Лекции профессора Правдорубова - Федор Галич Страница 14

соответствовать заданной планке, потому и следит за собой, выглядит ухоженным, побритым, приятно пахнущим, одетым «с иголочки». Мужчине хочется продемонстрировать свою силу перед красивой женщиной, и ради этого он готов свернуть для неё горы. А если бы миром правил не СЕКС, а БЫТ, и мужчины брали бы на работу «секретаря» — своих жён, то все мужики по офисам лениво расхаживали бы небритыми, в трениках с вытянутыми коленками да в майках-алкоголичках, а женщины ходили бы на работу в затасканных халатах и бигуди.

— То есть, в вашем представлении, мир — это длинная жизненная дорога, по краям которой, с одной стороны, стоят нарядные расфуфыренные женщины, а с другой — ухоженные мужчины, и они, образно выражаясь, пытаются друг другу себя продать? Я всё правильно поняла? — спросила прокурорша и вытаращила на профессора серые, как пасмурное, грозовое небо, холодные глаза.

— Совершенно верно! — подтвердил профессор и, удовлетворённый абсолютным пониманием того, что он говорит, послал прокурору, в знак признательности, воздушный поцелуй. — Конечно, в этом «законе алчности», как и в любом другом законе, например, в «законе природы», есть незначительные отклонения, но эти «катаклизмы» настолько малы, что не оказывают особого влияния на общие «погодные» условия. Я имею в виду то, что если человек зарабатывает себе на жизнь не физическим трудом, а умственным, он, так или иначе, всё равно оказывает услугу. Только в этом случае он торгует не своим «низким» телом, а своим высоким интеллектом. И это не означает, что он должен оказывать эту услугу исключительно по половому признаку. Он может продать себя как женщине, так и мужчине. Но, в основном, «законом алчности» двигает, бесспорно, половой инстинкт.

— Продолжая упорно отстаивать свою точку зрения о том, что все люди являются обслуживающим персоналом, а проще говоря — проститутками, вы, я надеюсь, автоматически причисляете к таковым и себя? Вы ведь не относите себя к белым воронам? — с явным оттенком раздражения в голосе, спросила у профессора судья и, ухмыльнувшись, посмотрела на него исподлобья.

— Ну, раз я за деньги оказываю вам свою интеллектуальную услугу, то я тоже в каком-то смысле не исключение. К тому же, вполне возможно, я кому-то из вас доставил своим присутствием не только умственное, но и визуальное наслаждение. Пути эротических фантазий неисповедимы. Кто знает, может для кого-то из вас, я являюсь идеалом мужской красоты? Это читатель меня наверняка представляет шестидесятилетним седым, бородатым стариком, но вы-то видите перед собой подтянутого мужчину в самом расцвете сил.

— А вы, случайно, не, тот самый, мультипликационный мужчина в полном расцвете сил, по имени «Карлсон», который живёт на крыше, и у которого, судя по завышенной самооценке, эту «крышу» частенько сносит? — попыталась больно «ущипнуть» за самолюбие зазнавшегося мужчину прокурорша и, подмигнув расплывшейся в одобрительной улыбке судье, демонстративно окинула презрительным взглядом профессора с ног до головы, словно пытаясь найти в нём внешнее сходство с мультяшным персонажем.

— Малыш, — обратился профессор к прокурору и, сделав многозначительную паузу, в ответ сконцентрировал всё своё внимание на выпирающей под её пиджаком груди. Затем, будто опомнившись, встрепенулся и, как бы, между прочим, продолжил свою мысль, — Малыш и Карлсон для меня являются символами капиталистического одиночества, а я, смею вам заметить, очень компанейский человек с огромным количеством друзей и душой «нараспашку». Лично вас я, наверное, разочарую, но я не заморский сказочный принц, а самый настоящий отечественный персонаж. Как говорится: «Made in Russia». И в отличие от шведского мужчины в полном расцвете сил, я не дружу с маленькими мальчиками и не ем варенье банками. Я предпочитаю холодное баночное пиво и совершеннолетних девушек. В этом плане я не моден, традиционен и законопослушен.

— В таком случае, вам наверняка доводилось когда-нибудь пользоваться красивыми телами своих глупых студенток, как оплатой за вашу «зачётную» услугу? — увлёкшись прениями, продолжала настойчиво «лезть под кожу» прокурорша.

— Если честно, и если студентка действительно хороша собой, то устоять очень сложно. В этом плане, я абсолютно солидарен с подсудимой. Да что там я! Уверен, что почти каждый преподаватель не отказался бы от такой формы оплаты. Но одним мешает страх быть скомпрометированным, другим — страх перед уголовным преследованием, третьим — страх перед женой. Лично я не страдаю этими фобиями и с удовольствием пользуюсь своим служебным положением, но только в тех случаях, когда девушке намного проще пошевелить бёдрами, чем извилинами, и когда девушка предлагает это мне сама. В других случаях, я не настаиваю на подобных формах оплаты и в моём прейскуранте дополнительных услуг цены указаны исключительно в денежном эквиваленте, а не в анатомическом.

— А вас не оскорбит то, если какая-нибудь глупая студентка, поимевшая от вас «зачёт», после этого будет открыто, при всех, заслуженно называть вас «профессором-проституткой»? И не захотите ли вы за огласку исключить её из университета, из своей жизни, или, даже убить? Не примите моё профессиональное любопытство за придирки и провокацию, но я должна понимать разницу между тем, что человек говорит, и тем, что человек чувствует. Что в вашей экспертной оценке превалирует — ваше личное мнение, или же нейтральное, независимое мнение честного эксперта? — с азартом «пытала» профессора прокурорша, совсем позабыв о подсудимой.

— Вы знаете, если по-честному вникнуть в самую суть, это уже не кажется таким обидным определением, ведь, как известно, всё что естественно — не безобразно. Но это не означает, что вслух называть вещи своими именами, крича об этом на каждом углу, правильно. Даже, если я для неё и являюсь «профессором-проституткой», субординацию никто не отменял. Я ведь во время лекции не приглашаю выйти к доске «шлюшку-Машку», которую вчера трахнул за зачёт, а соблюдая элементарные этические нормы, вежливо, приглашаю к доске уважаемую студентку «Иванову Машу».

Давайте рассмотрим подобную ситуацию на другом примере… Представьте женщину, пришедшую на платный приём к симпатичному гинекологу, которая, вместо оплаты, предложила ему воспользоваться служебным положением и войти в неё не только зеркальцем, но и своим натуральным «инструментом», она же после этого не станет бегать по всей клинике и орать, что он «гинеколог-проститутка»? Она, скорее всего, тихонько поблагодарит доктора за оказанную услугу и, «оплатив» её телом, скромно покинет кабинет.

Точно так же следует поступать и всем глупым студенткам, потерпевшим семьям (в отношении своих горничных) и всем людям, подчёркиваю — ДОБРОВОЛЬНО оплачивающим профессиональные услуги того или иного специалиста, а не орать об этом в судах, и, уж тем более, не размахивать после драки кулаками, требуя за это наказания. Да здравствует справедливое правосудие и здравые решения, принимаемые горячим сердцем, но с холодной головой! —