Арина Вольская - Всего лишь спор Страница 16

Ну, конечно, кто же еще мог заставить Сомарова в очередной раз предупредить меня? Теперь у меня складывается впечатление, что Солдатов делает все возможное, чтобы самому выиграть. Ведь они не дают мне забыть о споре, а именно он отбивает у меня хоть малейшее желание поддаваться Сомарову. Неужели Кирилл этого не понимает?

Хотя, зная его, он все равно добьется своего. Как он сам сказал, год-два, но получит свое.

— Но я действительно хочу, чтобы ты это понимала. Твое право, как поступать дальше. Ты знаешь — я все равно выиграю. И только тебе решать, насколько болезненно это будет для тебя. Возможно, гораздо проще не тянуть, а, как считаешь? — Сомаров ухмыльнулся, а я лишь продолжала хмуро разглядывать его.

— Уходи, — лишь и сказала, после чего вновь закрыла глаза.

— Как знаешь. Это твой выбор. У тебя есть месяц, чтобы принять окончательное решение, Алина. Либо ты находишь способ дать мне отпор, либо сдаешься без боя, — он говорил это совершенно беззаботно, как будто ему было все равно. Только почему я не верила в это равнодушие?

Лишь когда зашумела дверь, я открыла глаза. Сомаров уходил, молча, не попрощавшись. Что ж, так, видимо, будет даже лучше.

Он скрылся из виду, и я поднялась. Подошла к окну, которое выходило как раз на выход из общежития. Когда вышел Кирилл, я задумчиво провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.

Месяц. Целый месяц, чтобы принять решение, которое я уже давно приняла.

Я горько усмехнулась. Сомаров не оставил мне выбора, хотя и утверждает, что он у меня есть.

Вздохнув, я вернулась на кровать. Я буду бороться, пока это в моих силах. А потом… А потом будь, что будет.

Он злился на самого себя. Злился так сильно, как уже давно не злился. Из-за того, что причинил ей боль. Причинил просто потому, что не смог сдерживать свои эмоции, а не потому, что хотел этого.

И за то, что продолжает ей врать. Ей и самому себе.

Месяц? Он дает ей месяц, чтобы принять решение?

Как глупо.

Он дает месяц самому себе, чтобы забыть о ней. Чтобы забыться с кем-нибудь другим. Чтобы не забывать о том, что это всего лишь спор. Как только он его выиграет, все кончится. И ему придется оставить её в покое. Хотя бы потому, что она будет его ненавидеть.

А он не мог оставить её в покое. Потому что без неё он возвращается в привычное опустошение с воспоминаниями о той, что растоптала его. И ради которой он все еще был готов пожертвовать многим, если бы Она только этого захотела. Он бы смог Её простить, если бы Она попросила прощения. Если бы попросила вернуться.

Его бесила эта слабость. Но еще больше его бесило то бессилие, которое он чувствовал, глядя в глаза Алины, полные либо отвращения, либо презрения, либо злости.

Она не нужна была ему. Просто не нужна.

Она повторяла события прошлого. Как будто одного раза ему было мало.

Но ему было достаточно. Более чем.

Но это чертово чувство в груди не позволяло ему оставить её в покое. Он хотел заполучить Алину Калинову в свое единоличное пользование, чтобы всегда, в любой момент, иметь возможность прикоснуться к ней, зная, что она не оттолкнет.

Он слишком сильно желал, чтобы Калинова Алина сама, по собственному желанию, легла в его постель. И только в его.

А в противном случае повторится прошлое, и тогда уже никто не сможет вытащить его из той пропасти, в которую он всенепременно скатится.

Дни полетели незаметно. Я вновь погрузилась в работу, выполняя её наперед. Все-таки конец года, нужно закрывать квартальный. Главное, сейчас сделать основное, а потом просто добавить все необходимое.

Прошла еще неделя, и я осознала, что Сомаров на этот раз действительно оставил меня в покое. Меня это и радовало, и огорчало одновременно. Первое было понятно, а второе лишь вызывало у меня недоумение.

В пятницу вечером, в последний день занятий, когда многие студенты едут домой, я тоже оказалась в их числе. Заранее собрав сумки, я доехала до вокзала, где благополучно села в свой поезд. Плацкартный вагон, море соседей, которые будут шуметь всю ночь. Просто прекрасно.

Когда я села на свое место, спрятав сумку, посадка была в самом разгаре. Места рядом со мной еще не успели заполниться. Я безучастно уставилась в окно, на пустую соседнюю колею, и совсем немноголюдную платформу. По другую её сторону заканчивалась посадка на другой поезд, который отправлялся в совершенно другом направлении. Совсем скоро он отбудет, и не успевшие пассажиры будут раздосадованы этим фактом, и пойдут менять билеты. Как это все обыденно. Привычно. Как в старые добрые времена.

Послышались очередные шаги. Кто-то еще погрузился в наш вагон. Без особого интереса я посмотрела в сторону небольшого коридорчика. Высокий шатен, с зелеными глазами, так схожими с глазами Сомарова, и отличной фигурой остановился напротив окна, в которое всего пару секунд назад смотрела я. Этот парень заставил меня окаменеть. Обыденность развеялась так же быстро, как и создалась вокруг моей персоны.

— Алина? — удивленно спросил Алексей, разглядывая меня.

— Добрый вечер, — криво улыбнулась я, потихоньку приходя в себя. Да, это был худший сосед, на которого я только могла подумать.

— Добрый, — усмехнулся он, закидывая сумку на верхнюю полку с противоположной стороны. — Не ожидал тебя здесь встретить, — вновь повернулся он ко мне, присев напротив.

— Взаимно. Разве ты ездишь в плацкартных вагонах? — немного резковато спросила я. Ничего не могла с собой поделать. С этим местом этот парень у меня не сочетался даже в самых ужасных кошмарах.

— Других мест не было, а мне завтра надо быть дома, — невозмутимо пожал он плечами. — А ты, значит, моя землячка?

— Выходит, что так, — вздохнув, я вновь устремила взгляд в окно. Солдатов служил прямым напоминанием о Сомарове, которого я так старательно пыталась выкинуть из своей головы.

— Не хочешь со мной разговаривать, да? — как-то горько усмехнулся Алексей. — Понимаю, имеешь полное право.

— Я вообще ни с кем не хочу разговаривать, — вздохнув, я вновь посмотрела на парня. Как бы там ни было, но оскорблять его в моих планах было последним пунктом из всего возможного.

— Это утешает, — кивнул он. — Что ж, тогда не буду доставать, — он улыбнулся, обычно. Как все. Для него это не было такой уж новинкой.

А после подвелся и забрался на свое место. Лег на спину, и уставился в потолок.

— Спасибо, — тихо отозвалась, и вновь устремила взгляд в окно. Алексей действительно не такой плохой, как его друг. Но все же доверия он у меня не вызывал. Тем более, что, по словам Иванки, с холодным оружием он управлялся не хуже Сомарова.

По вагону то и дело ходили пассажиры. Места постепенно заполнялись, и становилось все громче. Вошла шумная компания, но, к счастью, отправилась дальше, к концу. Значит, не так сильно будут мешать.

На боковушках поселились двое маленьких детей, не старше десяти лет каждый. Девочка и мальчик, брат и сестра. Но быстро сбежали со своих мест, к родителям, которые поселились немного дальше от них. Я с улыбкой наблюдала за ними. Владик тоже скоро подрастет, и будет такой же. Хотя, думаю, он и сейчас уже балуется, заводит друзей. Счастливое беззаботное детство.

Я вздохнула, и начала разглядывать вагон. Два места рядом с нами все еще пустовало. Интересно, кто их займет?

Когда послышался громкий мужской смех, приближающийся с каждой секундой, я напряженно посмотрела на проход. Два парня, на вид не многим старше меня, остановились возле нас.

— О, кажется, нам сюда, — усмехнулся один из них, и встретил мой взгляд. Его наглая ухмылка тут же вызвала у меня приступ отвращения, и я поспешно отвернулась.

Почему к нам не могла придти какая-нибудь супружеская пара?

— Здорово, то, что надо, — радостно отозвался второй, закинув сумку наверх. Первый плюхнулся напротив меня, и я чувствовала на себе его взгляд. Почему именно в этот период жизни все поганцы этого мира обращают на меня внимание?!

— Ну что, будем знакомиться, попутчики? — весело спросил тип, кажется, обращаясь только ко мне. — Я — Вован, а это — Саня, — кивнул он на второго, севшего рядом со своим приятелем. Тот улыбнулся.

Ни я, Ни Солдатов отвечать не стали. И не собирались. Видимо, парень это понял, и взял инициативу в свои руки.

— А тебя как зовут, красавица? — я хмуро глянула на него. Никогда не любила лесть, причем, такую очевидную.

— Алина, — и, поджав губы, отвернулась. Дорога домой обещает быть интересной.

— Алиночка, значит. Очень приятно, — ухмыльнулся Вова, заставив меня поморщиться от такого обращения из его уст. — А тебя как зовут, парень? — он слегка наклонился вперед, глянув наверх.

— Алексей, — безразлично отозвался Солдатов, и я недовольно посмотрела на него. Он казался таким невозмутимым. Кажется, меня одну напрягает такая компания.