшню в отчаяние.

Большие надежды Билл Турмер возлагал на Санбрайта. Лишь бы только удалось переломить его характер! Радужные мечты Билла о большом выигрыше на осенних скачках в Донкастере от одной мысли о потере Тури мгновенно тускнели. Он сжег газеты с объявлением, обещал сам себе в случае победы назначить Дику Престону такую сумму, которая заставила бы его забыть о воровстве Билла Турмера.

Шло время, и с ним уходили тяжелые думы о Дике Престоне. Тури все время находился рядом с Санбрайтом или носился неподалеку в дюнах. Он никогда не путался под ногами, но и не уходил далеко и, словно маленькая нянька, сидел рядом, пока Санбрайт ел.

Однажды Тури появился в домике Билла Турмера во время чаепития. Он устроился на ковре и решил вздремнуть. Билл предложил ему печенье. Прежде всего Тури тщательно его обнюхал, поиграл в «мышку», потом «убил» ее и только после этого съел. Но он не попрошайничал. С этого дня чайные визиты к Биллу стали ежедневными. Это было в послеобеденные часы, когда Санбрайт дремал в своем деннике.

Проходили недели, и надежды Билла возрастали. Санбрайт окреп, несомненно подрос, перестал раздражаться по пустякам. Как хотелось бы победить в Донкастере! Одна победа повлечет за собой другую. А самое главное, что счастье пока еще ни разу не улыбнулось Турмеру. У него было много хороших лошадей, но всегда чего-то чуть-чуть не хватало или в последнюю минуту случалось что-то непредвиденное. Он рисковал всем, что у него было, и без боя не сдавался. Но существует предел, когда даже самый сильный человек теряет надежду на победу.

Санбрайт был в форме, точно в форме. Но кто знает, как сохранить эту форму в самый ответственный момент. На всю конюшню легла атмосфера напряженного ожидания.

— Пес будет сопровождать Санбрайта, сэр? — спрашивал старый Боб.

— А как же, — отвечал тренер. — Без собаки нам лучше оставаться дома.

Тури стал настоящим красавцем. Прекрасная шерсть легла воротником вокруг шеи, она была цвета опавших листьев бука, светлея к лапам и под хвостом до белизны. Билл рассматривал Тури за неделю до скачек, стоя посреди двора. Он вздрогнул, когда Боб задумчиво проговорил:

— Кто бы мог подумать, что эта штучка вырастет таким красавцем. Видно, что-то хорошее за ним стоит. Это не помесь. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что он таких же хороших кровей, как наш Санбрайт.

— Ну, не знаю, — отрезал Билл. — Скорее он похож на переросшего померанского шпица, — и быстро сменил тему.

В один из дней тренер отправился в Лондон и возвратился поздно вечером. Следующее утро обещало прекрасный сентябрьский день. Билл, посвистывая, сел на лошадь, пустив ее галопом, он достиг тренировочного луга, увидел Санбрайта и еще четырех лошадей. Сразу понял, что что-то не так, и подошел к Бобу.